Итальянские маршруты Андрея Тарковского

Александр стал невыездным, поскольку ему припомнили давнюю судимость. Это случилось, когда он только переехал в Москву из Ростова-на-Дону, поступил в Щукинское училище, потом работал в театре Вахтангова… Кайдановский всегда отличался вспыльчивым характером и обострённым чувством собственного достоинства. После того, как он в очередной раз подрался в ресторане, ему пришлось отвечать по 205 статье за хулиганство. На суд, вступиться за молодого коллегу, приехал один из ведущих артистов театра Вахтангова Михаил Ульянов. Александра удалось отстоять, взять на поруки, и ему дали условный срок, хотя сам Михаил был глубоко возмущён его поведением и в частном разговоре потом советовал Кайдановскому взяться за ум и вернуться в родной Ростов-на-Дону.

Этот случай всплыл спустя годы и оказался очень «кстати», чтобы заклеймить артиста, как неблагонадёжного. Он, дескать, может уронить образ советского человека в глазах колумбийцев, итальянцев и других этносов. Подлинная же причина того, что Александра не хотели выпускать за рубеж, состояла в другом, но её нельзя было озвучивать. Однако эту причину Тарковский невольно отметит в своём дневнике 14 июля 1981 года, упомянув, что Кайдановский развёлся с женой, актрисой Евгенией Симоновой. «Счастливый человек!» — резюмирует режиссёр, но ведь именно в тот момент артист стал невыездным. Таких, как он, признанных за рубежом и не имеющих дополнительного «крючка» — как правило, семьи — гарантировавшего возвращение в страну, старались за рубеж не выпускать.

Тарковский видел в происходящем исключительно заговор и желание эксплуатировать популярность… да что там, культовый статус его «Сталкера». В конце записи от 1 марта он в очередной раз приходит к невесёлому выводу: «Я несовместим с советским кино. Ведь мои фильмы не были выставлены ни на один советский кинофестиваль! Я не получал ни одной премии за фильмы в СССР. Это же последовательная и длительная травля!» И обращённый к самому себе вопрос: «Что же ты ждешь?» Пожалуй, подразумевавшийся ответ — самое главное, что произошло в этот день.

2 марта, режиссёр писал о невыездном статусе Кайдановского уже спокойно, информация проверена. И тут появляются новые фамилии: «Янковский? Субтилен, слаб духом, увы. Огрубить, подстричь очень коротко. Петренко? Прекрасный актёр, но ведь мужиковат. Надо увидеться с ним».

Вообразить Алексея Петренко в роли Горчакова — достаточно серьёзное испытание для фантазии. Как тонкая, нежная, хрупкая, ускользающая сфера работы героя могла сочетаться с внешностью этого замечательного артиста?!.. Если говорить о писателях, он мог воплотить, скорее, типаж в духе Льва Толстого в лучшие годы или Александра Герцена. Когда Янковский уже приедет в Италию сниматься, режиссёр спросит его: «Похудеть сможешь?» «Куда?!» — поразится и без того худосочный артист. Тарковскому было важно, чтобы герой выглядел измождённым повседневной духовной жизнью, будто аскезой. Мощный Петренко стал бы принципиально иным Горчаковым, и с ним «Ностальгия» была бы невероятной, но дальнейшие события развивались слишком стремительно, потому Андрей даже не встречался с Алексеем.

Безотносительно итальянского фильма, Солоницын уже несколько раз рекомендовал Петренко режиссёру. Собственно, изначально на роль Распутина в «Агонии» Элем Климов тоже выбрал Анатолия, но актёр благородно отказался, поскольку был убеждён[541], что Алексею образ удастся лучше. Это крайне важный штрих к портрету Солоницына, который в итоге сыграл в обсуждаемом фильме эпизодическую роль полковника, мужа баронессы. Кстати, это далеко не единственный случай, когда Анатолий рекомендовал другого исполнителя, что в артистической среде, конечно, огромная редкость и признак широты души.

