Сделай и живи спокойно 2

Глава 23

Какой бы не был вокзал: Киевский в Москве, Московский в Ленинграде, да и хоть бы наш Калужский — у них, у всех есть общее! Это наличие ресторана и буфета. Причём и тех, и тех бывает несколько. Ключевое слово здесь это "бывает". На вокзале Киев-пассажирский, почти полностью восстановленном после войны, они были. Только, по причине раннего утра, не работали. А мне, ужас как, хотелось кушать. Прям до невозможности! Мой живот издавал такие звуки, что от меня разбегались все кто имел уши и более-менее хороший слух. А если кто не имел такого или был глухой например, убегали от меня из-за моего голодного вида. А что? Пятнадцать часов в пути, и это только по расписанию, а покушать удалось всего несколькими пирожками! А сколько на самом деле мы ехали? По моим часам — никак не меньше шестнадцати часов и даже с половиной. Ладно. Пошёл я искать значит чего бы мне пожрать, раз пункты питания закрыты. А на улице ещё темно. Не, так-то нормально и вполне себе видно, но темно. И народу на привокзальной площади нету. И пирожков соответственно тоже. Вот куда бедному ученику каменщика податься? Где ему приобрести хотя бы три корочки хлеба, для удовлетворения насущных проблем растущего организма? А? Вот и я не знаю. Стою и рассуждаю сам с собой, чего мне делать в такой ситуации.

Мне были даны конкретные и чёткие указания, как себя вести по прибытию в Киев. Во-первых — раствориться в толпе и ничем себя не выдавать, то есть быть для всех незаметным. Во-вторых — дождаться определённого часа и подойти к отдельной билетной кассе, которая для военнослужащих и вообще служащих. Короче, для серьёзных пацанов в погонах и с мандатами в кармане. В-третьих — отдать синюю бумажку, что лежит у меня в кармане, человеку за стеклом вместе с паспортом и ничего при этом не говорить. Дождаться вопроса "Куда" и, только тогда, сказать "Тихонова Пустынь — кишиневский поезд сейчас". После этого отдать деньги и ждать. Молча! На любые вопросы отвечать: — "Не знаю" и "Не обсуждается". Этого, по словам лейтенанта Собкина, должно хватить для всего. В-четвёртых — взять билет и сесть в поезд. В-пятых — доехать до нужной остановки и доложить о прибытии, тому кто будет стоять на платформе, то есть Собкину. Всё. А пожрать когда? Тут, конечно, товарищ лейтенант опростоволосился. Не рассчитал он все возможные риски и опасности для моего путешествия, и конечно же мой молодой и растущий организм тоже не учёл. Я убеждённый трудоголик, но что-либо делать на голодный желудок это по моему изощренное издевательство.

До часа «Х» осталось полчаса, а жратвой и не пахнет. В полном отчаянии я быстро иду вокруг вокзала. Может хоть где-то, хоть чего-нибудь продают? Я согласен на все что угодно. Лишь бы набить эту ненасытную утробу. Не выдержал, спросил у первого попавшегося:

— Слышь, товарищ! А где здесь можно перекусить недорого?

Киевляне не москвичи, по крайней мере в этом времени. И хотя я не знаю, кого именно спросил, но ответ был дан сразу:

— Он там за рогом поверни. Там лотошники торгуют всякою ижею.

— Спасибо! — ответил я.

Ну, а что я говорил?! Есть люди в нашем времени! Хоть и не понял половины, но смысл уловил — там за рогом торгуют лотошники какой-то фигнёй! Да и всё равно на всё слова, мне рукой показали направление. А что за рог, мне по фиг! Найду и потом, уже сытый, поинтересуюсь и может даже отломлю на память кусочек этого рога. Даже веселее стало пешком идти. Время-то поджимает, прямо тикает в уши и напоминает о последствиях опоздания. Успею! Поворачиваю где сказали и…

— Гарячи пирижки и ватрушки!

— Варена курочка, цибулька, сальце, хлибець!

