Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

19 августа архангельский воевода А. А. Матвеев давал государю с боярами обед, прощальный, по случаю окончания его воеводства. На его место 22 августа архангельским воеводой был назначен стольник Ф. М. Апраксин, а Матвеев послан в Москву. 25 августа Петр, с большим благоволением относившийся к холмогорскому архиепископу Афанасию, выразил свое расположение к нему подарком: подарил ему свой струг, на котором пришел в Архангельск по Двине из Вологды, «с парусом, с якорем и с заводы и со всею прикрасою и снастью судовою». Передать струг в собственность архиепископа приезжал к преосвященному боярин князь Б. А. Голицын. На струге находилась коллекция разных флагов: «с сим стругом пожалованы были и разные флаги, в том числе и большой штандарт с российским гербом». На другой день, 26 августа, «от государя присылка была к преосвященному архиепископу, приходили с полным столом». 27 августа, в воскресенье, государь «праздновал у себя Адриану и Наталии и у литоргии изволил быть с боляры за Двиною у Илии пророка. Сего ж дне у великого государя во дворце на боляр и на всех своих людей имянинной стол был, и из пушек стрельба была». Архиепископ до этого обеда ездил к государю благодарить за подарок судна и за присланное накануне угощение. 29 августа, в день именин царя Ивана Алексеевича, Петр был у литургии на Кегострове в церкви Ильи Пророка, отслушав накануне всенощную у себя во дворце. 30 августа давал обед новый архангельский воевода Ф. М. Апраксин. «Великий государь, — читаем в Двинской летописи, — хлеба кушал у воеводы Федора Матфеевича. Стрельба была из пушек. От государя архиерею многи подачи были». Архиерей также не упускал случая засвидетельствовать свою преданность государю; его хозяйство отчасти обслуживало дворец: «Хлебы пекли про обиход государской в доме архиерейском архиерейские хлебники и относили во дворец на каждый день»[243].

1 сентября архиепископ перед литургией совершал «действо Нового лета». На действе присутствовали воевода, дьяк и «иные от государевых приходные люди». Торжество сопровождалось залпами: «…стрельба была из пушек и из полков из мелкого оружья по три выстрела и с яхты государевы и с немецких кораблей». После литургии, отошедшей в начале седьмого часа дня (в двенадцатом часу дня по-нашему), архиепископ ездил к государю поздравлять его с Новым годом и застал государя за обедом у князя Б. А. Голицына в доме иноземки вдовы Володимеровой. «Великий государь преосвященного архиепископа милостивым своим словом любительне жаловал и из своих государских рук жаловал преосвященного архиепископа водкою. Сего 1 числа день был благополучный и воздух прозрачный». 2 сентября архиерей угощал у себя государева священника Петра Васильева, восемь человек царских певчих и государева карла. С воскресенья, 3 сентября, начались сборы в путь, в Москву. 3-го постельничий Г. И. Головкин, который должен был с частью свиты двинуться первым, заезжал в собор во время литургии проститься с архиепископом и заходил к нему в дом «на перепутье». 6 сентября архиепископ давал вновь обед государю. За обедом царь милостиво беседовал с архиепископом, и летопись передает предметы разговора: «Великий государь изволил у преосвященного архиепископа в доме хлеба кушать и с боляры и сержанты своими ближними. Во время кушанья великий государь с преосвященным архиепископом и боляры своими изволил милостивно и благоутешительно беседовать о царственных бытностях и о болярских и великих людей, также и о мирских простых людех и в работе пребывающих, и о домовном и о всяком заводов здании многоразумно; также и о водяном путешествии морском и речном кораблями и всякими судами со многим искусством. А приезжал государь ко архиерею в немецком шняке сам четверт, а боляра приходили пеши». В этот же день, 6 сентября, начался отъезд в Москву царской свиты: отпущены были постельничий Г. И. Головкин и думный дьяк Н. М. Зотов, государев священник Петр Васильев и певчие[244].

