Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

И как к тем воротам посланники пришли и встретил их чауш-баша и говорил через Александра Маврокордата: салтаново-де величество указал с ними, посланниками, к нему, салтану, итить дворяном и иных чинов людем только четырем человеком и чтоб тех людей велели они, посланники, указать им именно. И посланники говорили, что с ними к салтанову величеству в палату войдут дворян четыре человека, да капитан, да переводчик, да подьячей, которой пойдет перед ними великого государя с грамотою, и тех людей указать им велели. И Александр говорил, чтоб те дворяне, и капитан, и подьячей, увидя салтанова величества очи и челом ударя, вышли вон, а в той бы палате долго они не были.

И в то ж время, вышед от салтана из палаты, эвнухос, которой при салтане бывает непрестанно и ведает эвнухов и отроков, говорил Александру, чтоб он с ними, посланники, к салтанову величеству шли, не мешкав. И посланники к салтану в палату пошли, а вели их от тех ворот перед салтана честно, приняв под руки, капычи-баши: думного советника с правую сторону чауш-баша, а с левую сторону капычи-баша; а дьяка, и дворян, и капитана, и переводчика по два ж человека, капычи-башей, все в золотном платье. А как перед салтана в палату вошли, и посланники и с ними вышеписанные чины салтанову величеству поклонились по обычаю в пояс, не снимая шапок. А потом думной советник говорил салтанову величеству речь по сему» (далее приводится текст речи о том, что московский государь прислал султану свою грамоту, и все это с пышным перечислением титулов обоих государей). «А покамест тое речь думной советник говорил и Александр Маврокордат по-турски переводил, и тогда великого государя грамоту держал дьяк Иван Чередеев. И как Александр тое речь по-турски перевел всю, и думной советник великого государя грамоту взяв у дьяка, и поступил с нею одну ступень к салтану. И чауш-баша и капычи-баша, которые держали его, думного советника, под руки, до салтана далее не допустили. И принял у него великого государя грамоту чауш-баша, которой его держал с правую сторону под руку, и отдал салтанова величества зятю Осман-паше, а Осман-паша, приняв, отдал Юсуф-паше, а Юсуф-паша отдал царегородскому Гасан-паше, а Гасан-паша подал везирю, а везирь, приняв, положил ее перед салтана.

И по подании великого государя грамоты говорил салтаново величество к везирю, а везирь к Александру Маврокордату. И Александр говорил посланником: пресветлейший-де и августисимейший император его салтаново величество о мирном деле, для которого они, посланники, присланы, указал выслушать великому везирю в иное время. А он, везирь, выслушав у них, доложит его салтанова величества, и ответ им, посланником, по их предложению на те дела учинен будет чрез того ж везиря. А ныне б они, посланники, ехали к себе на подворье. И посланники, покланясь салтану, из палаты пошли. А как посланники у салтана были и посольство правили, и Мустафа салтан в то время сидел на своем месте, которое устроено в переднем углу в палате наподобие кровати с покрышкою, и положены подле его с правую сторону две подушки шиты золотом и обнизаны жемчугом, в ширину то место больше сажени, а в длину сажени с полтретьи (21/2). И к тому месту учинены три всходные ступени. А на тех ступенях и на салтанском месте прикрыто бархатом червчатым, а по нем шито волоченым золотом высоким швом и низано жемчугом большим с каменьем. А на полу во всей палате и по окнам настланы ковры золотные, и вышиты на них их же, турские, гербы — лунное ущербление. Да с левую сторону салтана стояла чернильница большая, оправлена золотом с каменьи алмазы и с яхонты, наподобие та чернильница, будто шкатула, мерою в поларшина или малым чем больше. А платье на салтане ферезея серой цвет объеринная шелковая, испод рысей, с ожерельем и вздета в проймы, нашивка на ферезее до самого пояса широкая, алмазная. Под исподом кафтан золотной по белой земле. На голове вместо челмы положен окладень алмазной наподобие короны или венца, а на нем положены в запанах алмазных ж перья белые и черные, а те перья с тылу и наперед немного поспущены. Возрастом салтан средней, лицом смугл и скудноват, очи и ус и брада черны, и борода невелика продолговата.

А палата та, где он, салтан, сидел, невелика, длиною сажени четыре, а поперек сажени три. А сделана она в саду одна и кругом ее деревья кипарисные и иные, и около того саду ограда каменная ж. А иных палат, кроме вышеписанных ворот, которые против той палаты, нет. И от тех ворот до той палаты, также и кругом ограды по всему саду, на столбах каменных сделаны навесы с сводами, а под них учинен ход. И от тех навесов в палате салтанской не светло, и в ней окна только с двух сторон, с приходу два, да против салтанского места одно, а четвертое окно на той же стене подле комина, шириною те окна аршина по полтора, а в длину аршина по два или малым чем больше. А на других двух стенах окошек нет. И то окно, что над салтанским местом, было завешено чуть не все. А в той палате при нем, салтане, были: с правую сторону у стены близко салтанского места стоял большой везирь, а подле его поодаль на той же стороне стояли вышеписанные кубе-везири четыре человека. А с левую сторону близко комина против дверей стояли тефтедарь, а с ним рейз, китяп-эфенди да эвнухос. А иных салтановых чиновных людей, кроме Александра Маврокордата да чауш-баши и капычи-башей, которые посланников под руки держали, в той палате перед салтаном не было».

Когда посланники, поклонившись султану, пошли из палаты, «вели их под руки те же люди до прежнего места честно ж. И провожали от тех ворот Александр Маврокордат да чауш-баша, которой с посланниками с посольского двора ехал, сажен с пятнадцать. А салтанским двором и с двора салтанского до посольского двора провожали эминь-ага, да китяп-ага, да пристав, да чурвачей с большим пером, да чауши и янычаня те ж, которые с посольского двора к салтану ехали. И сели посланники на лошади с того ж рундука, где приехали. А как на лошади сели, и пристав, и эминь-ага посланником говорили, чтоб они, от того рундука отъехав недалече, поостановились и смотрели, как от салтанова величества поедут большой везирь и кубе-везири и иные чиновные люди, которые при них, посланниках, на салтанском дворе были. И посланники, отъехав от того рундука сажен с тридцать, стали меж кипарисных деревей на левой стороне и тех чинов смотрели.

И наперед с салтанского двора шли скоро, а иные и бежали, янычаня без ружья, а за ними сулаки, и пейки, и чурбачеи с большими перьями. А потом ехал янычар-агасы, а после его ехали кубе-везири: 1) цареградской, 2) салтанской зять, 3) бедшанджи-паша, 4) Юсуф-паша. А за ними ехал большой везирь, при котором шли по обеим сторонам янычан человек со сто. А за везирем ехали тефтедарь, да рейз, да китяп-эфенди, да капычибаши и чауши. И, едучи, тот большой везирь и иные посланником кланялись, а посланники взаимно им кланялись же. А садились они, везирь и иные вышепомянутые четыре кубе-везири, сошед с салтанского двора с того же рундука, где посланники, приехав и отъехав, на лошади садились же. А прочие салтанские чиновные люди на лошади садились поодаль того рундука.

А затем ехали посланники, и провожали их до посольского двора вышепомянутые эминь-ага, да китяп-ага, да пристав, и чурбачеи, и чауши, и пешие янычаня. И на дворе у посланников они были. И посланники того эминь-агу, и китяп-агу, и пристава, и чурбачея подчивав, а эминь-агу и китяп-агу подаря соболь-ми, а чаушей и конюхов ефимками и левками, отпустил»[844].