Твою же… Оглушили! Зачем прямо в ухо-то орать. И вообще ночь на дворе, можно же потише как-то. А ведь как бы и не поспоришь. Рынок что б его. Ладно, успокаиваемся и начинаем воспринимать нормально. Смотрю по сторонам и примечаю нормальную тётку. Эта точно не обманет и не подсунет просроченный продукт. Подхожу и сразу беру побольше. Мне ещё назад ехать, так что не пропадёт. Пока мне упаковывают покупки, я успеваю, не сходя с места, проглотить один пирожок с картошкой. Вкуснотища! А главное что он тёпленький, что немаловажно в таком деле. Ух, как сразу силы прибавилось! Ща, чего-нибудь сотворю, на радостях. Не, не буду. Мне хитрый билет надо идти получать.

В кассе всё прошло ровно. Как и говорил лейтенант. Мой мандат осмотрели со всех сторон и, даже, по моему, просветили встроенным рентгеном, который должен быть у каждого уважающего себя билетного кассира. Признали годным и выдали билет. Только, правда, заставили расписаться в журнале. Но это мелочь, на фоне беспрепятственного оформления плац-карты, тем более с лежачим местом.

Поезд «Кишинев — Москва» тоже не был каким-то особенным. Паровоз и вагоны, чего тут особенного? Может присутствие вагон-ресторана, немного портило картину? Но, как по мне, так вполне нормально. Есть где покушать. Не надо на перрон выходить и по ресторанам на вокзалах бегать. Там же всё в спешке приходится делать. Быстро поел, быстро вернулся, а о здоровье потом, ближе к старости, можно позаботиться. Здесь же всё культурно: поел, посидел, пища усвоилась за это время и можно на своё место возвращаться. И никаких гастритов с язвами вам. Надо будет воспользоваться, а то приеду в Калугу ночью, где мне кушать прикажите?

Мне было сказано, чтобы обратно я ехал без приключений. Я так и поступил. Сразу, после отправления, улёгся спать. Мне же опять, шестнадцать часов пилить в вагоне! Что мне всё это время делать-то? А так, во сне, время быстрее идёт. Умными людьми доказано.

На удивление, в Бахмаче стоим всего десять минут, проводник сказал перед остановкой. Интересное кино получается. Специально взглянул на расписание, что возле купе проводника висит. Зато в Конотопе полчаса будем торчать. Хитро придумано. Из Москвы поезда заправляются в Бахмаче, а со стороны Киева в Конотопе. Наверное в этом есть какой-то смысл, но мне его не понять. У меня голова не работает совершенно. Проснулся как идиот всего через час пути и не могу заснуть. Уже овец считал, а заодно и брёвна через которые они прыгают. Ничего не помогает. Ещё и постоянный перестук колёс, как будильник действует. Прямо проклятие какое-то. А ведь были такие надежды на отдых.

Поняв, что окончательно проснулся, я решил подышать свежим воздухом. Пусть всего ничего — десять минут, но это лучше, чем вдыхать спёртый воздух жёсткого вагона. Дождался полной остановки и вышел на перрон. Один какой-то непонятный человек быстро побежал на вокзал. Похмелиться наверное. Хотя, где он тут чего-то найдёт? В ресторане дорого, а у местных покупать — так это надо знать у кого. Но и фиг с ним, пусть делает что хочет. Мне всё равно. У меня моцион и… и всё.

Даже десяти минут хватило местным мальчишкам, чтобы успеть пробежать по всем вагонам. Торговали всякой мелочью: цветами, ягодами, семечками и ещё чем-то. Я не приглядывался. А что? Лето, на дворе. Свобода и каникулы! Такие мелкие стайки детворы, можно было видеть на каждой остановке. Меня они по первости не интересовали, бегают и бегают, кому какая разница, другим голова была занята, а сейчас чем-то привлекли внимание. А не могут ли, они, быть теми самыми разведчиками, которые выведывают для грабителей всё о финансовой состоятельности пассажиров? Мне запрещено проявлять себя, но думать от этого я не стану меньше. Мысли они, как известно, скакуны и их нельзя остановить. Поэтому буду думать. И надо это сделать немедленно. А для этого мне придётся посетить вагон-ресторан. Там очень подходящая атмосфера, для этого. Да и свисток свистит к отправлению. Пока решал, чуть не поругался с каким-то опоздуном, решившим, в последний момент, залезть в вагон. Растопырился с огромным мешком, в человеческий рост размером, поперёк тамбура и ни взад, ни вперёд. Тормоз фигов! Ещё и спорит с дядькой-проводником, на повышенных тонах — удод крикливый! Плюнул я, на всё и всех. Спрыгнул на перрон и быстренько переместился в соседний вагон. Там приняли душевно и разрешили пройти в вагон-ресторан. Что мне и требовалось. А этот пускай ругается, может лопнет от злости, пока я обедать буду.

