Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

XVII. Мемориал Карловича и совещание Петра с датским посланником

Исполняя возложенное на него поручение, Карлович 5 октября 1699 г. подал Петру обширный, вероятно составленный Паткулем, мемориал, в котором убеждал царя заключить немедленно наступательный союз с Августом II, перечислял выгоды, которые должны будут проистечь от завоевания царем берегов Балтийского моря, и предлагал начать военные действия против Швеции отнюдь не позднее конца декабря, указывая на наступавшие благоприятные обстоятельства для такого нападения и предостерегая от опасности пропустить подходящий момент. Король ничего так не желает, как прочного союза и единодушного действия с царем. Он не может забыть, как при личном свидании царь высказывал намерение вернуть от Швеции то, что принадлежит ему по праву и было отторгнуто только вследствие смут, возникших в Московии в начале столетия. Король тогда же был склонен войти в союз, но царь находил, что положение Польши не таково, чтобы можно было приступить к делу такой важности, прежде чем правительство в Польше укрепится и будет в состоянии оказать ему помощь. Теперь, когда Польша умирена и все корни раздора устранены, король в состоянии помочь царю в его намерении. Конъюнктура в европейских делах необычайно благоприятная. Карлович особенно подробно указывает Петру на те неисчислимые экономические выгоды и на те блестящие политические перспективы, которые откроются ему с завоеванием берегов Балтийского моря: процветет торговля России с Голландией, Англией, Испанией, Португалией и с другими странами на севере, западе и юге Европы. Мало того, откроется торговый путь для сношения стран азиатского Востока: Персии, Китая и других с Западной Европой, и восточная торговля будет монополией царя — выгода, какою не обладает ни один из потентатов.

Завоевание берегов Балтийского моря создаст царю всемирную славу, сблизит его с могущественнейшими главами христианства; он заведет на Балтийском море значительный флот и будет принимать большее участие в европейских делах и оказывать на них большее влияние. Франция откажется тогда от мысли о всемирном господстве. Слава царя от этого завоевания будет больше, чем от побед над турками и татарами. В предстоящей войне за испанское наследство он будет иметь случай оказать помощь союзным Англии и Голландии десятью, двадцатью или более тысячами войска и значительным флотом.

Чтобы помочь царю в завоевании берегов Балтийского моря, король от верного и чистого сердца предлагает к его услугам не только свою саксонскую армию, но и собственную особу и твердо обещает сделать такую сильную диверсию против шведов, что царю не надо будет беспокоиться за свой тыл. Для этого будет сделано нападение на такое место, где шведы обыкновенно сосредоточивают свои войска. Король берет также на себя расположить в пользу царя европейские державы так, чтобы они не вмешивались в войну России со Швецией. Надо только надеяться, что завоевания царя ограничатся пределами, в правомерности которых можно убедить свет. В таком случае ни соседние, ни отдаленные державы не будут препятствовать его притязаниям.

Итак, необходимо установить, каким образом, где и когда начать военные действия. Разорвать со Швецией надо в конце предстоящего декабря, отнюдь не пропуская этого срока, держась выражения: «теперь или никогда». Обстоятельства действительно наиболее благоприятны, и момент наиболее подходящ, и было бы досадно ими не воспользоваться и упустить такой удобный случай. Все устроено к услугам царя: остаток саксонских войск, который с большим трудом удалось удержать в Польше, вступил уже в ту страну, откуда должно быть сделано нападение. Приняты меры к привлечению польских сил, для чего король вошел в соглашение с некоторыми лицами из Речи Посполитой. Стараниями короля обеспечено благоприятное отношение к царю некоторых значительных дворов; относительно других будут приняты меры. Король советует государю:

а) развязать себе руки для этого предприятия, чтобы не отвлекаться другими войнами, б) хранить переговоры в глубокой тайне. Подробности Карлович обещает выяснить при дальнейших переговорах[229].

