Мургаш

5

В отряде бай Марин не имел определенной должности. По старой привычке он продолжал заботиться о снабжении нас продуктами, ведал их распределением и хранением. Когда штаб заседал, когда принимались важные решения, он без приглашения садился между командирами, и никому не приходила в голову мысль, что он не имеет на это права.

В бою между Бенково и Радославово его ранило. Он, уже пожилой мужчина, с трудом сдерживался, чтобы не застонать от боли. Никто не должен был видеть, что он страдает. Однако силы быстро покинули его. Халачев заметил это и приказал одному партизану помочь ему идти.

Когда остановились на короткий отдых, чтобы немного перевести дух, Халачев присел около бай Марина:

— Ну как, бай Станю?

— Тяжело, Велко.

— Потерпи, бай Станю.

— Ведь из-за меня весь батальон задерживается…

— Это не страшно, — успокаивал его Велко. — Сам знаешь: раненого товарища бросать нельзя.

— Знаю. А все-таки лучше оставьте меня. Я как-нибудь сам доберусь до села. А там приютят. И лекарства дадут. Поправлюсь — снова увидимся…

Часовой прервал разговор. На противоположном хребте появился противник.

— Видишь, Велко, опять будет бой.

Командир задумался на мгновение, потом принял решение.

— С тобой, бай Марин, пойдут Найден и Марийка.

На пятый день все трое добрались до Литаково. Ночью Найден отыскал «верного» человека, родственника, который обещал их приютить и достать лекарства. Только эту ночь им нужно провести в лесу, а на следующий день он все устроит и, как стемнеет, придет за ними…

На следующий день этот «верный» человек сообщил о них властям.

Увидев приближающихся полицейских, бай Марин зарядил винтовку и сказал:

— Ребята, бегите, я их задержу!

— Беги, Марийка, мы с отцом их задержим! — крикнул Найден, ложась рядом с отцом и беря на мушку первого полицейского.

— Тате!.. Бате!..

В этих словах Марийки слышались и укор и мольба. Как они могли подумать, что она оставит их здесь и бросится бежать, чтобы спастись?!

Завязался неравный бой. Надежды на спасение не было. Когда патроны кончились, полетели гранаты.

И вот осталась только одна граната. Полицейские стреляли редко. Время от времени один из них кричал:

— Сдавайтесь, если хотите остаться живыми!

Трое переглянулись. Им обещают сохранить жизнь? Но какая это будет жизнь?

Марийка погладила гранату и прижала ее к груди:

— Тате, батко…

Оба подошли к ней, обняли ее.

Пальцы Марийки не задрожали, когда она выдернула чеку гранаты.

Старый солдат Марин Найденов считал: «…двадцать один, двадцать два, двадцать три…»

На мгновение мозг пронзила страшная мысль: неужели граната не взорвется?