Время не самое обеденное, но к услугам пассажиров было вполне достойное меню. Можно просто, побыстрому перекусить, а можно и плотно отобедать. Мне предстоит усиленная мозговая нагрузка, а значит будем пробовать всё! Блюда, что я попробовал перечислять не буду, иначе слюной захлебнусь вспоминая. Было вкусно и я наелся от души. А вот насчёт мыслей — тут ничего хорошего не вышло. Получалось то, что… ничего не получалось. Не стыкуется ничего. Я всю голову сломал, чуть эклером не подавился, а схему, по которой действуют грабители, не понимаю. Понимаю, что я лось в таких делах, но ничего с собой сделать не могу — думаю и думаю. Хочу помочь нашей милиции, Собкину, Катерине в конце концов, и ничего не выходит.

Очнулся когда поезд отправился от платформы Конотопа. Вот так вот, задумался и совсем выпал из жизни. А ведь надо было выйти, посмотреть по сторонам, для отчётности. А и ладно. Мне сказали не отсвечивать, я и не дёргаюсь. Лучше спать пойду. Это самое лучшее что можно представить после перекуса.

Пришёл и офигел. На моём месте расположился тот самый муд… мужик, который не дал мне спокойно войти в вагон. Ну я даже не знаю, что тут можно сказать. Всё моё благодушное настроение улетучилось в одну секунду и превратилось в тихую ярость. Это бл… что? Я уже не тот пацан, который ехал из Брянска. Вилор неплохо прибавил в силе и массе, за этот месяц. Могу и на кулачках решить некоторые вопросы. Если будет надобность, конечно. Но сначала попробую решить всё цивилизованно. Позвал проводника, но он не помог, хоть и старался, чего-то там объяснить. А в этом времени ещё не было рундуков под нижней полкой. Весь багаж закидывали или наверх, там было место для багажа, или складывали под полкой внизу. Этот жиробас не придумал ничего лучше, как положить свой огромный мешок на верхнюю полку, где было его место, а сам сел на моё. Короче, довёл он меня:

— Я тебе сейчас ухо откушу, — тихо, сквозь зубы, прошипел я, прямо в морду этому индивиду.

— Чё? Да ты чё? — заверещал жирный боров, — Он мне угрожает! Проводник, вы куда смотрите?

— Я тебя, — угрожающе сказал я, нависая всем, своим, немаленьким ростом, над этой сидящей тушей, — сейчас буду бить, пока ты не уберёшься отсюда. Я дурак мне можно.

— Ты вообще кто? — встрепенулся, огляделся и опять начал качать права этот толстый человек, — иди на своё место! У меня билет сюда!

— Ты, — не смог я сдержаться и вежливо поинтересовался, — сам-то кто? Твоё место где угодно, но только не тут. У меня плацкарта — вот она и проводник, тоже может подтвердить мои слова. Сам иди на своё место!

— Я не могу, — сдулся толстяк, — я высоты боюсь.

— А мне пофиг! — заорал я и дёрнул мешок вниз.

Мешок был плохой. Он просто порвался и из него посыпались какие-то шмотки, тряпки — хлам короче. Чего только там не было. Сразу-то я не обратил внимание, а потом пригляделся и увидел. Рубахи, штаны, пиджаки, галстуки, ботинки, шляпы: всё мятое и какое-то уже ношеное что ли, и не новое ни разу.

Тут, честно, меня отпустило. Как выключатель какой-то щёлкнул. Я перевёл взгляд на толстяка. Пришлось постараться, чтобы не выйти из образа. Я даже подобрал с пола какую-то рубаху, ткнул в морду увальня и спросил, с угрозой: