Очерки о филогении и охране животного мира

Изучение животного мира послужило основой развития новейшей отрасли науки и техники — бионики, делающей блестящие технические открытия и изобретения, значение которых трудно переоценить.

Известно, что многие технические новинки и машины (снегоходы, построенные по принципу передвижения пингвина; суда, с формой корпуса кита, новейшие модели летательных аппаратов и т. д.) были успешно созданы благодаря тому, что конструкторская и научная мысль ученых и инженеров была обращена к живой природе, изучала, обобщала и моделировала ее живые образцы. G примером таких заимствований мы еще познакомимся дальше.

На протяжении всей истории своего существования человек учился у Природы — животных и растений сознательно и несознательно, вольно и невольно воспринимал созданные Ею «технические», конструкторские» решения и модели. Так, молот — это «усиленная» модель кулака. А самозатачивающиеся резцы и стамески «взяты» от резцов грызунов… Сети — это, несомненно, модель паутины. Парус — загнувшийся кверху конец упавшего на воду листка, подгоняемого ветром. Лопата — улучшенная ладонь. Все это человек освоил еще в глубокой древности. Гораздо позже появилась гусеничная лента — передача тракторов и танков, а совсем недавно и «ухо медузы» (модель ее органа равновесия, статоциста), воспринимающее глухие инфразвуковые шумы приближающегося шторма. Модель этого органа дала возможность предсказывать бурю задолго до ее проявления. Даже консервации крови доноров мы научились, изучив состав слюны пиявки.

Каждый шаг, каждая новая эпоха в развитии человеческого общества открывала и открывает новые возможности, пути и перспективы развития науки, в частности, бионики.

Трудно представить сейчас развитие науки и техники без бионики, вобравшей в себя основы биологических, физико-математических и технических наук, использующей их данные для успешного решения сложных инженерно-технических задач, включая проблемы организации различных производственных процессов, управления ими.

Самые сложные «подражания» природе — это «электронный мозг», электронно-вычислительные машины (ЭВМ), созданные инженерами при непосредственном участии биологов, изучавших строение, формы и принципы работы органов чувств, нервной системы и клеток мозга животных и человека. Но при всем совершенстве инженерно-технических и разрешающих возможностей ЭВМ пока далеко уступает естественной модели — мозгу даже «низших» животных.

Высокий народнохозяйственный эффект ожидается от различных электронных машин, роботов и манипуляторов, которые конструируются опять-таки на основе изучения живых объектов.

Изучения и подражания заслуживает летательный аппарат насекомых, птиц и других животных, которые первыми освоили свободный полет на нашей планете. Доказан беспосадочный перелет олеандрового бражника (крупной бабочки) с Кавказа до Риги. Перелетают бабочки и из Средней Европы в Африку (Репейница, Адмирал). Многие мухи семейства журчалок легко исполняют фигуры высшего пилотажа и могут (изменяя угол атаки крыла) «повисать в одной точке», а затем рывком продолжать пропеллирующий полет вперед или в сторону. Некоторым насекомым свойственна беспосадочная заправка (например у бражников) и все это при чрезвычайно экономном расходе «горючего» — сахара и кислорода. Ориентируясь по запаху, двухмиллиметровый жучок-короед находит обгоревшее дерево за шесть километров — расстояние в три миллиона раз большее, чем длина его тела.

Огромна и подъемная спла живых «устройств». Хищные насекомые поднимают на воздух добычу, которая в несколько раз тяжелее их тела. При этом нередко должны бы нарушаться законы аэродинамики. Так, толстый и мохнатый шмель, с его сравнительно маленькими крыльями, теоретически летать не может, так как обладает широким лбом и плохой обтекаемостью. Но он «незнаком с законами физики», как пошутил французский энтомолог Шовен, не слушается никаких законов, и «потому летает неплохо».

Изучение полета насекомых одно время проводилось очень интенсивно. Были даже построены действовавшие модели энтомоптеров («насекомокрылов») по принципу машущего крыла. Но пока такие аппараты нерентабельны, и техническая мысль пошла по другим путям. Это совсем не значит, что к ним не вернутся позже, на основе других строительных материалов и других двигателей, как это в технике бывало не раз.

Еще Леонардо да Винчи[42] для создания планеров изучал летательные аппараты птиц. Сейчас нас не удивить авиационной техникой. Но даже самые лучшие и совершенные из наших самолетов не могут конкурировать с «технической» пластичностью и эффективностью полета птиц, которым не нужны ни аэродромы, ни посадочные и взлетные площадки, ни наземные службы информации и пеленгаторы. Современные средства навигации, локаторные установки тоже создаются на базе изучения удивительной способности диких животных безошибочно ориентироваться во времени и пространстве, точно находить нужные им местности при любых условиях погоды и т. д. Птицы, например, способны вносить поправки к направлению полета по углу склонения солнца над горизонтом и по звездам. Но многое в их перелетах (точность выбираемого ими направления) пока для нас остается загадкой.

Изучение сигнализации, обмена информацией и связи, существующей в органическом мире, углубленное исследование аэро- и гидродинамических свойств и возможностей рыб, дельфинов и птиц — это новые и эффективные пути в создании совершеннейших летательных и плавательных аппаратов и других механизмов.

Трудно перечислить все возможности, всю бесконечность живых моделей, имеющихся в творческой мастерской живой природы, потрясающей нас своей красотой и совершенством, богатством и разнообразием.