В сентябре в праздник Рождества Богородицы Петр был за обедней у Ильи Пророка на Кегострове и за службой сам читал Апостола[245]. В тот же день он отвечал матери царице Наталье Кирилловне на ее не дошедшее до нас письмо, в котором она просила писать ей почаще и, когда поедет в обратный путь, «не надседатъся» (не утомляться) скорым путем. «Вседражайшей моей матушкѣ царице Наталье Кириловънѣ, — пишет Петр. — Iзволила ты, радас[ть] моя, писать, чтобъ я писалъ почаще: і я і так на въсякую почъту приписаваю самъ, толко виноватъ, что не въсе самъ. А что, радость моя, скорым путемъ нѣ натселся, і ты, пожалуй, своею печалью не натсади меня. А я, слава богу, кроме сего натсажать себя інымъ не стану і поеду по мѣре не замешкафъ; а Анъдурския (т. е. гамбургские) карабли еще не бывали. По семъ, радаcть моя, здравствуй, а я малитвами твоiми жифъ. Petrus. От Города, сеньте[б]ря в 8 д.»[246]. 10 сентября, в воскресенье, Петр был у обедни у Ильи Пророка на Кегострове и после обедни «на перепутье» заходил к священнику этой церкви.

Около 10 сентября пришли, наконец, давно ожидаемые гамбургские корабли. Петр тотчас же отправился их осматривать и щедро одарил капитанов и матросов. Лефорт дал пышный праздник в честь иностранных моряков, по обыкновению сопровождавшийся пушечными залпами[247]. В осмотре кораблей и увеселениях с моряками прошла неделя, и царь стал собираться домой. 12 сентября отпущена была еще часть свиты: боярин князь К. О. Щербатый да дьяк Михаил Воинов. На воскресенье, 17 сентября, Петр указал архиепископу Афанасию приехать к обедне в церковь Ильи Пророка на Кегостров, чтобы проститься с ним. В этот день рано поутру архиепископ, отстояв литургию в соборе, отправился в церковь Ильи Пророка в сопровождении архимандрита Соловецкого монастыря, своего казначея, ключаря соборного и иподиакона. Соловецкий архимандрит вез в особом карбасе «подносы» (подарки) государю. В церковь архиерей приехал после чтения Апостола и вошел в северное крыльцо. «Великий государь також в паперти у северных врат церковных изволил слушать божественную литоргию. И по чтении Евангелия архиерей великому государю должное почтение отдал и сущие со архиереем. И великий государь у архиерея благословился и обычно целование сотвори. По сих великий государь пожаловал архимандрита соловецкого к руке. Архимандрит поднес великому государю икону соловецких чудотворцев на окладе, да святую просфору и святую воду, книгу жития и службы чудотворцев и лестовки — подавали казначей архирейской да ключарь. Великого государя поддерживал боярин князь Б. А. Голицын, а инии боляре в слушании литоргии в церкви стояли. Литоргию служил тоя церкви священник. По заамвонной молитве ключарь подносил по чину архиерею антидор, а иподиакон теплоту и великий государь от руку архиерееву по чину анти-дор принимал и теплоту кушал, такожде и боляра». По окончании обедни Петр направился к своему шняку в сопровождении архиерея и бояр, и при этом соловецкий архимандрит поднес государю хлеб и рыбу — продукты, которые он вез в особом своем струге. Садясь в шняк, Петр пригласил плыть с собой преосвященного Афанасия; но во время пути, увидев в реке белугу, не мог удержаться, чтобы не поохотиться за нею, пересел в маленькую шлюпку и гонялся за рыбой. Затем, подъехав к мосту, показывал архиерею сделанные на берегу приготовления для фейерверка: «чиненные потехи»: кораблик и другие. У моста он расстался с преосвященным и отправился в свой дворец. «По отпуске литоргии, — говорит летопись, — великий государь изволил шествовать в шняк свой, с ним же и архиерей, и боляра, и присутствующие с ними. При путешествии великому государю архимандрит соловецкий подносил хлеб и рыбу. Государь архиерея изволил взять в шняк свой. Идучи по реке, государь в малой шлюбке за белугою изволил тешиться и, приехав к мосту, изволил государь казать на берегу чиненные потехи: караблик и иные со всем урядом; и оттоле архиерея с присудствующими изволил отпустить в дом свой, а сам изволил шествовать на гору к себе в дом». Неоднократно проявляя чувство своего особенного расположения к архиепископу Афанасию, Петр в тот же день дал ему новое доказательство этого чувства: пожаловал ему свою карету «на рейсорах, внутри обитую трипом разноцветным», ценой во 100 рублей. Вечером этого дня был сожжен фейерверк: «сего ж вечера… великий государь потешные вещи, ракитки (ракеты) и гранадки спущал на Аглинском мосту, а кораблик на реке на плоте ниже Аглинского мосту стоял»[248].

Задумывая на будущее лето опять посетить Архангельск и предпринять более далекое морское плавание, Петр решил увеличить свой флот на Белом море и к имевшейся у него яхте «Святой Петр» присоединить еще два корабля. Один из этих кораблей он поручил купить в Голландии; другой был заложен в Архангельске на Соломбальской верфи, и заботиться о его постройке должен был вновь назначенный архангельский воевода, будущий русский генерал-адмирал Ф. М. Апраксин.

Наконец, 19 сентября, во вторник, Петр расстался с Архангельском. Он двинулся в путь от Английского моста в седьмом часу дня, по нашему счету в первом часу пополудни, плывя на малом дощанике, а свита «со всеми обиходы» двигалась за ним на трех вологодских карбасах. При отплытии раздалась пушечная пальба с кораблей и от города. Когда Петр поравнялся с архиерейским домом, облеченные в стихари архиерейские певчие, находившиеся на подаренном преосвященному Афанасию карбасе, пели государю многолетие. К царскому дощанику подплыл на своем шняке сам архиепископ, везя царю в подарок хлеб и рыбу. «И великий государь хлебы, и рыбу, и пироги приказал принять любезно, и архиерея изволил принять к себе в судно, а хлеб и рыбу отвести указал на кормовое судно. Архиерей с государем до Архангельского монастыря (собора) путешествовал, и оттоле изволил государь по молитве и по прощении отпустить архиерея в дом архиерейской, с ним же воеводу, дьяка и гостя; а сам великий государь, отпустя их, изволил Богом сохраняем шествовать в путь свой»[249].

«Вседражайшая радость, государыня матушка царица Наталья Кириловъна, — писал Петр матери в день отъезда из Архангельска. — Iзвесно чиню, что мы сего сенътебря 19 д. поехали отъ Города к Москве въ добром здоровъе, малитвами твоіми. I какъ чрезъ сие писмо изволишь увѣдомитца, не ізволь болше писать для того, что многожды станутъ почтари разъежатца в дороге ночми, і отъ тово будеть сумненья, что писмы дохади… А я болше писать не буду, а чаю, что і сам не замешкаю. За симъ благословения прося. Petrus»[250].

В Холмогоры Петр прибыл в четверг, 21 сентября, вечером. Отпустив свиту, «бояр своих со всеми приказы» в Москву с Холмогор сухим путем «на телегах, и в коретах, и в колясках», сам он с немногими приближенными в небольшом карбасе отправился по речке Вавчуге (правый приток Двины, впадающий в Двину выше Холмогор против Курострова) осмотреть находившийся на этой речке лесопильный завод и корабельную верфь братьев Бажениных. Вернувшись от Бажениных, Петр доплыл до Копытова, оттуда направился в Москву сухим путем[251]. Опередив свиту, он приехал в Преображенское 1 октября около восьми часов вечера. Вероятно, отсюда было отправлено им письмо к царице Наталье Кирилловне с просьбой извинить, что остался там ночевать, не доехав до Кремля, где, надо полагать, была тогда царица. «Паче живота моего телесного вселюбезной матушки моей. Да не прогневица благородие твое; еже остах зде ночевати; сие же пишу для ради безмерной милости твоея ко мне. По сем недостойный Petros»[252].