Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

В КАКОМ ВОЗРАСТЕ НАЧИНАЛИ СЛУЖБУ ПОДЬЯЧИЕ В КОНЦЕ XVII — НАЧАЛЕ XVIII В.?[241]

Вопрос о возрасте, в котором поступали на государственную гражданскую службу, представляется на первый взгляд узким, вряд ли заслуживающим исследовательского внимания. Однако узость этого вопроса обманчива.

Во-первых, без сведений о возрасте начала службы невозможно составить целостного представления о корпусе государственных служащих в соответствующий исторический период и подготовить надлежаще подробный коллективный портрет той или иной группы этих служащих.

Во-вторых, в России до начала XIX в., когда к государственным служащим, независимо от занимаемой должности, не предъявлялось никаких квалификационных требований, возраст поступления на гражданскую службу следует признать весомым (хотя и косвенным) показателем квалификации чиновников. Ведь при крайне слабом в те времена развитии отечественной системы школьного образования профессиональную подготовку гражданские служащие получали главным образом непосредственно на рабочем месте, путем практического обучения. В подобных условиях очевидно, что чем раньше человек вступал в службу, тем он оказывался более обучаем, восприимчив к усвоению профессиональных навыков, что было существенной предпосылкой формирования у него в дальнейшем высокого квалификационного уровня.

Между тем вопрос о времени начала трудовой деятельности государственными гражданскими служащими XVII–XVIII вв. доныне не рассматривался в литературе — ни в обобщающих исследованиях по истории российской бюрократии того времени[242], ни в работах, в которых специально характеризовался персональный состав тех или иных правительственных учреждений[243]. Не приведено ни единого упоминания о чьем-либо возрасте начала службы и в новейшем фундаментальном справочнике Н. Ф. Демидовой о корпусе дьяков и подьячих XVII в.[244]

Такая ситуация вполне объяснима. Дело в том, что до введения в 1764 г. формулярных списков чиновников сведения об их возрасте крайне редко фиксировались в делопроизводственной документации. Еще реже в одном документе совмещались данные и о возрасте, и о времени поступления соответствующего лица на гражданскую службу.

Применительно к периоду до 1760‐х гг. к настоящему времени удалось выявить всего три подборки документов, в которых оказались систематически отражены сведения как о возрасте государственных служащих, так и о времени определения их к «статским делам». Исходя из массива данных, содержащихся в этих подборках, а также из стремления уяснить те традиции комплектования правительственных учреждений канцелярским персоналом, которые существовали в нашей стране до административных преобразований 1710‐х — начала 1720‐х гг., хронологическими рамками настоящей работы были определены 1689–1710 гг.

Первая из упомянутых подборок документов состоит из составленных в августе — сентябре 1722 г. списков канцелярских служащих ряда местных учреждений Северо-Запада — Ревельской губернской и гарнизонной канцелярий, Нарвской провинциальной канцелярии, таможни, камерирской и рентмейстерской контор, Выборгской провинциальной канцелярии, таможни, камерирской и рентмейстерской контор, канцелярии выборгского ландрихтера, Дерптской городовой канцелярии, а также Канцелярии над Ингерманландией[245]. Из этих списков довелось извлечь сведения о 25 лицах, начавших службу подьячими в 1689–1710 гг.

Вторую подборку образовал фрагмент переписи канцелярских служащих центральных учреждений 1737–1738 гг. Несмотря на то что формуляр означенной переписи не предусматривал сбора информации о возрасте служащих, по какой-то причине такую информацию предоставила Военная коллегия (причем по персоналу не только аппарата коллегии, но подведомственных контор и учреждений)[246]. Здесь удалось отыскать данные о 20 служащих, вступивших в «подьяческий чин» в рассматриваемый период.

Третья подборка документов — это материалы масштабной переписи чиновников 1754–1756 гг., введенные в научный оборот и специально охарактеризованные С. М. Троицким[247]. В ходе переписи 1754–1756 гг. возраст государственных служащих указывался уже в обязательном порядке[248]. По материалам этой переписи среди персонала высших и центральных органов власти были выявлены сведения о 30 лицах, начавших гражданскую службу в 1689–1710 гг. Старейшим чиновником, которого перепись застала на рабочем месте, оказался М. П. Лосев, определившийся в подьячие Приказа Большого дворца как раз в 1689 г. В 1754 г. 77-летний Марко Лосев как ни в чем не бывало трудился в должности секретаря в Московской Дворцовой конторе (то есть по существу в том же ведомстве, в которое он устроился 65 лет назад)[249].

Кроме данных из упомянутых подборок документов, информация о возрасте и начале приказной службы шести лиц, начавших приказную службу в конце XVII — начале XVIII в., оказалась зафиксированной в Записной книге приездов на смотр дворян 1721–1722 гг.[250] Наконец путем совмещения сведений о возрасте и о начале службы, извлеченных из разных документов, удалось определить время поступления в подьячие в рассматриваемый период еще пяти человек — И. Н. Венюкова, А. Ф. Докудовского, С. И. Иванова, П. А. Ижорина и И. Г. Молчанова.

Таким образом, стал известен возраст 86 лиц, поступивших на гражданскую службу в 1689–1710 гг. Из них на протяжении 1689–1699 гг. в подьячие определилось 23 человека, а на протяжении 1700–1710 гг. — 63. Данная выборка представляется вполне репрезентативной (табл. 1).

Наибольшее число из круга указанных лиц поступили на службу в 1704, так же как в 1707 и 1709 гг. (по девять человек). Восемь человек начали службу в 1706 г. и семь — в 1705 г. Всего же за пятилетие 1703–1707 гг. в подьячие определилось 38 человек (44,2 % рассматриваемого числа лиц).

Что касается возраста поступления на службу, то 21 человек (24,4 %) начали ее в 18 лет и старше. Из них пять человек определились в приказные учреждения в возрасте 23 лет, четверо — в 18 лет, по два человека — в возрасте 19, 22, 24 и 27 лет. Позднее всех вступили в «подьяческий чин» Иакинф Яковлев, начавший работу в Разрядном приказе в 1699 г. в возрасте 33 лет, и Ефим Савоскеев, определившийся в Великолукскую приказную избу в 1706 г. в 31 год (чем означенные лица занимались до поступления на приказную службу, из выявленных документов неясно)[251].

В свою очередь, 65 человек (75,6 %) начали трудовой путь в возрасте до 18 лет, в том числе 35 человек — в возрасте до 15 лет (40,7 %). Больше всего лиц поступили в подьячие в возрасте 14 лет — 13 человек (15,1 %), в 13 и 12 лет — 10 и девять человек (11,6 и 10,5 %). В 16 и 17 лет начали гражданскую службу по восемь человек, в 15 лет — шесть человек и в 11 лет — пять. Таким образом, немногим менее половины лиц, вступивших в службу в 1689–1710 гг. (43,0 %), определились к «статским делам» 11–14-летними подростками. Суммарный средний возраст начала государственной гражданской службы всех рассматриваемых 86 лиц составил 15,7 года (табл. 2).

Таблица 1

Таблица 2

По собранным данным, к сожалению, не удалось выявить различие в возрасте начала службы в местных и центральных органах власти (каковое, несомненно, существовало). Несмотря на то что первое место работы было названо в сведениях о 70 бывших приказных, среди них оказался всего 21 человек, определившийся в местные учреждения — что представляется недостаточным для репрезентативных подсчетов. Предположительно, в местные органы власти чаще поступали в более старшем возрасте. Что же касается 49 лиц, начавших службу в 1689–1710 гг. в центральных учреждениях, то их средний возраст вступления в «подьяческий чин» составил 14,8 года.

Глубоко примечательно, что охарактеризованные подборки документов зафиксировали заметно различавшийся средний возраст поступления на приказную службу в 1689–1710 гг. Согласно материалам о 25 подьячих местных учреждений Северо-Запада 1722 г., средний возраст их вступления в службу составил 20,0 года. Средний возраст определения к «статским делам» 20 канцелярских служащих Военной коллегии и подведомственных ей учреждений составил 15,5 года. Наконец, средний возраст начала службы 30 бывших приказных, попавших в перепись 1754–1756 гг., составил 11,4 года.

Чем же возможно объяснить подобный разнобой в средних цифрах возраста начала службы (особенно разительный между данными 1722 и 1754–1756 гг.)? Отмеченное расхождение представляется возможным объяснить различием квалификационного уровня лиц, попавших в соответствующие списки чиновников. В самом деле, подьячие, трудившиеся в 1722 г. в местных учреждениях новозавоеванных территорий, образовывали, несомненно, группу карьерных неудачников. Служба в недавно присоединенных к России городах, в которых русское гражданское население в то время либо вовсе отсутствовало (Выборг, Ревель), либо было весьма малочисленным (Нарва, Дерпт), являлась полнейшим служебным тупиком — особенно для лиц, начинавших службу в Москве (каковых среди 19 подьячих, очутившихся в указанных городах, насчитывалось по меньшей мере десять человек). Не менее бесперспективной была служба (в аспекте карьерной перспективы) и в расположенной в Санкт-Петербурге карликовой Канцелярии над Ингерманландией.

Скажем, начавший службу в 22 года в 1697 г. в Конюшенном приказе Василий Посников явно не мечтал о том, чтобы оказаться четверть века спустя в возрасте 47 лет подьячим средней статьи в Выборгской рентмейстерской конторе[252]. Вряд ли рвался на окраину империи Андрей Копцов, поступивший на службу в 1706 г. в возрасте 24 лет в Провиантский приказ. Между тем перепись 1722 г. застала 39-летнего А. Копцова на низшей должности молодого подьячего в Нарвской рентмейстерской конторе[253]. По всей вероятности, не испытывал воодушевления от поворотов карьеры и Григорий Семенов, определившийся в 23 года в 1702 г. молодым подьячим в Разрядный приказ, а в 1722 г. пребывавший в той же самой должности в Ревельской гарнизонной канцелярии[254]. Столь же очевидно, что, если бы три поименованных приказных служителя обладали высоким профессиональным уровнем, московское руководство не стало бы откомандировывать их в дальние ингерманландские и балтийские края. Мягко говоря, не блестящая карьера ожидала и наиболее поздно начавшего приказную службу упомянутого выше Иакинфа Яковлева: в 1722 г. на пятьдесят седьмом году жизни он состоял по-прежнему подьячим в Канцелярии над Ингерманландией.

Обратная ситуация сложилась с бывшими приказными, доработавшими до середины XVIII в. Из 30 государственных служащих, начавших трудовой путь в 1689–1710 гг. и попавших в перепись 1754–1756 гг., 24 человека (80,0 %) занимали должности от секретаря и выше (то есть начиная с X класса Табели о рангах). При этом среди шести остальных не оказалось лиц в должностях ниже актуариуса, архивариуса и комиссара (XIV класс Табели). Иными словами, преимущественно это были люди, сумевшие как достичь очевидных карьерных успехов, так и закрепиться в рядах московско-петербургской бюрократии. В свою очередь, в отличие от тех «приказнослужителей», кто, поступив в подьячие уже великовозрастными, оказались затем на низовых канцелярских должностях на северо-западных окраинах империи, будущие секретари и советники начинали службу в основном в достаточно юном возрасте.