Ревизор: возвращение в СССР

Глава 19

Вторник, 16.02.71 г. Дом Терентьевых.

— Ничего такого. Посоветоваться насчёт Цушко пришли, — успокоил товарища Иван. — Пашка сегодня устроился туда на работу.

Александр пошёл к умывальнику, стоявшему справа от входа. Немного придя в себя и проснувшись, он пожал нам руки и жестом пригласил всех за стол.

Как-то сама собой появилась початая бутылка водки. Потом стопки, закуска, тётя Вася суетилась у стола. Я понимал, что Пашкин организм водку не примет. А мне завтра в школу и на работу. Извинился и попросил у тёти Васи чаю. Парни живенько налили себе водки и выпили первый тост за Ванину выписку из больницы. Я терпеливо ждал, когда можно будет перейти к делу.

Сидел и потихоньку разглядывал братьев. Они были и похожи, и в то же время совершенно разные. Оба светло-русые, сероглазые, с тёмно-рыжей щетиной на лице. На этом их сходство заканчивалось. Младший брат Александр был высоким и худощавым. Николай же был почти на голову ниже, коренастый, значительно шире брата в плечах.

Вспомнили парни про меня только после третьей и то потому, что водки в бутылке больше не осталось.

— Ну, рассказывай, — повернулся ко мне Николай.

— Да, случайно получилось, — начал я. — Просил всех знакомых подработку мне помочь найти после школы. Подруга бабки откликнулась, привела к себе на работу. А это та самая база оказалась. Я сегодня там первый день отработал. Фасовал мешковой сахар по бумажным пакетам. Цушко со мной собеседование проводил, осторожный. Но я его убедил, что мне очень-очень деньги нужны. Как он мне объяснил, после расфасовки к каждому килограмму четыре копейки прилипает, с пятидесятикилограммового мешка это два рубля. Один ему, один мне. Сколько мешков раскидаешь, столько заработаешь. Я сегодня три рубля заработал.

— Да, мелковато как-то, — с сомнением произнёс Николай.

— Я тоже так подумал, — согласился я. — Всё дело в гире. Она высверлена. В каждый пакет недосып пятьдесят граммов. С каждого мешка прилипает ещё два с половиной килограмма сахара. Он сегодня к этим трём рублям, которые мне засветил, ещё семь втихую заработал. С одного меня. А у него ещё кто-то, похоже, работает. Я не с нуля ящик заполнял пакетами, он уже начат был. Вот, как-то так.

— Ну, и как мы это должны выявить? — почесали затылки братья.

— По идее это несложно должно быть, — начал объяснять я, стараясь при этом так подбирать слова, чтобы хоть немножко было похоже на школьника, хотя все равно не очень получалось. — Посмотрите приходные и расходные накладные со дня последней инвентаризации до дня проверки. И ищите расхождения. Остатки на день проверки не забудьте снять.

— Так, и там сахар, и там, — с сомнением в голосе проговорил Николай.

— Ну, придется повозиться, — продолжил пояснять я. — Где цена сахара девяносто копеек за килограмм, там, значит, мешки, где девяносто четыре, там пакеты. Ведомости по мешкам и пакетам надо смотреть отдельно. В итоге, если есть махинации, то на базе зависнут мешки, и одновременно по другим бумагам будут отгружены непоступавшие на базу пакеты.

Я в своё время собаку на пересортицах съел. Пытался объяснять доходчиво. Подвыпивший Николай старательно кивал головой, слушая меня.

Даже хорошо, что они выпили, отметил про себя я. Меньше вопросов про мою осведомленность. Честно пытаются разобраться в экономических вопросах и пока не обращают внимания на то, что со школьником разговаривают.

Николаев всё понял. Он молча протянул мне руку через стол.

— И надо выяснить еще, — закончил я свое выступление, — где он упаковку бумажную Росбакалеевскую для сахара берёт.

Николай удивлённо взглянул на меня.

— Надеюсь, у компетентных органов ко мне не будет претензий за участие в преступной схеме? — хитро улыбаясь, спросил я.

— Нет, конечно, — пообещал, усмехнувшись, Николай.

— А деньги, заработанные там, мне не придется государству возвращать?

— Скорее всего, нет, — задумавшись на секунду сказал Николай. — Но, на всякий случай, если тебя там за хвост возьмут, ты вышел на работу второй раз. В первый раз рубль заработал. Во второй раз ещё не успел ничего заработать. А я твои показания завтра протоколом оформлю, один рубль там укажу. Придёшь так же вечером, подпишем.

— Договорились, — я встал из-за стола. — Мужики, я за водой вообще-то вышел. Мне домой надо.

Иван тоже встал, но уходить не торопился.

— Коль, а сколько времени у меня ещё есть? — спросил он.

— До пятницы точно есть, — ответил Николай. — Может и до понедельника, но лучше на это не рассчитывать. Я тормознул мероприятие до возвращения начальника из командировки. Как будто сам боюсь без него в атаку идти. Он должен выйти в понедельник. Я не знаю, мы сразу поедем на базу, или он до вторника отложит.

— Я понял. Спасибо. — Иван по очереди протянул братьям руку. — До свиданья, тёть Вась, — громко попрощался он.

Она вышла из своего закутка, мило улыбаясь, попрощалась с нами.

Мы с Иваном вышли от Терентьевых на улицу.

— Интересно, а где живёт Цушко? Городишко такой маленький, все друг у друга на виду. Никто Цушко не доложит, что мы к Терентьевым ходили? — озабоченно спросил я Ивана.

— Да вряд ли, — ответил он. — Да и что в этом подозрительного? Ну, зашли на огонёк к моему однокласснику, посидели.

— Завтра сходишь со мной? — спросил я его. — А то мне ни на кого из Терентьевых своё посещение не списать, если только на тётю Васю.

Иван заржал, пьяный дурак. А зря, между прочим, Василиса очень симпатичная женщина.

За болтовней мы дошли до поворота к себе на Огарёва и наскочили на мою бабушку. По её взгляду я понял, что кому-то сейчас жопу надерут.

— Возникло непредвиденное дело, — воскликнул я, опережая ее.

— Ведро-то где? — спросила бабуля сухим строгим голосом.

— У Ивана во дворе, — оправдываясь, ответил я. — Сейчас я мигом.

— Ты хоть бы предупреждал! — крикнула мне вслед бабушка.

Да, мой косяк. Привык жить один. А сейчас у меня семья. И к тому же, я ещё несовершеннолетний. Косяк.

Мы с Иваном быстро дошли до его дома, он отдал мне ведро, мы попрощались до завтрашнего вечера. По дороге домой я набрал воды.

— Виноват, — сказал я, входя в хату и ставя ведро на место. — Больше не повторится.

— Что у вас за дела с Иваном? — спросила мать, которая сидела за столом вместе с бабушкой.

— Ничего такого, не стоит беспокоиться, — попытался успокоить их я. — Иван же милиционер, плохому меня не научит.

Врать им не хотелось. Я встал, чтобы прервать разговор, и ушел к себе в гостиную переодеваться. Ноги гудели. Надо их помыть, очень помогает снять усталость.

Мама прошла мимо меня, пожелав спокойной ночи.

— В чём можно ноги помыть? — спросил я её.

— Возьми таз железный, в сенях на стене висит слева от двери.

— Спасибо.

— За что?

— За подсказку.

У меня совсем не было сил ни разговаривать, ни делать что-то. Пашка спорту внимания совсем не уделял. Несколько часов на ногах и всё, тушите свет. Я вышел в сени, повернулся влево, искал, искал хоть что-нибудь, похожее на металлический таз. Не нашёл. И только когда я выругался в сердцах, и развернулся лицом к двери, увидел с другой стороны этот таз. Слева, если стоять лицом к двери. Ну, буду знать. Взял таз и поплелся искать тёплую воду. Благо чайник был на своём месте на плите, почти полный. Я весь его вылил себе, заново наполнил и поставил на печь. Он, конечно, уже не закипит, но с утра девчонкам не надо будет его наполнять.

Я долил в таз холодной воды, поставил в тёплую воду ноги и почувствовал такой неописуемый кайф! Тяжесть и усталость в ногах как будто растворялась в воде.

А вот в квартире со всеми удобствами я ни разу такого не испытывал.

