Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

XLI. Триумфальный вход в Москву

Триумфальные ворота были сооружены у Каменного моста, при въезде на мост из Замоскворечья. Это сооружение представляло действительно небывалую новость для русских людей. В нем находило выражение неведомое до тех пор на Руси, придававшей всем своим торжествам так или иначе непременно церковный характер, классическое искусство, черпавшее свои сюжеты из мифологии, из античной литературы и истории. Архитектура классического стиля с колоннами и фронтонами, статуи и другие скульптурные украшения, аллегорические изображения, надписи, высокопарные вирши и оды — все эти элементы искусства, которые будут служить для украшения официально-парадных сторон русской жизни в течение всего XVIII в., впервые нашли себе широкое применение при устройстве триумфальных «порт» 1696 г. Свод и фронтон ворот поддерживались двумя громадными статуями: с одной стороны, правой при входе из Замоскворечья, статуя Геркулеса или, описывая словами современника, «человек резной, у него в правой руке палица, в левой руке ветвь зеленая, над ним написано: „Геркулесовою крепостью“». На пьедестале у ног Геркулеса изображены были невольники: азовский паша в чалме и два скованных нагих турка; над пашою надпись: «Ах! Азов мы потеряли и тем бедство себе достали!» По другую сторону — статуя Марса: «человек резной в воинском платье, в правой руке меч, в левой щит, надпись: „Марсовою храбростью“». На пьедестале у ног Марса невольники: татарский мурза, позади него — лук с колчаном, два скованных нагих татарина; надпись: «Прежде на степях мы ратовались, ныне же от Москвы бегством едва спасались». Опирающийся на эти статуи фронтон украшен был симметрично расположенной арматурой: мечами, протазанами, копьями, знаменами. Над этими украшениями возвышался двуглавый орел, увенчанный тремя коронами, с державой и скипетром в лапах. Под ним на фронтоне нарисованы были пушки, ядра и галеры, плывущие по Дону к Азову. По своду арки в трех местах надпись: «Приидох, Видех, Победих». На фронтоне надпись: «Бог с нами, никто же на ны, никогда же бываемое». С фронтона слетала крылатая слава — «написан человек с крылами, у него в правой руке венец лавровый, в левой руке ветвь зеленая. Под ним подписано: „Достоин делатель мзды своея (слова, взятые из письма Петра к Виниусу)“». В самых воротах висел зеленый венок, от которого спускались в обе стороны тканные золотом шпалеры; на одной надпись: «Возврат с победы царя Константина», на другой: «Победа царя Константина над нечестивым царем Максентием римским». Перед каждой из поддерживавших фронтон статуй поставлено было по пирамиде, перевитой зелеными ветвями. На пирамиде перед статуей Геркулеса надпись: «В похвалу прехрабрых воев морских», на пирамиде перед статуей Марса: «В похвалу прехрабрых воев полевых». По сторонам ворот к мосту протянуты были картины на полотне. На одной от статуи Геркулеса написан был приступ к Азову и бой морской с галер; надпись: «На море турки поражены, оставя Москве добычу, корабли их сожжены». В море изображен был Нептун: «человек, словущий бог морской, коего называют Нептуном, на звере морском, походит на китовраса, в руках острога да весло, а от него подпись: „Се и аз поздравляю взятием Азова и вам покоряюсь“». На краю картины изображена была воткнутая на кол голова в чалме, под нею подпись: «Глава азовского паши». В сторону от Марса картина изображала: «Воинских людей бой с татары и приступ к Азову»; надпись: «Москва агарян побеждает, на многие версты прехрабро прогоняет». На краю картины также голова на коле с подписью: «Голова Дулак-мурзы». Перила моста были убраны персидскими коврами. Основная идея ворот — прославление «воев морских» и «воев полевых»; к этому прославлению и привлечены были мифологические боги. Классический стиль ворот нарушался, впрочем, не особенно, вероятно, изящными изображениями турок и татар и воткнутых на колья голов в чалмах, но к немалому, надо полагать, удовольствию зрителей.

