Точка Лагранжа

V

Из рабочего дневника

Алексея Монахова.

«26 марта 1976 г. У рядовых советских школьников — весенние каникулы. Однако, учащиеся «школы космонавтов» хоть и остаются советскими, но в категорию «рядовых» никак не попадают. А потому у нас троих никаких каникул нет — новая, четвёртая четверть девятого класса начинается с хлопот по переезду и заселению на новое место жительства.

Вот уж действительно — берегись своих мечтаний, они имеют обыкновение сбываться. Всё получилось в точности так, как я планировал ещё перед поездкой в Свердловск — и обучение совместно с «юниорами» по их программе, и работа на настоящих, серьёзныхтренажёрах, и даже постоянное проживание при Центре Подготовки. Только вот жить мне приходится теперь не в отцовской служебной квартире, а… впрочем, об этом потом.

С одноклассниками мы распрощались ещё перед каникулами — разумеется, условившись не терять связи и вообще оставаться друзьями на всю жизнь. В этом плане какие-то шансы сохраняются, пожалуй, в отношении Лены Титовой. Мы с ней уговорились еженедельно созваниваться — и тут дело не в моей персоне, а в запертом в недрах «Астры» французе Шарле д'Иври. Никаких особых секретов в том, что с ними там творится, нет, однако руководство Проекта всерьёз обеспокоено тем, чтобы информация о происходящем не просочилась в прессу. Преждевременный ажиотаж вокруг нового «Большого Космического путешествия», которое с такой готовностью раздули бы западные телеканалы и издания, в Проекте никому не нужен — официально сведения об участниках передаются только их родственникам, регулярно, раз в три дня. Ленка, разумеется, в это число не попадает, обращаться к родителям Шарля боится — вот и попросила меня наводить справки через отца. А что, мне нетрудно — может, у них у неё с потомком французских аристократов в итоге действительно что-нибудь, да сладится? В конце концов, Шарлю уже шестнадцать, Ленке исполняется в следующем году — взрослые же люди!

Но я отвлёкся. Прежде чем излагать, на что ушли недолгие денёчки наших каникул, следует рассказать о самом этом дневнике. О чудо — я пишу его на самом настоящем текстовом процессоре GR-Writer, где и именно с помощью этого устройства нам троим предлагается вести личные дневники, вникать в премудрости использования электронной новинки, выполнять учебные задания по другим предметам и даже обучаться основам программирования, что тоже входит в наш новый учебный курс. Между прочим, у тех, кто сидит сейчас в «Астре», ничего подобного в помине нет. Уж не знаю, чем руководствовались те, кто планировал эксперимент, но никакой работы с «персональными компьютерами» в их программе не значится. Может, не хотят перегружать ребят сверх меры? И то верно, им и без того есть, чем заняться…

Итак, наши «персоналки». Сделанные на основе компьютера о котором в своё время рассказывал отец (никакого обмана, продукция фирмы «Эппл», под названием «Эппл-GR», где GR означает название Проекта — «Великое Кольцо» по-английски. Значит, Стив Джобс со товарищи всё же урвал для своего стартапа вкусный «космический» заказ — на этот раз без шансов бля Билла Гейтса перехватить инициативу в области разработки операционных систем и того, что однажды назовут офисными приложениями? А заодно — бум персональных компьютеров, похоже, откладывается. Насколько мне известно, контракт Проекта с «Эппл» подразумевает, что работать они будут исключительно для нужд «Великого Кольца» — а значит американским обывателям из числа самых технически продвинутых на некоторое время придётся удовлетвориться недавно появившемся на рынке «Altair 8800». Что ж, посмотрим, чем это обернётся.

А пока — текстовый редактор подозрительно напоминает мне тот, самый первый, для «Эппл-2», выпущенный в нашей реальности в начале восьмидесятых. И даже интерфейс мне удалось восстановить в памяти, что позволило освоить новинку куда быстрее прочих «космических школьников». Неудивительно — для них, знакомых в лучшем случае, с устройством ввода для какой-нибудь «Наири-2», выполненным в виде электрической печатной машинки, это всё совершеннейшая фантастика. «Персоналки» установлены в наших комнатах-каютах и пока ещё не подключены к центральному компьютеру комплекса — это я проверил со всем тщанием, прежде чем решился доверить машинной памяти эти несколько абзацев. Набранные тексты предложено сохранять на пятидюймовом магнитном диске, до ужаса напоминающем раритетный эппловский же дисковод «Disk II» — похоже, и здесь он появился с опережением графика минимум, на три года. Диски с информацией раз в три дня полагается кассету нашему куратору, получая взамен распечатанные листы с предыдущей порцией записей.

Но сейчас гнездо дисковода пустует. Закончив этот абзац, я сотру всё написанное, перезагружу машину и начну работу заново — по очевидным причинам. Может, я когда-нибудь и раскрою свою «попаданческую» сущность — но это точно будет не сегодня.

Кстати — в марте этого года в Тунисе должны начаться — уже, наверное, начались! — съёмки сцен на Планете Татуин для четвёртого эпизода «Звёздных войн». Что ж, удачи Джорджу Лукасу — помнится, в «той, другой» версии событий его поначалу преследовали досадные неудачи: то невесть откуда взявшийся почти тропический ливень — и это посреди Сахары! — то электроника сдохнет, то Энтони Дэниелс, примерив костюм C-3PO, глубоко рассадит левую икру об острый кусок пластикового покрытия. А то случится совершеннейший курьёз, едва не обернувшийся самой настоящей, а не киношной войной: шпионы соседней Ливии приняли бутафорский песчаный краулер за невиданную огромную боевую машину тунисцев — и в панике сообщили о чудовищной новинке лично полковнику Каддафи, который немедленно вернул из отпусков офицеров и начал всерьёз готовиться к войне…

Интересно, если попросить отца навести справки через его американских коллег — получится или нет? А то чем чёрт не шутит, может и фотками со съёмочной площадки разжиться получится?»

Я щелкнул кнопкой питания, монитор засветился и на панели дисковода замигал зелёный огонёк. Что ж, дубль два, как и было обещано — не думаю, что здешние сисадмины (если они, конечно имеются) умеют восстанавливать из оперативной памяти стёртые фрагменты текста. А если и умеют, то вряд ли такая ерунда придёт кому-то в голову…

«26 марта 1976 г.

…новая, четвёртая четверть девятого класса начинается для нас троих с переезда и заселения на новое место. И, прежде, чем описывать, что тут происходит, имеет смысл объяснить где, собственно мы находимся и как сюда попали.

Если коротко — то это «Астра». Не сам подземный комплекс, в котором заперты сейчас наши друзья-«юниоры», а нечто вроде отнорка, дополнительного отделения. Конструктивно оно ничем не отличается от остальной части — те же интерьеры, слизанные из «Москвы-Кассиопеи», то же хитроумное оборудование, позволяющее играть с составом атмосферы и давлением внутри. Собственно, можно сказать, что «ботанический сад» — так называют это место сотрудники — является частью комплекса, но в данный момент он отрезан от него гермозатворами, и менять это в ближайшее время не планируется.

Почему «ботанический сад»? Ну, тут всё просто: здесь расположены довольно-таки просторные помещения (по габаритам они, как и все прочие помещения «Астры» в точности повторяют соответствующие отсеки станции) используются представляют из себя крошечные подземные сады и парки, где учёные-ботаники отрабатывают методику выращивания растений в условиях отсутствия естественного освещения и в искусственно созданной атмосфере. И, прошу заметить — выращивают тут не какую-нибудь гидропонную гадость, а полноценные кустарник и даже небольшие плодовые деревья.

А ещё здесь есть трава — зелёная, густая, родственница (если верить тем же ботаникам) сортам травы, специально выведенным для футбольных полей и травяных теннисных кортов. Зачем? Это тоже просто: учёные мужи сочли, что для улучшения работоспособности и психологического климата уймы людей, засунутых на многие месяцы в металлическое колесо, крутящееся в пустоте в тридцати пяти тысячах километров от Земли, полезно будет иметь место, где можно поваляться на травке, посидеть в тени кустиков и деревьев, и пусть даже листья будут закрывать их не от солнечного, а от электрического света. Короче говоря, это зона отдыха, или «рекреационные отсеки» — и занимают они три четверти территории этой части «Астры». Остальное место отдано научному оборудованию, складам и… нескольким жилым каютам, три из которых находятся теперь в нашем безраздельном распоряжении. Мы не так строго изолированы от внешнего мира, как «юниоры» — собственно, мы вовсе не изолированы, каждый может выйти наружу когда пожелает, да и позвонить домой можно в любой момент. А вот программа учебных занятий, что по общеобразовательным, что по «специальным» предметам составлена так, что ведутся они дистанционно, либо в общем классе, под руководством педагога на телеэкране, либо при помощи «персонального компьютера», которые имеются во всех каютах. Кстати, у наших друзей, мотающих срок в «Астре» (шучу-шучу…) подобных устройств нет.

Кроме учёбы мы должны помогать в работе ботаниками, которые возятся с «рекреационными» деревцами, кустиками и травой. Это тоже необязательно, но никто из нас и не подумал отказываться — надо, значит надо. А у меня дополнительная забота: четвёртый полноправный член нашей группы, золотистый ретривер по имени Бритти приучается жить в замкнутом пространстве — и, в первую очередь, справлять свои, собачьи дела именно на упомянутую газонную травку. А у меня, как легко догадаться, ещё одна забота — вовремя удалять следы её жизнедеятельности, собирая их в пакетик и помещая с специальный контейнер, откуда они попадают прямиком в бункер с компостом.

Кстати, о компосте. Инженеры и конструкторы, разрабатывавшие проекты орбитальных станций и «Лунного города» не было необходимости думать о громоздких системах регенерации воздуха, воды и, уж тем более, органических отходов — и то, и другое и третье в изобилии можно доставлять с Земли «космическими батутами». Тем не менее, подобные системы имеются, видимо, в качестве аварийных — и часть времени, которое сидельцы в «Астре» проведут в комплексе, им предстоит прожить на регенерированных воздухе и воде.Любопытно, им хоть сообщили, что минимум одну неделю из шести запланированных им предстоит пользоваться водой, восстановленной, в том числе, из сами понимаете чего?

Кроме Бритьки в «ботаническом саду» обитает ещё один кандидат в практикующие психотерапевты — кот Том. Здесь его почтительно зовут «мистер Томас» — некрупный рыжий котик повышенной пушистости и на редкость покладистым — для котов, разумеется — характером. С новой соседкой мистер Томас познакомился в первый же час нашего пребывания в комплексе — сначала зашипел на неё, грозно выгнув спину и подняв трубой хвост, отчего, казалось, вдвое увеличился в размерах, но потом сменил гнев на милость и снизошёл до знакомства. Собака попыталась сунуться к коту мордой, отчаянно при этом виляя хвостом в знак дружелюбных намерений, за что и немедленно схлопотала по носу — к счастью, мистер Томас не стал пускать в ход когти, ограничившись таким предупреждением. И уже на второй день я застал обоих зверей спящими свернувшись калачиками, причём мистер Томас уютно устроился у Бритьки под пушистым боком, а та хозяйским жестом водрузила лапу ему на рыжую спину…»