Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

Рабочей бодростью и энергией веет и от другого написанного в тот же день письма Виниусу в ответ на его письмо, полученное Петром 20 августа, при самом начале работ на Ост-Индской верфи, в котором Виниус вновь напоминает о найме железного дела мастеров, жалуясь, что «жатва железу есть, а делателей нет», и просит еще передать послам, чтобы приказали посольской свите посылать письма в Россию не порознь, а в одном пакете[987]. Ответ был, как видим, отложен на 11 дней. «Min Her Vinuis, — пишет Петр, — письмо твое, iюля въ 23 д. пи[с]анное, мънѣ отдана, въ которомъ пишешъ о мастерахъ, о чемъ непррестанно печемся i справимъ въскоре, такьже i о писмахъ. О курѳирсте Сакъсонскомъ ложъ; о Марчькѣ писалъ (т. е. Ромодановскому). Да въ прежнемъ писмѣ писалъ ты, чъто оскорбъляются нѣкоторыя персоны, что я о укъраенномъ дѣлѣ писалъ к тебѣ, а не къ нимъ, i то мочъно разсудить, чъто то дѣла великое, i явъно писать нельзя; а того писма анѣ не знаютъ (т. е. тайнописи, условленной только с Виниусом), i мнѣ iнакъ была писать нелзя. Здѣсь, слава богу, въсе зъдорово, i работоемъ на Iндѣйскомъ дворе, а iныя пошъли на моря. А хто чему учитца, о томъ я писа[лъ] iменно къ генералу. Миръ Ѳранцуской разорвалъся почитай (о чем подлинно з будущею почътою писать буду). Толко ѳранцузы переманнили въремя, как я довъно говорилъ. Piter. Iзъ Амстеръдама, августа въ 31 д.»[988].

Как собственноручная приписка в приведенном выше письме к Ромодановскому о некоем Марчке кузнеце — Марке Евсееве, ученике туленина Никиты Антуфьева, очевидно, опытном мастере, получить которого добивался Виниус, так и содержание письма к Виниусу и, равным образом, недошедших писем, о содержании которых можно догадываться, ясно показывают, что и в Амстердаме Петр не был всецело поглощен одним только кораблестроением. Всегда разностороннее его внимание устремлялось одновременно и с одинаковой интенсивностью на несколько разных предметов, крупных и мелких; Петра занимают с равной силой несколько интересов, и от плотничной работы он отвлекается к другим делам, для которых иногда приостанавливается и работа. Мысль, казалось бы, занятая расчетом размеров разных корабельных частей, которые надо сработать, уносится к далекому Азову, куда весной еще двинулись войска под командой Шеина, на Украину, где был выставлен корпус Долгорукого, к польским выборам, передумывает полученные известие от друзей из Москвы с их иногда мелкими личными просьбами, и рука, бросая топор, берется за перо для ответов в Россию. Из заключительных слов в письме к Виниусу о происшедшем почти разрыве мирных переговоров с французами в Рисвике видно, с каким вниманием Петр, очутившись в Голландии, в самом водовороте международных сношений во время Рисвикского конгресса, следит за ходом этих переговоров. Как увидим впоследствии, Петр в то же время дает в Амстердаме полную волю своей любознательности, насыщая ее осмотром всего того, что его интересует, разных учреждений, музеев, мастерских и пр. Ни на минуту не теряет он самой тесной связи с посольством и деятельность посольства до последних мелочей принимает близко к сердцу.

Он отрекся в пользу посольства только от тяготившего его внешнего парада, в котором он всегда предпочитал быть сторонним зрителем, чем играть активную роль, но деловое руководительство посольством всецело сохранял за собой, держа, таким образом, в своих руках нити внешних отношений России. Повторилось то же, что в Азовской войне было с командованием генералиссимуса Шеина. Посольство было только пышным прикрытием его собственной деятельности. В донесении к цесарю из Москвы от 6 августа 1697 г. Плейер, отражая, конечно, те разговоры об отношениях между царем и посольством, которые слышал вокруг себя в столице, сообщал, что «у посольства совершенно связаны руки, посольство боится и дрожит царского гнева и строгости, царь все направляет по своему разумению, но если что-либо не удается, то вина за это всецело возлагается на послов и их советников; поэтому все идет противоречиво, и отсюда можно заключить, что посольство служит только прикрытием для свободного выезда царя из страны и путешествия, чем для какой-либо серьезной цели»[989].