Постучи в моё сердце – 2

Ксения Ра
Постучи в моё сердце — 2

Снова конец ноября.

Глядя в окно двадцать первого этажа, глубоко затягиваюсь сигаретой из оставленной пачки Chesterfield.

Цепочка фонарей вдоль проспекта освещает путь тем полуночникам, которые волей случая оказались в этот час за рулем.

Сегодня я снова одна.

Марсин вместе с “The Screamers” сейчас в очередном концертном туре.

Я знаю, как долго он мечтал об успехе, и как радовался, когда их наконец-то заметили в нужных кругах.

Потом начались бесконечные репетиции, прогонки, концерты, где бог пошлёт. Где он только ни слал! От пресловутой «Точки» и “Stadium live”’ а до более масштабных площадок.

Я помню эти первые выступления на широкую публику! И пусть ребята, конечно, немного смущались такому количеству людей, играли всё равно потрясающе.

Хах, кажется, я теперь наперечёт знаю названия всех московских и около-московских клубов.

И вот, сейчас глубокая ночь, а мой любимый вместе с группой за тысячи километров от родного города. Недаром говорят, что терпение и труд всё перетрут.

“The Screamers” набирают обороты в мире музыки, и сегодня у них концерт ни то в Амстердаме, ни то в Сингапуре. Нет, кажется, всё-таки, Амстердам. Гоняют по Европе.

А я что? Я ничего. Жду вот дома своего барабанщика, как всякая примерная жена.

Как раз концерт в Амстердаме у них завершающий, а потом — домой!

Делаю очередную затяжку.

Как всё-таки хорошо, что много лет назад я всё-таки не послушала родителей, которые отговаривали от идеи дожидаться Александра. Отец всё твердил: «Старше» да «старше, на кой чёрт ты ему сдалась!»

Мама радовалась за нас, но поначалу, когда мне было ещё пятнадцать, тоже повертела пальцем у виска.

— Ксюш! Пять лет разницы — это, конечно, немного, но не в пятнадцать же лет! Попомни моё слово…

Дальше я уже не слушала. Каждый раз одно и тоже. Главное, что я обязательно должна что-то «попомнить». Да ну.

Ощущение, что переплюнули всех сомневавшихся, грело не хуже солнца.

Из воспоминаний меня выдергивает переливчатая трель мобильника. Смотрю на экран…

— Да, любимый! Ну как ты?

Сердце бешено стучит, как много лет назад. Как же я соскучилась по любимому голосу!

— Ксюнь! Ну как ты там? Я очень соскучился! Тут классно, но…

— Что такое?

— Как бы я хотел, чтоб ты оказалась сейчас рядом со мной!

— Я тоже скучаю, солнышко! Ну ничего, мы совсем скоро встретимся, всего неделя осталась.

— Скорей бы уже пролетела…

— Как концерт?

— Шикарный! Отсняли, и шёл разговор, что может быть скоро его покажут в России. Представляешь?

— Улёт! Я так за вас рада! Как остальные?

— Да в порядке. Андрюха расписывает себе музейную программу на свободный день… в субботу, кажется, да… а Антон, ну как обычно! Ты ж знаешь!

Смеюсь в ответ.

Знаю, что блондин скорее всего обойдёт окрестные пабы с целью перепробовать всё пиво и «те самые кексики». Действительно, с чего бы мне ему было отказать много лет назад?

— А ты чем планируешь заниматься?

— Не поверишь — спать! По крайней мере часов восемь, а потом… не знаю. Придумаю.

Я потираю замерзшие плечи и тушу сигарету. Осознание, как сильно я соскучилась по темноглазому, пробирает до костей, и я очень стараюсь не расплакаться прямо в трубку.

Но Александр, конечно, всё слышит:

— Эй, ты чего? Ты плачешь, что ли?!

Вытираю подступившие слезы, пытаюсь отмазаться:

— Нет, с чего ты взял?

Однако на то он и мой муж, что слишком хорошо меня знает:

— Ээээй, ну ты чего… Ксюнь, пожалуйста…

— Да ладно, всё, уже успокоилась.