Однако дикие животные служат не только живой моделью для создания и усовершенствования инженерно-технических устройств и машин. Мы им обязаны названиями целого ряда единиц измерения, включая знаменитую «лошадиную силу», а не менее знаменитая система йогов, включающая в себя целый комплекс физических упражнений, имеющий несколько сот различных поз, соответствующих характерным формам, фигурам или позам животных: льва, верблюда, лебедя, петуха, змеи, рыбы, кошки и т. д.; или система (метод) диагностики болезней, применяемый одной из самых древнейших (и ныне вновь набирающей свою былую силу и признание) — индо-тибетской медицины! Известно, что она различает, например, до 400 разновидностей пульса у человека, и каждая из них названа именем какой-либо представительницы пернатого царства, служа также единицей измерения.

Или вспомните, например, стиль плавания «баттерфляй» (бабочки), прыжок с трамплина «ласточкой».

Пусть эти сравнения часто произвольны и не всегда оправданы. Но человек всегда интуитивно чувствовал свое родство с миром живых существ.

Всюду и везде животные напоминают о нашей с ними эволюционной связи. Они напоминают о. том, что человеческая жизнь чрезвычайно беднеет и теряет свою красоту и силу без них. Человек обязан им богатством своего языка, многогранностью жизни, причудливой, но яркой и непередаваемо прекрасной палитрой различных фраз-метафор, слов-образов, точных и саркастических сравнений и пословиц, которые так украшают язык, речь, слово, невиданно обогащая их.

О диких зверях и птицах, о земноводных и рептилиях, о рыбах и насекомых можно писать и говорить бесконечно. О многих из них мы знаем с наших детских лет — они были героями немеркнущих сказок и басен, которыми мы радуемся и в наши зрелые и преклонные годы. Благодаря им мы учились и учимся распознавать многоликость и сложность человеческого характера, многогранность человеческих отношений. Они, герои сказок и басен, помогают нам понять хорошее и плохое, прекрасное и уродливое.

А роль животных в формировании словарного запаса многих богатейших и великих языков мира, такого, например, как русский язык?! — Орлиный взгляд, медвежья сила, львиная храбрость, лисья изворотливость, львиная доля и т. д. Даже растениям люди дали названия животных: дельфиниум, верблюжья колючка, олений мох, львиный зев, медвежий лук, маралий корень, заячья капуста… В древности же и сами люди нарекались названиями животных (вспомните Карпа, Льва, а были и Карась, и Хорь, и Олень). От них и возникли фамилии Оленев, Хорьков, то есть сын Оленя и сын Хоря и т. д.).

Значение диких животных сказалось и в истоках и рождении астрономических топонимов. Сколько звезд, созвездий и планет носят имена животных: Лев и Малый лев, Ящерица, Малый и Большой Псы, Рысь, Большая и Малая Медведицы, Жираф, Волк, Козерог, Дельфин, Кит, Рыба, Рак, Орел, Лебедь, Ворон, Голубь. Павлин, Журавль)… А если вспомнить географические названия: Лисий Нос, Черепаховы (Галопагоские острова, Оленьи острова (в Кольском заливе), город Орел, наконец, Охотское море и многие другие…

А монеты, с изображением различных животных: черепахи, льва, бизона, кенгуру, северного оленя, лошади, коровы, дельфина, орла, кондора, кошки…; государственные гербы и флаги, эмблемы и воинские знамена, на которых также изображены те или иные животные… Об этом повествует геральдика — наука чрезвычайно интересная и играющая видную роль в познании истории государств и городов, их культуры и общественно-социального устройства…

В глубокой древности человек сильнее чувствовал свою связь с животным миром. Отдельные племена считали себя потомками ягуара, быка, кенгуру, оленя. Данное животное объявлялось «табу» запретным «тотемом». Так, некоторые наши северовосточные охотничьи народности до Октябрьской революции почитали медведя. До сих пор племена южноамериканских индейцев называют себя именами их мнимых животных предков (ягуара, тапира, кондора и др.). Удивительно, что только обезьян, там, где они и водились, люди древности, вопреки сходству и истине в предки себе не выбирали…

Тотемы вначале не считались богами. Их считали лишь древними родственниками, но уважали и почитали. Их можно было убивать только при особых обстоятельствах и с особыми обрядами, во время которых такого «родственника» съедали всем племенем, чтобы в каждого вошли храбрость, зоркость, осторожность, сила и красота предка. Почитание такой пищи породило впоследствии обряд причастия, во время которого каждому верующему жрец дает кусочек мяса (тела) и немного крови древнего предка, ставшего позже уже божеством (которому приписывался вполне человеческий облик). Вообще считалось, что употребление в пищу того или другого добытого животного, может изменить характер и волю едока. Поэтому дикарь не позволял сыну съедать сердце зайца, дабы в него не вошла трусость.

Итак, тотем — у каждого племени свой — становился со временем священным. О том, что и у разных славянских племен были в древности свои священные животные свидетельствуют гербы городов и губерний (Лось, Олень, Зубр, Медведь и другие).

И позже, когда люди уже перестали верить в происхождение от оленя или медведя, они с уважением относились к животным, видя в них своих кормильцев, а иногда и спасителей. Благодарное человечество увековечивало образ животных в архитектуре, на монетах, медалях, в памятниках.