Именно Солоницын посоветовал Тарковскому Алису Фрейндлих, с которой работал в Ленинграде. Спектакль «Варшавская мелодия» они играли вдвоём, и однажды артист пригласил на него режиссёра. Андрей сразу отметил мастерство Фрейндлих и был готов снимать её ещё в «Зеркале», в роли Елизаветы Павловны, но тогда не сложилось, упомянутую героиню исполнила Алла Демидова. Зато, по счастью, Алиса смогла участвовать в «Сталкере».

3 марта приехали итальянцы, 4-го состоялась встреча с выздоровевшим Суриковым в «Совинфильме», после которой режиссёр впервые поговорил с Янковским о «Ностальгии». 5-го — долгожданное подписание контракта. Тарковский успел лишь посоветовать Олегу отпустить усы, хотя сам ещё вовсе не был уверен, что роль Горчакова стоит отдавать ему. Однако не было времени даже сомневаться, 6 марта в московской квартире Андрея состоялись довольно тяжёлый проводы, описанные многими присутствовавшими. Янковский тоже находился там, хотя, казалось бы, прежде они не были настолько близки. На следующий день Тарковский улетел в Рим. Как он и предполагал, Ларису с ним не отпустили. По договорённости с Госкино, она должна была приехать вскоре вместе с Андрюшей.

У Олега имелось одно качество, которое безоговорочно оправдывало выбор этого артиста в глазах режиссёра: он был чрезвычайно похож на Арсения Тарковского. Собственно, в картине «Зеркало» данное обстоятельство уже было использовано, а сын Янковского Филипп, вдобавок, сыграл самого Андрея в детстве. При том, что Горчакову предстояло читать стихи отца режиссёра, внешность приобретала дополнительное значение. Впрочем, после съёмок «Зеркала» между Тарковским и Олегом имел место один не самый лучезарный эпизод[542]. Когда ещё только начали расползаться слухи о том, что Андрей будет работать над постановкой «Гамлета» в театре Ленинского комсомола, служивший там Янковский сразу стал рассчитывать на роль датского принца. Существует даже более радикальная гипотеза, будто режиссёр сам обещал её Олегу, после чего артист в течение двух лет отстаивал и лоббировал спектакль перед Марком Захаровым[543]. Так или иначе, когда работа началась, у Тарковского не было никаких сомнений, что главную роль будет играть Солоницын — тот самый актёр, для которого создавался и образ Горчакова. Янковскому тогда Андрей предложил сыграть Лаэрта. Более того, можно даже сказать, что режиссёр просил артиста взяться за этого персонажа. Внимательный читатель пьесы Шекспира поймёт, сколь прозорлив и точен такой выбор. Однако Олег был неумолим: только Гамлет! Даже обещание поставить впоследствии «Макбета» с Янковским в главной роли не помогли Тарковскому убедить его.

По словам[544] артиста, режиссёр предложил ему сыграть датского принца, когда они ходили в баню в Тучкове во время съёмок «Зеркала». Потом что-то изменилось в замысле, и Андрей заговорил о Лаэрте.

Так или иначе, в конечном итоге Янковский не участвовал в спектакле. Множество подобных примеров из прошлого позволяет с уверенностью утверждать, что режиссёр не забыл об этой ситуации и некой «ложкой дёгтя» она, безусловно, оставалась.

Заметим, что «Гамлет» Тарковского был сыгран в Москве всего семнадцать раз[545]: первый — 8 февраля, а последний — 26 июня 1977-го. Кроме того, в том же году случилось ещё пять исполнений на гастролях — 6-го, 16-го, 23-го и 24 июля в Кишинёве, а также 9 сентября в Ереване. На этом всё.

Примечательно, что случай Горчакова — вовсе не первый из тех, когда Янковский «отнял» роль у Кайдановского. Широко известен фильм Игоря Масленникова «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона: Собака Баскервилей» (1981), в котором Олег создал образ колоритного негодяя Джека Стэплтона. Картина снискала безоговорочную народную любовь и полностью затмила более раннюю экранизацию, телевизионный спектакль Антонины Зиновьевой «Собака Баскервилей» (1971), где незаурядного и чрезвычайно интересного Стэплтона сыграл Кайдановский.