Говорю зачем-то:

— Ты, кстати, свои сигареты забыл.

— Не забыл, — слышу, как он улыбается, представляю морщинки вокруг любимых чайно-карих: «Специально оставил. Чтобы ты на них натыкалась и почаще меня вспоминала.»

— Лиса ты, Саня!

Вытираю слезы с глаз и снова улыбаюсь, как дура, любимому голосу.

Вспоминаю, что можно поговорить и по видео.

Уже собираюсь переключиться, но вдруг что-то меня останавливает. Ощущение какой-то интимности, чуть хриплый голос Александра в трубке, иссиня-чёрное небо за окном. Зачем нарушать момент?..

— Ладно, любимая, завтра вставать ни свет, ни заря… ты скоро ложишься?

— Чай допью и пойду… Конечно, пойдем. Да и время уже…

— Ну… спокойной тебе ночи? Солнце ты моё…

Слышу, как нехотя он прощается, и снова чувствую, как колет где-то в районе сердца.

— Спокойной, Санечка. До завтра.

— Целую тебя…

Связь обрывается.

Александр кладёт телефон на стол и идёт в душевую.

Глядя на себя в зеркало, осторожно равняет усы и бородку. Завтра нужно быть на высоте!

Уже стоя под струёй воды в душе он думает о том, что несмотря на заслуженную славу намного охотнее оказался бы сейчас в объятиях любимой жены.

Но обязательства и возможности, которые открылись для барабанщика благодаря участию в группе, подстегивают Марсина взять себя в руки.

***

Антон опрокидывает очередной шот и с размаху ставит рюмку на стойку.

Прошло уже целых пять лет, а он всё никак не может смириться с тем, что его любимая выбрала другого мужчину.

Это одна из причин, почему он сегодня в баре и, кажется, хочет перепробовать все горячительные напитки, которые есть в заведении…впрочем, не только напитки.

Обнимая какую-то не сильно приличную немку, изъясняется на ломаном (и не сильно трезвом) английском:

— Айм фром Раша, ю ноу…

Блондинка, облаченная в коротенькое светлое платье и сапоги на огромных шпильках, смотрит на него широко распахнутыми серыми глазами и улыбается, будто Барби.

Плохо соображая по-английски, и тем более по-русски, она всё-таки надеется продолжить знакомство с этим весельчаком.

Она прекрасно знает, кто такие “The Screamers” и, конечно, встреча с Антоном этим вечером для неё на вес золота!

Он косит на неё пьяный взгляд и протягивает:

— Гоу виз ми, короче… Вотс ёр нэйм?

О, кажется, он хочет узнать её имя! Барби крепче обнимает Антона за шею и шепчет прямо в ухо:

— Анна… май нэйм из Анна, дарлинг.

— Бьютифул… — Антон уже изрядно пьян, но эта немка явно вызывает у солиста живой интерес: «Гоу!»

Уже в номере она живенько скидывает с себя одежду и набрасывается на Антона, словно голодная львица.

Глядя на обнаженное тело красивой девушки, солист жадно целует её в губы.

Вот только мыслями он раз за разом возвращается в тот день, когда Марсин сообщил им о своём намерении жениться на Ксении.

День, когда Антон потерял свою последнюю надежду.

Немка оказывается опытной, и они занимаются любовью всю ночь напролет, останавливаясь лишь на перекур и глоток припасенного Антоном нидерландского рома.

Но с тех пор, как его любимая женщина вышла замуж за лучшего друга, в душе Антона лишь звенящая пустота.

А вот Анна, наоборот, ликует! Будет теперь, что рассказать подружкам! Ночь с самим солистом «тех самых» “The Screamers”! Да они лопнут от зависти!

***

Как обычно, клуб, в котором выступают ребята, забит под завязку. Ещё бы — всем так и хочется посмотреть на этих русских, которые за столь короткий срок взорвали мировые чарты.

Несмотря на бурно проведенную ночь, Антон в отличном расположении духа и даже без опозданий заходит в гримёрку:

— Ну чё, порвём Амстер, как Тузик — грелку?