Наконец-то я улегся в постель, предварительно вылив воду и повесив таз на место. Засыпая думал о сегодняшнем дне. В голове путаница и каша. Столько информации и в школе, и по торговой базе. Что-то я упустил. Пакет с гостинцами! Мать его. Ой, ну завтра буду искать. И на Площадь надо завтра как-то попасть до часу, поискать патрон для Никифоровны у торговцев с рук. Откуда столько хлопот у простого советского школьника?!

Я забылся тревожным сном. Снился Вася-негр. Он мне улыбался и куда-то звал.

Проснулся я от истошного визга малой. Я спросонья вскочил, пытаясь понять, кого и где спасать. Включил в гостиной свет.

Аришка упала с кровати. Мать, видимо, вышла по нужде, а малая проснулась и полезла за ней. Я поднял ребёнка, на лбу прямо на глазах рос здоровенный шишак. В комнату ворвалась бабуля, сразу за ней влетела мама.

— Кроватку надо, — прокомментировал ситуацию я.

Мать взяла Аришку на руки. Малая рыдала. Шишак ещё больше надувался.

— Ну, что, идём в больницу, — сказал я. — Травма головы, это серьёзно.

Мама отдала мне ребенка. Женщины молча разошлись одеваться.

— Ба, ну тебе, может, не надо идти? Мы с мамой вдвоем справимся.

— Я всё равно не усну. — ответила из своей комнаты бабуля.

Я качал малышку. Она уже почти успокоилась, только всхлипывала и вздыхала. Шишак у неё на лбу начал зловеще синеть.

Мама быстро оделась, взяла у меня Аришку и понесла её одевать.

Я тоже шустренько оделся и вышел в кухню. Бабушка была уже готова. Я взглянул на ходики, они показывали без четверти двенадцать. Никто из нас, наверное, и уснуть-то не успел. Я пошёл в сени обуваться.

Вскоре вышла мама с одетой Аришкой. Малышка была в пуховом платке, повязанном поверх шапочки и воротника шубки. На руках варежки. Ну хорошо, теперь я спокоен. Я вышел на улицу, положил малую на руки и стал укачивать. Женщины вышли. Бабуля заперла дверь, и мы тронулись всей гурьбой в сторону Первомайской.

Я шёл впереди этой процессии с ребёнком на руках. К своему удивлению, ещё издали, возле дома Николаевых, я увидел деда Ариста и Ивана. Они стояли у калитки, беседуя. Увидев нас, Иван вышел нам навстречу.

— Что случилось? — взволнованно спросил он.

— Да, малая с кровати упала, — объяснил я. Подошёл дед Арист.

— Кто это у нас тут такой раненый? — сюсюкая, спросил он. — Из кроватки выбралась?

— Да нету ещё кроватки, — виноватым тоном оправдывался я.

— Да как это? — удивился дед.

— Два дня только как малую привезли.

— Да, дела, — сказал дед. — Надо на чердак слазить. Может, найду Вероничкину кроватку.

— О, дед Арист! — воодушевился я. — Век не забуду.

Почувствовав, что меня слегка подталкивают в спину, я попрощался с ними и понёс ребёнка дальше.

Мы уже почти подошли к больнице, как мимо нас проехал милицейский бобик с включенным синим маяком, но без сирены.

Подходя мы наблюдали как два милиционера доставили в больницу в хлам бухого мужика с разбитым лицом.

Как же они не вовремя, сейчас дежурный врач займется этим алкашом, а я с ребёнком буду ждать.

Пока мы добирались, милиционеры успели достучаться, дверь больницы открылась, они вошли внутрь.

Ну, хоть барабанить не придётся, больница осталась открыта.

Мы поднялись по лестнице и вошли в холл. Санитарка подтирала кровавые разводы на полу. Я посадил Аришку на подоконник, сказал своим женщинам подождать там, а сам пошёл искать медиков.

Постучавшись я, не дожидаясь ответа, заглянул в приёмный. Там никого. Санитарка уже свалила. Я пошел в процедурную. Там в присутствии милиционеров и доктора Юрия Васильевича Марина обтирала выпивоху, пытаясь локализовать источник кровотечения. Всё лицо мужика было в крови.