Лестница в небо

Глава 11

Если кто-то думает, что после встречи с родней я гордо удалился в ночь, то сильно ошибается. Мы еще почти час оттанцевали, а после пошли провожать двух достаточно молоденьких женушек офицеров, чьи мужья не смогли присутствовать на приеме из-за службы. Ну, как провожать… Предложили их подбросить на катере. Михалыч, понимая момент, шел самым медленным ходом, приставленная к нам кистеневская охрана деликатно удалилась дышать воздухом на палубу, так что две благоустроенные всеми удобствами каюты были в полном нашем распоряжении, чем мы не преминули воспользоваться к обоюодному удовольствию. Дамочка, положившая глаз на Бориса, была неслабой темной, так что ни за нее, ни за друга я не волновался, правда, по этой же причине в ее опьянение ни капли не поверил, хотя и вмешиваться не стал. В конце концов, ни я, ни Черный, не были настолько значимыми персонами, чтобы специально подводить к нам озабоченных красавиц.

Земеля, конечно, попытался потом сделать нам выговор, поскольку битый час не мог связаться по рации ни с одним из нас, но глядя на наши довольные рожи, бросил это бесполезное занятие.

Зато понедельник настроение подпортил: мало того, что надо было идти в опостылевшую гимназию, так еще и никаких ожидаемых подвижек с «Фаворитом» не случилось. Те, как работали в обычном режиме, так и продолжали, что даже настораживало: Елизавета Михайловна не производила впечатления женщины, способной тихо таить ненависть годами. В связи с отсутствием реакции мы даже усомнились в ранее сделанных выводах, а Руслан с Брониславом умчались рыть землю дальше в поисках заказчика слежки и компромата на агентство. Из уже подслушанных разговоров топтунов личность таинственного клиента «Фаворита» не вырисовывалась, отчитывались шпики непосредственно в головной московский офис, оттуда же получали неизменное указание продолжать. Сложился какой-то замкнутый круг: они следили за мной, мы следили за ними, а ясности не прибавлялось. Еще и Рогов опять звонил, интересовался делами, но в нашей непонятной обстановке я не хотел афишировать связь с ПГБ, так что его командировка в который раз откладывалась, что не прибавляло ни мне, ни ему радости.

Второе, что портило мне настроение — это глупая, иррациональная обида на Задунайских. Друг семьи, как же! Друзей так не подставляют! Столкнуться с родней я мог сотней способов, тот же князь мог не устраивать представления на потеху публике, а аккуратно вывести их к себе в кабинет и пригласить меня туда же. И то, что он был явно раздражен каким-то разговором с Потемкиными, его не извиняет. Да, я знаю, что между их кланами не все гладко, но я-то тут причем? Открытым текстом ведь говорил, что не рвусь к ним в родственники.

И третье — это намеченная встреча с дедом и отцом, причем именно в таком порядке — короткого знакомства хватило, чтобы понять, что решение по мне будет принимать исключительно старший, а наследник ему при любом раскладе подчинится. А я до сих пор не определился со своим отношением к этой семейке: по большому счету мне на них было насрать, но теперь, раз они объявились в моей жизни, требовалось выработать какую-то линию поведения, что мне никак не удавалось сделать. Слишком многое в моей судьбе сходилось на этих людях.

В таком вот раздрае я и тронул кнопку звонка на воротах особняка Потемкиных.

— Благодарю, что откликнулись на мое приглашение. Чай, кофе? — в отличие от Кирилла Александровича, который принимая меня в кабинете, всегда пересаживался из-за своего монументального стола на диван или кресло гостевого уголка, подчеркивая свое радушие и расположение, Александр Павлович и не подумал покинуть рабочее место, которое к тому же стояло на небольшом возвышении по сравнению с остальной зоной. Мелкий штрих, который много говорил о хозяине этого дома.

— Кофе, если можно, без сахара.

Пить не собирался, но отказываться было невежливо, все равно что-нибудь, да навязали бы, а открыто демонстрировать недоверие — еще и глупо. Князь кивнул слуге, проводившему меня сюда, и пригласил на даже с виду неудобный стул для посетителей.

— Располагайтесь, сейчас все принесут.

Дальше в разговоре повисла пауза, в течение которой Потемкин-старший пристально изучал мою внешность. Ответить ему тем же было неприличным, так что отвлекся на обстановку. Со слов Григория от былого могущества Потемкиных остался пшик за мишурой, но надо признать, мишура была качественной. Стол из красного дерева, тронообразное кресло князя, другая мебель в том же стиле. Стеллажи с уральскими самоцветами заставили вспомнить, что Строгановы и Демидовы в истории этого мира так и не выбились выше небольших родов, а богатства Урала разрабатывались поколениями Потемкиных, вовремя ухватившимися за эти земли.

Потемкин-наследник появился вместе со слугой, несущим на подносе кофейные принадлежности, когда терпение мое было уже на исходе. В конце концов, я не напрашивался на аудиенцию!

— Добрый день! Я не опоздал?

— Опоздал, — с ворчливыми интонациями произнес пожилой мужчина, — Но мы еще не начинали.

— Тогда прошу прощения, что заставил ждать, — Павел Александрович навис надо мной, протягивая руку для рукопожатия, не давая возможности подняться со стула. Пришлось проявлять невежливость и отвечать сидя. Импульс жизни, переданный с рукопожатием, растворился в теле без последствий. Продолжая держать меня за кисть, папаня повторил воздействие, но с тем же успехом. Уже интересно.

Прекратив энергично трясти мою руку, Павел сделал вид, что все идет как надо и перешел за спину деду. Короткий обмен взглядами засек исключительно благодаря тому, что пристально наблюдал за обоими.

— Признаться честно, Егор, нас удивила смерть Сергея Модестовича. Кирилл Александрович сказал, что вы были свидетелем его гибели и можете поделиться подробностями.

— Да, ваше сиятельство, мне не посчастливилось присутствовать при этом скорбном событии. Князь разбился в своем МБК. Я наблюдал эту аварию собственными глазами.

В момент боя я не знал, что стартовавшая сбоку усадьбы тройка МБК вовсе не горела желанием ввязаться в драку, а пыталась эвакуировать бывшего главу. Двое телохранителей вместе с охраняемой персоной пытались смыться под шумок, но не вовремя попались на глаза перевозбужденному Борьке. Поддавшись его требованию, я вынес гасителя прямо на их курс, итог закономерен: упав с набранной высоты, из всей троицы не выжил никто, несмотря на наличие дара.

— Можешь обращаться по имени-отчеству, все эти обороты все равно уже изживают свой век. Его сбили?

— Нет, что вы! Неполадки с машиной. Отказал какой-то предохранитель в энергоблоке. Видимо, аппарат долго стоял на консервации.

Самое смешное, что такая смерть устроила все стороны наилучшим образом. Император смог сделать вид, что это несчастный случай (счастливым его точно не назвать!), Задунайские честно могли сказать, что не убивали бывшего главу, а в мире одаренных аристократов, где почти каждый способен определить ложь, это очень даже немало. А мы с Борькой, округлив глаза, могли чем угодно поклясться, что и пальцем его не трогали, и намерений таких не имели! Что тоже было чистой правдой, поскольку данный исход был для нас полной неожиданностью, а с Сергеем Модестовичем должны были разбираться сами Задунайские в штурмуемом здании.

Беседа еще какое-то время шла в том же духе. Потемкины пытались выведать подробности, я вилял, скрываясь за полуправдой, не забывая отслеживать действия папани. А тот еще трижды пытался на меня воздействовать своим даром. На второй раз я, наконец, понял, что он пытается меня усыпить, но как-то реагировать было уже поздно. Собираясь сюда, да еще обеспокоенный бездействием «Фаворита», я позаботился о том, чтобы никто не мог вырубить меня незаметно. Еще наготове держал защиту от ментальных воздействий, ни капли не доверяя найденной родне, но пока с их стороны таких поползновений не наблюдалось. Папаня, кстати, в жизни маменьке уступал, он больше по воздуху был, как и дед. Но зато имел почти полноценную землю и молнию вдобавок к светлому треугольнику. А вот дед, хоть и имел те же стихии, но был послабее наследника, все-таки не зря говорят, что нестандартный источник почти всегда уступает классическим.

Круг вопросов постепенно иссяк, а дед, наконец, перешел к сути:

— Я думаю, вы понимаете, Егор, что мы пригласили вас не за подробностями событий у Задунайских? Хотя рассказ очевидца и ценен, но это уже дело прошлого.

— И что же вы от меня хотите, Александр Павлович?

— До нас уже не раз доходили слухи о молодом человеке, обладающем поразительным фамильным сходством с нашей семьей…

— Ничего не могу поделать, внешность настоящая.

— Я вам верю, но тогда это не может быть случайным совпадением. Вы знали ваших родителей?

О, как! А про мать они, выходит, не в курсе? Хотя, живем мы отдельно, виделись с ней считанные разы, звонил я ей тоже нечасто и не из дома, могли и упустить. Тем более что свидетельство о рождении я в гимназию не предъявлял, ограничившись паспортом. Визиты в госпиталь? Могу и отовраться практикой. Хотя, блин, врать-то здесь чревато. Но очень не хочется мать во все это впутывать, ей и так в жизни досталось от этой семейки, до сих пор последствия аукаются! Придется снова выкручиваться полуправдой.

— Мать знал, отца… — внимательно посмотрел на Павла, — Отца — нет.

— А матушку вашу можно увидеть?

— Почти четыре года назад с ней произошел несчастный случай: тяжелое ранение, истощение… Простите, но я не хочу говорить об этом.

— Извините, не знал. Соболезную, — фальшиво сочувствует папаня, переглядываясь с дедом.

Киваю в знак признательности. Пока мне везет, что вопросы поставлены именно так, и они сами додумали подробности. Спроси они: жива ли она, пришлось бы гораздо хуже.

— Тогда вы не будете возражать, если мы проведем анализ на родство?

— Вы же все равно не отступитесь? — впервые за весь разговор показываю зубы.

— Вы против? — удивляется старший.

— Честно сказать, я ни за и ни против. Моя жизнь уже устоялась и без вашего участия, я достаточно успешен, пусть и только на своем уровне. Так что мне все равно.

— Зато нам не все равно! — горячась, подает голос Павел.

— Хорошо. Куда мне подойти, чтобы сдать кровь?

— Никуда, у нас все готово, — по сигналу хозяина в дверь проникает незаметный человек с аптечкой в руках. Отмечаю, что это не целитель и даже не одаренный, а после того, как он трижды не попал в вену, понимаю, что вообще не медик. Кровушки у меня откачивают — хватит напоить пару вампиров, но поскольку почти ничего не знаю о тестах на родство — терплю. Потом урод лезет ватными палочками в рот и в нос, сделав несколько соскобов. Эта процедура чисто физически не несет никаких отрицательных ощущений, но почему-то выглядит настолько унизительной, да еще на глазах у двух князей, что зверею не по-детски.

Заживив последствия неумелого забора крови, обнаруживаю, что оба мужчины с интересом смотрят на меня: блин, скорость заживления немало может сказать знающему человеку!

— Что?