Получив мемориал Карловича, Петр счел необходимым тотчас же повидаться и посоветоваться с датским посланником Гейнсом, так как союз с Данией он считал уже фактически заключенным в Воронеже 21 апреля текущего 1699 г. 30 июля Гейнс получил уже из Копенгагена ратификацию и главного договора, и сепаратных статей, подписанную королем Христианом V. К концу сентября пришли в Москву вести о кончине этого короля, последовавшей 25 августа, и о вступлении на престол его сына Фридриха IV. Предстояло ожидать новой ратификации от Фридриха. Петр со своей стороны медлил ратификовать заключенный договор, так как твердо решил не вступать в войну со Швецией, не обеспечив себя на юге миром с турками. Но такая отсрочка окончательного формального закрепления фактически заключенного союза отнюдь не мешала ему считать союз с Данией вполне действительным, и потому он, получив предложение Августа II, пожелал поговорить с датским посланником. Свидание Гейнсу было назначено на следующий же день, 6 октября, по-прежнему в доме резидента Бутенанта фон Розенбуша в полном секрете. Встреча эта, однако, в назначенный день не состоялась и перенесена была на следующий. «Его величество царь, — писал Гейнс в депеше в Копенгаген от 11 октября, — получив вышеупомянутый мемориал (Карловича), прислал ко мне в прошлый четверг (5 октября) своего тайного переводчика, который был со мною в Воронеже, сказать, что я завтра утром за два часа до рассвета (au matin deux heures avans le jour) должен быть у комиссара Бутенанта и что он, царь, со мною будет говорить. Я это сделал и подождал его до 11 часов, когда его величество прислал ко мне своего первого фаворита Александра Меншикова извиниться в том, что он не мог прибыть, и позвать меня назавтра в дом сказанного фаворита для той же цели. Я отправился туда. Его величество царь пришел к нам после обеда и, чтобы лучше скрыть свое намерение от бывших при нем, он мне предложил ехать с ним в Измайлово, в половине лье отсюда, посмотреть несколько драгунских рот, которые были набраны в его отсутствие. Чтобы отделиться от остальных, он сел в один экипаж со мною, приказав своему переводчику поместиться на скамейке. По дороге он осведомился об обстоятельствах смерти блаженные памяти его величества (Христиана V). Затем он меня спросил, не получал ли я новых приказаний от двора и могу ли я его уверить, что теперешний король будет в тех же намерениях в отношении к нему, как и покойный король, его отец, выражая пожелание, чтобы я об этом высказался. Я ответил, что я уже уведомлен от двора, что все происшедшее будет подтверждено и что я жду курьера, который привезет мне новую ратификацию заключенного с его величеством трактата, и как я также опираюсь во всем на данное его величеством царем относительно этого трактата слово, то я ручался, что его величество, мой теперешний государь, утвердит все, что раньше было здесь решено, будучи убежден, что его величество имеет особенное стремление поддерживать всегда с царем более непоколебимо, чем с какою-либо иною державою в свете, дружбу и искренние отношения, которые были во все время с его предшественниками. Царь остался совершенно доволен и подал мне руку, говоря, что все идет хорошо, что он стоит и останется на том же. Царь осведомился далее о возрасте его величества, о характере его верховной власти и о многих других вещах, на что я отвечал, как можно было лучше, пока мы не приехали в Измайлово, где происходило в присутствии и под командой генерал-майора Вейде ученье двум ротам, и трудно поверить, с какою ловкостью эти солдаты проделывали свои упражнения, если принять во внимание, что они избраны только с этого лета вместе с другими четырьмя ротами в отсутствие царя. Это твердо показывает, что эта нация чрезвычайно способна поставлять хороших солдат, и им надобно только хороших офицеров и немного практики»[230].

Разговор с Гейнсом во время поездки в Измайлово 7 октября должен был успокоить Петра относительно намерений нового датского короля. Гейнс уверил его в соблюдении Фридрихом IV союза, заключенного его отцом. И сам Петр, со своей стороны, высказал Гейнсу непреклонную волю держаться союза, по своему обыкновению пожав ему при этом руку.