Войска, собравшись на лугах под Симоновым монастырем, двинулись оттуда в 9 часов утра через Серпуховские ворота.

Процессия растянулась на многие версты и была великолепна и, вероятно, интересна для стекшейся смотреть ее толпы. Шествие открывал отряд конюшенного чина: 9 всадников, за ними вели «лошадь простую с седлом смирным, на седле палаш». Затем опять 9 всадников и за ними конюший с пищалью. В карете о 6 вороных лошадях ехал Н. М. Зотов, державший в одной руке саблю, в другой — щит, подаренные Мазепой, сопровождаемый бывшими в походе дьяками и певчими. За каретой Зотова вели шесть нарядных оседланных лошадей. Следовали в карете генерал-комиссар Ф. А. Головин и кравчий К. А. Нарышкин, за ними везли две пустые коляски. Далее вели «конюшню» адмирала — 14 нарядно оседланных лошадей, за лошадьми — две его пустые коляски, запряженные каждая шестью лошадьми, затем украшенные золотом сани о шести темно-серых «изрядно уряженных» лошадях, в которых сидел адмирал Лефорт, окруженный пешим конвоем копейщиков. Лефорт, все еще страдавший от незажившей раны, ехал в таком необычном экипаже, чтобы не испытывать толчков в колесном экипаже. В санях же он ехал в августе месяце в Москву из-под Азова. За адмиралом шел морской караван и перед ним — «Большой Капитан» — Петр — в черном немецком платье с белым пером на шляпе и с протазаном в руках. Идя пешком за санями Лефорта, Петр совершил весь путь через Москву от Симонова монастыря до Преображенского. За морским караваном шли вице-адмирал и шаут-бейнахт. Перед триумфальными воротами Лефорт вышел из саней и в ворота прошел пешком. При его входе в ворота стоявший на них Виниус приветствовал его стихами, прославлявшими подвиги «морских воев» и мужество и труды «командора» — Петра, произнося стихи в трубу (рупор).

Генерал, адмирал! морских всех сил глава,
Пришел, зрел, победил прегордого врага,
Мужеством командора турок вскоре поражен,
Премногих же оружий и запасов си лишен,
Сражением жестоким бусурманы побеждены,
Корысти их отбиты, корабли запаленны.
Оставшие ж ся в бегство ужасно устремиша
Страх велий в Азове и всюду расшириша,
По сих их сила многа на море паки прииде,
Но в помощь град Азов от сих никто же вниде,
Сие бо возбранила морских ти воев сила
Их к здаче град Азов всю выю наклонила,
И тем бо взятием весело поздравляем,
Труды же командора триумфом прославляем.

Приветствие сопровождалось пушечным салютом, произведенным по данному знаку из «большого наряда» — крупной артиллерии, расположенной на Бархатном дворе. Адмирал сел в сани, и процессия двинулась дальше. К воротам приближалась вторая ее часть — «Большой полк» генералиссимуса Шеина. В предшествии литаврщиков и трубачей несли значок боярина Шеина; ехали 30 всадников в панцирях, за ними — пустая карета о 6 лошадях и при ней двое карлов, затем конюший и 8 нарядных оседланных лошадей, хор музыкантов: зурны, набаты, накры, две роты трубачей, государево знамя с изображением «нерукотворенного Спаса», конвоируемое солдатами с копьями, у знамени — верхом стольник и воевода князь Б. С. Львов, за знаменем — карета о 6 лошадях, в ней два священника и два дьякона в облачениях везли образ Спаса да Животворящий Крест. За каретой с образом ехал верхом «Большого полку ближний боярин и воевода», около него — шесть человек с палашами, за ним — его свита: завоеводчики, дьяки, бывшие в его полку, и его слуги. Когда воевода приблизился к воротам, Виниус таким же порядком сказал ему в трубу приветствие:

О Великий Воевода! Тя мы восхваляем,
Преславные твои дела повсюду расширяем.
Радуйся, Полководче! Агарян победивый,
Полки татар и турок прехрабро прогонивый,
Где ныне гордость их, яже в высость восходила,
Во все три части мира пространно расширила.
Преполная луна у них се ныне ущербляет,
Взятием бо Азова весьма ся умаляет;
Желаем же прилежно, как ныне побеждал,
И в будущее б лета Измаил упадал;
Преславное же воинство победы одержали,
С такими ж радостями в свояси возвращали,
Прехвальные те дела прияли достоинства,
И двалетные труды всего преславна воинства;
Сими враты победны повсюду расширяем
И подвиги прехрабры триумфом прославляем.

Приветствие сопровождалось такой же пальбой из пушек, как и приветствие адмиралу. За Шеиным и свитой двигался начальник артиллерии стольник Иван Никифоров Вельяминов-Зернов, далее солдаты с карабинами волокли по земле 16 турецких взятых в Азове знамен, а за знаменами вели связанного платками по рукам пленного татарина Аталыка. За пустой коляской и шестью оседланными лошадьми ехал генерал А. М. Головин со своими завоеводчиками; за ними — Преображенский полк, вооруженный копьями и мушкетами. За Преображенским полком везли в телеге на четырех лошадях изменника Якушку. На телеге сделан был тесовый помост, на нем виселица и две плахи, а в плахи «воткнуто по обе стороны два топора, два ножа повешены, два хомута, десять плетей, двое клещей, два ремня. А Якушка в турецком платье, голова в чалме обвита по-турецки, руки и около поясницы окован цепями, на шее петля», на груди доска с надписью: «Злодей»; на перекладине виселицы надпись: «Переменою четырех вер Богу и изменою возбуждает ненависть турок, христианам злодей». Над головой висело изображение полумесяца и звезды с надписью: «Ущерб луны». У плах на помосте стояли два заплечных мастера из Стрелецкого приказа. Везли Якушку мимо триумфальных ворот, как замечает современное описание процессии, «для того, что он за многое свое воровство и измену в триумфальные ворота везть недостоин».

Этот номер процессии рассчитан был на грубые чувства толпы, и вообще в столь бережном провозе Якушки на громадное расстояние от Азова до Москвы, о чем вели речь царь с адмиралом, как и в этом включении изменника в процессию, видно жестокое удовольствие от предвкушения его мук и казни, свидетельствующее о грубых нравах организаторов процессии. За телегой изменника шел Семеновский полк во главе с полковником Чамберсом; далее цесарские и бранденбургские инженеры, Франц Тиммерман с корабельными мастерами и плотниками, стрелецкие полки корпуса Головина полковников Озерова, Воронцова, Mapтемьяна Сухарева, Бутурлина. Последнее отделение процессии составляли полки корпуса Гордона. Впереди, предшествуемый своей конюшней, шел пешком сам генерал, при нем несли его значок, затем шли солдаты «в турецком белом платье, головы повиты платками турецкими», за генералом — его Бутырский полк, затем стрелецкие полки: Стремянной Конищева, Елчанинова, Кривцова, Протопопова и Михаила Сухарева. По сторонам улиц, где двигалась процессия, были выстроены стрельцы, которые отдавали честь высшим военным чинам, производя стрельбу из ружей. «Шествие, — говорит Лефорт в своем письме за границу с описанием процессии, — продолжалось с утра до вечера, и никогда Москва не видала такой великолепной церемонии»[611]. От триумфальных ворот процессия направлялась через мост, вступала в Белый город через Всесвятские, а в Кремль через Троицкие (Предтеченские) ворота. Из Кремля полки распускались по домам. Вечер Петр провел у Лефорта вместе с офицерами морского каравана[612]. Большие торжества были отложены ввиду болезни Лефорта. День закончился некоторым столкновением между царем и главнокомандующим. Главнокомандующий забрал к себе в дом пленного татарина Аталыка и отобранные у турок знамена. Вечером, рассказывает Гордон, царь прислал за знаменами, требуя их к себе. Шеин отказался их выдать. Царь присылал второй раз, но также безрезультатно, и только на третий раз, получив строгое внушение, Шеин согласился их выдать[613].