Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

13/23 мая после обеда, подарив коменданту Тильзита пару соболей в 16 рублей[785], посольство двинулось из этого города и к ночлегу достигло местечка Шилен[786]. 14/24-го оно вступило с обычной встречей в город Инстербург; встречали городские власти с поздравлениями и приветствиями, по улице стояли вооруженные бюргеры, били в барабаны и играли на флейтах[787]. Из Инстербурга посольство выехало 15/25 мая после полудня и в этот день сделало путь до местечка Таплинг. За милю от местечка встретил посольство церемониймейстер курфюрста Бессер. Утром на другой день, 16/26 мая, Бессер в присутствии Рейера и Бергена имел с послами разговор о подробностях приема, начав его с заявления, что курфюрст хочет «их, великих и полномочных послов, яко милых гостей, в Кенизберх принять честно и встречу учинить великую, какой прежде сего никому не бывало». Затем Бессер сказал, что послы с подобающим почетом будут встречены за полмили от города. Послы потребовали, чтобы встреча была за милю; на это церемониймейстер возразил, что встретить далеко от города послов с почестями невозможно, потому что «в Кенизберхе малолюдно, не так, как в Берлине». Послы просили, чтобы у того дома, где они в Кенигсберге будут поставлены, встретил бы их «сенату ближний человек или маршалок». Бессер говорил на это, что маршалок встретить их у дома не может, потому что безотлучно находится при курфюрсте, а примет послов «подкоморий». Наконец, Бессер предъявил послам три требования: во-первых, когда они будут у курфюрста на аудиенции, воздать ему честь такую же, какую ему воздают послы и других великих государей и королей, именно: поклониться ему трижды, стоять при нем с непокрытыми головами, быть у него «у руки», т. е. целовать ему руку; во-вторых, быть с визитом у первого министра: «быть у первого их министра на дворе и его поздравить и быть у него на разговоре, и всякое ему по достоинству учинить почитание», и, в-третьих, сенатору, который будет состоять при послах, сидеть с ними в карете по правую сторону.

Послы с первыми двумя пунктами согласились без споров, заявили, что как по отношению к курфюрсту во всем «поступят с подобающей его пресветлости честию, так и ближним его людям покажут всякую склонность к доброму приятству»; но решительно отклонили третий пункт, чтобы состоящее при них лицо сидело в карете по правую руку, указав, что «того в посольствах никогда не водится, и было б то царского величества стороне не к чести, и того они, великие и полномочные послы, никогда не учинят». В заключение постановили, чтобы встрече быть за милю от города[788].

Двинувшись в путь из Таплинга[789], после переговоров с Бес-сером в тот же день, 16/26 мая, послы ночевать приехали в городок Тапиау. Должностное лицо, встречавшее послов при проезде их в Тапиау, писало об этой встрече следующее: «Я… отправился в Тапиау (Luppian), чтобы ожидать их, и узнал, что они будут на следующий вечер. Президент мне предписал оказать им как можно больший почет, тем более что они жаловались, что начальники тех мест, где они проезжали, принимали их плохо. Поэтому я отправился за четверть мили (un quarto di lega) навстречу с каретой, приказал приветствовать их тремя выстрелами из пушки и распорядился, чтобы мои люди отдали им честь оружием. Действительно, я принял их наилучшим образом, насколько мне позволила здешняя скудость, и они проследовали на моих лошадях во Владау, в двух милях расстояния отсюда. Подарок, который они сделали моей жене: пара соболей и два куска турецкой шелковой материи[790] — обошелся мне дорого, потому что я с г. Лефортом, который, несмотря на много фистул и ран на теле, ненасытен, должен был пить столько вина, табаку и водки (bevere tanto vino, tabacco, aqua vita), что на следующий день не мог провожать их в экипажи (alla carrozza). Сказанный Лефорт великолепно одевается и, вероятно, выписал свое платье из Франции. Однако странным кажутся множество колец, которые он носит на пальцах, а также повязка из изумрудов, которую он носит на волосах. Он очень вежлив и с гордой осанкой, поддерживает с двумя товарищами значение своего сана. Мне очень нравится его постель, украшенная персидской парчой. С товарищами он говорит по-московски, с другими — по-французски; между ними — его племянник и шталмейстер, оба деликатные французы. Остальные большею частью немцы, и он довольно хорошо говорит по-немецки.

Пьют, по большей части, франконское вино (vino di Franconia); рейнского не ценят, привыкнув к первому в их стране. Когда пьют чье-либо здоровье, делают это большими бокалами за табаком (entrovi del tabacco). Если, например, пьют за здоровье царя, питье начинается с конца стола и, таким образом (бокал) переходит из рук в руки, пока последняя очередь не останется самому знатному, который благодарит того, кто первый предложил тост. Два других посла хорошо выглядят (sono di bell’aspetto); генерал-комиссар (Ф. А. Головин) более общителен, чем другой, канцлер империи; он бывал в разных посольствах, даже в Китае. У них четыре субтильных (sottili) карлика, которых они очень чтут»[791].

17/27 мая из замка Тапиау был сделан переезд до местечка Валдов (Waldau), где посольство остановилось перед въездом в Кенигсберг. Сюда приезжал к послам царь[792].