Иван Московский. Том 5. Злой лев
- Автор: Михаил Ланцов
- Жанр: Альтернативная история / Попаданцы
Читать книгу "Иван Московский. Том 5. Злой лев"
Часть 1. Глава 10
1483 год, декабрь, 21. Москва.
Иоанн сидел на колокольне Успенского собора[1], укутавшись в теплую одежду, и смотрел на Москву. Новую. Обновленную Москву, которую благодаря чрезвычайным усилиям он отстроил буквально за пару десятилетий.
Старый белокаменный кремль, построенный еще во времена Дмитрия Донского, ушел в прошлое. Вместо него стояла кирпичная махина в размерах и кремля, и Китай-города разом. Только более упорядоченная и единообразная что ли. Ну и стены повыше. Причем ее строили не как кремль на роль самостоятельной крепости, а сразу как внутреннюю цитадель для большого укрепленного города, что достаточно сильно повлияло на архитектуру. Была возведена и внешняя крепостная стена для защиты посада — ее построили сразу после обновления кремля в новых размерах. Прямо по периметру так называемого Земляного города, который должны были построить в самом конце XVI века, но… не дождались.
Город внутри был спланирован буквально по линеечке и застроен по квадратно-гнездовому принципу типовыми проектами домиков. Кирпичных. С керамической черепицей. Внутри Москвы вообще деревянное строительство было запрещено.
Ключевой момент — типовыми проектами домов, стоящих на аккуратно размеченных улицах и переулках.
Это создавало некоторое однообразие городскому ландшафту. Но времени особого у Иоанна не было. Поэтому дозволив украшать фасады домов по своему усмотрению, он застроил город так, как хотел. За свои деньги. А потом вселяющимся жителям сдавал дома в аренду или продавал, отбивая вложения. И дозволяя при желании перестраиваться, сохраняя, впрочем, определенные правила.
Например, в кремле строить ниже трех этажей попросту не разрешалось. А вне кремля — ниже двух. Да, этажи были не высоки. И, как правило, даже двух метров не имели. Но для тех лет и ростов — вполне. В конце концов состоятельные люди перестроят сами, а остальным и этого жилья за глаза достаточно. Потому что оно хоть и эконом класса, в его понимании, но на фоне деревянных построек, какими была заполнена Русь — смотрелось чуть ли не хоромами.
Кстати, топить по-черному в Москве он тоже запретил. Напрочь. Для пущей пожарной безопасности. Из-за чего каждый новый дом строился с нормальной печкой. Никаких особых изысков. Однако это кардинально повышало и чистоту, и безопасность, и экономичность отопления…
И таких нововведений хватало.
Старых жителей Москвы было не так много. Тех, что жили еще в старом кремле и окружающем его посаде. Ведь того же Китай-города в 1460-1470-е годы еще просто не существовало. Даже в проекте. И столица Великого княжества в принципе не выглядела подобающим образом к началу его правления. Мелковата.
Так что особого масштаба споров и конфликтов не возникло. Особенно после разборок с дядей, попытавшимся захватить власть, пока Иоанн был в походе. Тем более, что ничего сильно крамольного новоиспеченный король и не предлагал. Просто переселить всех в кирпичные жилища, чтобы не горели постоянно.
Кто мог строил сам.
Тут Иоанн не неволил.
Только смогли такое очень немногие. Ведь практически все бригады каменщиков и прочих подобных специалистов работали на найме у короля. А мастерские, выпускающие кирпич да черепицу, поставляли ее преимущественно Иоанну. Так что обойти и перебить эти козыри было крайне непросто. Однако кое-кто смог. Остальные же довольствовались типовыми проектами. Во всяком случае пока…
— Лепота… — тихо произнес король.
— Да, красиво. Красный кирпич очень интересно смотрится в ваших снегах, — заметил посланник короля Неаполя.
— Он еще красивее выглядит оттого, что четверть века назад тут стояла только маленькая крепость с несколькими селами вокруг.
— Я, к сожалению, не застал. Но мне говорили.
— Очень жаль, что вышло так с Катериной.
— Мой король не держит зла. С женщинами бывает сложно. Он сам ни раз обжигался.
— Но за дочь ему ведь все одно обидно. Родная кровинка.
— Да. Обидно. Это глупо отрицать. Но то, что его внук унаследует тебе моего короля греет больше. И он готов смириться с тем, что его дочь не смогла удержать власть. Тем более, что он знает, кто смущал ее разум. Это многое объясняет и заставляет его злиться не на жертву, каковой оказалась Катерина, а на истинного злодея.
— Да уж… смущал… иногда мне кажется, что этот, кого ты упомянул, прямой наследник змея из райского сада.
— Мне кажется этот перебор.
— Отчего же? Если бы Катерине не морочили голову, то она бы и ныне оставалась моей супругой. И мне не пришлось бы ломать голову над вопросом — как сделать так, чтобы мои дети после моей смерти не передрались. Да, дети Катерины относятся хорошо к Еве и детям от нее. Но это сейчас. А потом? Когда вырастут? Когда возникнут вопросы власти? Я не думаю, что это миролюбие сохраниться.
— Мой король это понимает…
— Я слышал, что у твоего короля есть трудности с тем искусителем.
— Трудность… не более.
— Я уверен, что он справится и сам. Но…
— Что?
— Я хотел бы, чтобы ты передал ему. Хм. Я тут подумываю о том, чтобы прогуляться в тех местах… И возможно он составил бы мне компанию.
— Даже не знаю, что и сказать.
— Ответьте «да». Если что, разведете руками и скажете, что не получилось. — улыбнулся Иоанн. — И да, я слышал, что в ваших краях бывает тревожно. Поэтому я возьму с собой вооруженную охрану. От греха подальше. И это же советую твоему королю.
— И где же вы хотите прогуляться?
— В саду. Будем рвать яблоки и засовывать их в задницу искусителю.
От этой фразы посланник Неаполя аж закашлялся.
— Я правильно вас понимаю? Вы…
— Вы правильно меня поняли. И было бы очень неплохо, если бы твой король договорился с Моро. Хотя, как мне кажется, туда много придет властителей. Кто-то посмотреть, а кто-то и серьезно поговорить с проказником.
— Я ни о чем подобном не слышал.
— Значит я лучше тебя информирован. Но мне положено — я король. — улыбнулся Иоанн.
— Да, но в Италии…
— В Италии этот вопрос не решается.
— А где?
— Там, — поднял глаза к небу, произнес Иоанн.
— А это не может быть искушением Лукавого?
— Может. Но тогда не сходится логика. Ему в этом нет резона вмешиваться. Во всяком случае сейчас. Когда тот искуситель устраивал истерику — да. Но не сейчас. Ведь Лукавый выигрывает от нашего раздора, а не от примирения.
— А король пойдет искать примирения? Мне показалось, что…
— А разве это не примирение? — усмехнулся Иоанн. — В конце концов, еще в древности было сказано — богу божье, цезарю цезарево. И не стоит смешивать. Хотя кто-то увлекся. Да так увлекся, что пошел даже на подлог документов и прочие пакости.
— Подлог документов? Каких?
— Позже… Сюрпризом будет.
— Хотя бы, о чем речь?
— Если я сейчас скажу, то какой же это окажется сюрприз? А вдруг кто проболтается? Тогда наш искуситель постарается подчистить концы. Нет. Такое заранее не говорят. Пускай пытается везде, где у него рыльце в пушку, привести в порядок.
— Он не пойдет на примирение.
— Ну… тогда я напихаю ему в задницу ведро яблок и придется выбирать следующего… хм… искусителя.
— А если и тот не уступит?
— Да в чем проблема? У вас там что в Италии с яблоками проблемы? Не хватает? — удивился наигранно Иоанн. — Не беда. Я принесу с собой шишек. Пусть будет намек на Эдем в некоем русском антураже. С елочками. В любом случае — я добьюсь чего хочу. И здесь вопрос стоит иначе. Будет ли твой король делить со мною добычу с Рима или нет. Ведь нам придется прогуляться, потрудиться и кто-то за это должен будет заплатить. Или мы что, как дурачки, гулять станем бесплатно или того хуже — за свой счет?
— Это интересно… — покивал посланник. — Но мы слышали, что на тропинке в темном лесу много разбойного люда. И дойти до яблоневого сада будет непросто.
— С этим, я думаю, проблем не будет.
— Отчего же?
— Они знают, что меня трогать нельзя.
— И как это понимать? — спросил после затянувшейся паузы посланник.
— А так и понимать. Я рассчитываю Фридриха привести с собой.
— Но…
— Предварительно хорошенько надрав уши. Тут уже, конечно, без вариантов. Разбойников нужно наказывать. Это святая обязанность любого честного человека.
— Неожиданно. Но допустим. А зачем тебе мой король? Ты ведь и сам, судя по уверенности, со всем справишься.
— А ты думаешь, я унесу все, что можно взять в том саду? — усмехнулся Иоанн. — А я хочу местным напомнить, что стяжательство — грех. И вообще — о душе нужно подумать.
— Интересно… — задумчиво произнес посланник.
— Интересно вам или будет интересно вашему королю?
— Полагаю, что это будет интересно любому, кроме упомянутого искусителя и его последователей. Хотя и там найдутся желающие погреть рука у костра. Вы не знаете, но внутри пчелиного улья очень сильно жужжит.
— Это из-за речной истории?
— Да. Часть пчел считает, что не стоило ругаться. Часть, что сделка была выгодной и очень разумной. Но главный… он сильно топает ножками.
— Отчего же?
— Никто не знает. Поговаривают, что он обезумел на старости лет.
— Банально.
— Такое случается.
— Прям вот так и говорят? Открыто.
— О! Будьте уверены, узнав о предстоящей прогулке в яблоневый сад об этом будут и вполне открыто. А возможно, что он искуситель даже не доживет до того момента, как вы начнете складывать в него яблоки. Все-таки годы. А человек смертен.
— Хуже того — внезапно смертен.
— Вот именно. И очень многие в его окружении вряд ли заинтересованы, чтобы вы приходили в их сад и обдирали их яблоки.
— Это можно рассматривать как предложение?
— Как повод для беседы.
— Беседа она всегда хороша, так что я к ней открыт. Но баланс интересов. Вы же понимаете, что ничего не случается бесплатно. И даже эти разбойники на темной дорожке появились не просто так по мановению руки. За них отсыпали очень прилично… хм… яблок. Там ведь швейцарцы, а они едят много яблок. Не так ли?
— Да. В этом вы правы. И, полагаю, что вы сможете договориться оборвать яблоки в части сада.
— Хм. Тут нужно разговаривать.
— Безусловно.
— Этот искуситель помогает южным оводам?
— Южным оводам?
— Из долины древней реки, славной великими урожаями.
— А… то мне не ведомо. Но ходят слухи. Много слухов. И каждый дурнее предыдущего. У искусителя при дворе живет несколько осман. И они не просто-так кушают свой мед.
— Мда… Вон оно как все складывается? А ведь кто-то должен был радеть за Крестовый поход и укрепления христиан на востоке. Вместо этого он развлекается тем, что пытается навредить христианам и ведет дела со своими идеологическими противниками. И, кстати, так до сих пор работорговлю и не осудил.
— Это… затруднительно.
— Большие прибыли?
— Да. Он не может наступать на свой кошелек.
— То есть, наступать на горло своей вере может, а на кошелек — нет?
— Ну а кто из нас без недостатков?
— Но не в столь же важных делах?
— У всех есть свои слабости. Иногда они маленькие, иногда — не очень.
— Ясно… — покивал Иоанн.
Его активная переписка с монархами Европы, начатая задолго до этого конфликта, давала очень большие возможности для понимания общих настроений. И, если их свести к некоему обобщению, то многие из правителей устали от того, что церковь не только постоянно лезла в их сугубо светские дела, но и выступала крупнейшим землевладельцем.