— А то! — кивает Марсин, докуривая и забирая со стола барабанные палочки.

Андрей же, который посвятил выходной культурной программе, с улыбкой смотрит на молодых товарищей и параллельно настраивает гитару.

Взгляд Антона, между тем, случайно падает на бликующее на солнце обручальное кольцо Марсина.

В душе всё ещё что-то переворачивается, хотя и реже, чем раньше.

Шумно выдохнув, он берет микрофон, проверяя тот на исправность. Антон думает, что, пожалуй, ночь с немкой была отличным решением, и надо бы повторить этот опыт. Возможно — сегодня же, после концерта.

И снова концерт сыгран просто великолепно!

Под шум оваций участники группы кланяются и уходят со сцены.

— Антон, — окрикивает солиста Андрей: «Пойдём, ты мне нужен на пару слов.»

Тот покорно кивает, и вместе с гитаристом они направляются в тот самый бар, где ещё вчера Антон подцепил Анну.

Снова и снова закидываясь алкоголем, солист «The Screamers» чувствует, как его душу заволакивает звенящая пустота. Пьяным взглядом он косится в сторону парочки девушек, в одной из которых узнает Анну:

— Оу, дарлинг! Кам ту ми!

Анна улыбается блондину, и тут же представляет ему свою подругу. Девушку зовут Ханна, и теперь подруга шепчет ей на ухо, что им несказанно повезло встретить Антона.

Заинтересованная Ханна наклоняется к подруге, выясняя, есть ли у Антона товарищ. Кивая, Анна тянет подругу за руку, и подмигивает Антону в знак того, что не против повторить вчерашний вечер в расширенной компании.

Андрей знаком показывает солисту, что отказывается в этом участвовать, и напоминает, что несмотря на личное время, завтра же Антон должен быть «как огурчик».

— Сделам-с, — шутливо-покорно кивает блондин и подначивает Андрея: «Кстати! Не хочешь присоединиться?»

Отрицательно мотнув головой, Андрей берет куртку и выходит из бара. На эту ночь у него в планах выспаться. Да и сил на загулы, которые устраивает Антон, совершенно нет. Чисто по-отечески Андрей хлопает Антона по плечу:

— Не борщи там. Завтра ещё концерт.

— Не нуди, пенсия!

Вскоре Александр оказывается у себя в номере.

Убирая барабанные палочки в рюкзак, он вновь и вновь думает о любимой жене, по которой невероятно соскучился.

Достаёт мобильник, набирает номер…

— Алло, — услышав голос любимого барабанщика, чуть ли не прыгаю до потолка от радости: «Сашенька! Ну, как ты? Как концерт?»

— Всё просто отлично, — однако, голос у него грустный, такой, что я начинаю волноваться.

— Санечка… что случилось?

— В жизни не думал, что буду ТАК скучать по кому-то, — выдыхает он, а я слышу, как дрожит его голос: «Любимая моя… скорей бы уже домой…»

— Завтра уже самолет…

— Чёртово расстояние! Как же я хочу обнять тебя, сейчас же… блин, Ксюх!

Он опирается на дверной косяк и смотрит на себя в зеркало, установленное в ванной комнате.

Оказавшийся невероятно чувствительным, Марсин вытирает всё подступающие слезы и громко вздыхает, в попытке успокоиться. Наконец, произносит:

— Чёрт возьми. Прости, Ксюнь. Ну вот, расстроил тебя…

— Саань… я люблю тебя, слышишь? Люблю и очень жду дома.

— И я тебя очень люблю…

Александр кладёт трубку, и тут же раздается стук в дверь.

На пороге барабанщик обнаруживает Антона в обнимку с двумя девушками. Солист снова изрядно пьян:

— Саня, знакомься… это… Ан-на и Хан-на… Аня и Ханя, ахаха, прикинь…

Глядя на Антона тяжёлым взглядом своих чайно-карих, Марсин всё-таки пропускает друга и девушек в номер, предлагая расположиться на диване за столиком.

Потом вытягивает Антона чуть ли не за шиворот и отводит в коридор. Шипит: