Гаптика. Побочный эффект

9

Ломая ветви деревьев, немец шумно полетел вниз. Упав в траву, он больше не шевелился и, дождавшись нашего появления, Маротов осторожно подошёл ближе. Жан не ошибся. На хуторе снайпер действительно был один. Трудно сказать, кого он здесь дожидался. Если нас, то изменись обстоятельства, мы могли бы сюда не попасть. План "Б" предусматривал вариант и без участия партизан. Сложно, конечно, но, что делать.

Пуля Осы угодила точнёхонько фрицу в висок. Зная её незаурядные способности, я всё равно искренне этому удивился. С 500 метров, конечно, можно попасть противнику в голову, дистанция для профи рабочая. Но, спрятавшемуся на дереве. Да ещё и в густой листве. Это выглядело невероятным.

— Вот, мразь. Ещё и "мосинкой" нашей работал, — подойдя к поверженному немцу вплотную, сказала Оса.

Убедившись в результате выстрела, она только сейчас положила в карман пустую гильзу. По традиции, возвращаясь с задания, снайпер приносил с собой горсть стреляных гильз, как показатель выполненной работы.

Девушка подняла с земли карабин, проверила ход затвора, затем люфт барабанов поправок, но особое внимание уделила прицелу. Оптика здесь была ещё старой. Обычный ПЕ образца 1936 года, правда, на доведённом до ума кронштейне от Geko. В 1939 мне приходилось с такими работать. Чего у СВМ реально было не отнять, так это надежности. Винтовку использовали действительно в адских условиях, при этом процент отказа оружия по-прежнему оставался минимальным.

— Отличное состояние. Механизмы отлажены. Линзы как новые, люфты в пределах нормы. Вращай, как обычно, через ноль и проблемы уходят, — Оса осталась, осмотром довольна, — чего же, ты сука, 98-ой то свой не использовал?

Она неожиданно повернулась к немцу, словно тот всё ещё мог её слышать.

— «Маузер» ваш хвалёный? А-а, тварь? Пришли нелюди на русскую землю, так ещё и оружие наше мараете!

— Успокойся, Лиза. Не слышит он, мёртвый уже, — "Паук" осторожно взял девушку за руку.

— Успокоиться? — она одним движением освободила локоть, — а кто мать мою успокоит? За четверых детей и отца в придачу? Кто?!

Тимановский понял, что встрял в разговор зря, отступил в сторону.

— Нет, Андрей, ты скажи, раз взялся. — Воложина посмотрела ему прямо в глаза. — Кто Петра родителей теперь успокоит? Её вон кто к жизни вернёт?

Оса кивнула в сторону Даши.

— Столько видать, девка пережила, что разговаривать разучилась. По ночам конвульсии бьют, едва справляется. Кто нас всех теперь успокоит? — Лиза коснулась век краем маскировочного халата, — Не лезь лучше, Андрей. Не береди душу. Не успокоюсь я, пока мразь эту фашистскую не перебью. Всю до ублюдка последнего. Не я к ним с войной пришла. А они ко мне. Поэтому кормила их свинцом калённым, и дальше кормить буду. Такая уж я в своём доме хозяйка.

Девушка развернулась и, не оборачиваясь, пошла в сторону леса. Я не остановил. Нужно было дать человеку время. Перегорит пусть. Тем более, когда так накипело.

Гулычева и Фомича похоронили рядом. Выбрали им на возвышенности место. Пускай теперь вместе смотрят на бескрайние наши просторы. Да и фрицы сюда не полезут, высоко больно. А «егеря» за сараями закопали. Тщательно старой листвой следы приложили. Если не знать, вовек не подумаешь, что тут и было что-то.

— Странный немец. Не логичный, — подошёл ко мне Маротов, — как будто не нас он здесь дожидался. Гулычева убрал, только когда тот его обнаружил. Меня минимум дважды мог ликвидировать. Я это и сам почувствовал, когда "маятник качал".

— Может, выжидал, пока вместе соберёмся?

— Не исключено. Но всё равно странно. «Стрелки» обычно так не действуют.

Он озадаченно почесал переносицу.

— Ладно, бес с ним, с фрицем. Что делать-то теперь будем?

"Хороший вопрос", — едва не произнёс я, но внимание неожиданно привлекла нарисованная над входом в дом картина. Летящая куда-то вдаль пчела с маленьким ульем в лапках.

И всё бы ничего. Мало ли подобных бесхитростных рисунков люди делают? Но этот почему-то не оставлял меня равнодушным. Будоража мысли, ощутимо сознание напрягал. Имелось в нём что-то неестественное, не логичное я бы даже сказал. Но что конкретно с пчёлкой не так, понять, пока было сложно.

— Жан, она тебе ничего не напоминает? — указывая на дом, спросил я.

— А что должна? Пчела, как пчела. Улей куда-то тащит. — Он неопределённо пожал плечами, — разве что, морда у неё сильно довольная?

"Точно! Улей!"

На рисунке он изображён полностью закрытым. "Летки" на передней части наглухо закупорены округлыми колышками, а крыша монолитна с корпусом. Много ли вы видели подобных пчелиных домиков?

Даже не будучи пчеловодом, я понимал, что вход и выход из ульев априори должны быть свободными. Именно беспрепятственное проникновение внутрь и требуется насекомым. Причём, как заметил Маротов, морда у пчёлки выглядела действительно очень довольной. То есть та откровенно радовалась тому, что не могла попасть в собственный дом? Или? … что другие туда до сих пор не попали?

"Так. Стоп!"

— Жан, возьми "Паука" и мигом за мной.

— Куда, командир?

— Мёда наберём.

— Мёда? — сержант оторопел, — а на хрена, нам теперь мёд?

— Что-то мне подсказывает, такого ты ещё не пробовал. Бегом давайте.

Нужный улей отыскался в самом конце пасеки. Стоя чуть в стороне, домик был практически не заметен. Старый, местами с растрескавшимися, потемневшими от времени досками по бокам, он действительно оказался наглухо закрытым. Стараясь не привлекать внимания пчёл, мы подошли к нему со стороны яблоневого сада.

— Помоги, Жан, — попытался я приподнять тяжёлую крышку.

Изрядно промучившись, в конце концов, нам это удалось и, сместив её в бок, мы изумлённо выдохнули.

На дне ящика, в котором похоже никогда мёда и не было, лежали какие-то старые вилы без черенка, пять комплектов практически новой немецкой формы со знаками различия, документы на имя оберштурмфюрера СС Ральфа Глаубера, гаупштурмфюрера СС Герберта Кромбергера, а также их помощницы Урсулы Майер. Три пистолета «Люггер», пара пулемётов МР 40 и поверх оружия пустая пчелиная рамка. Вытащив лоток наружу, я разглядел на нём какую-то схему с помеченной приклеенной (высохшей до основания) пчелой точкой.

— Командир, это же карта Суража, — едва взглянув через моё плечо, сообщил Тимановский, — я её хорошо запомнил, ещё, когда с Петром детали разбирали. Вот здесь дорога сквозь овраг, за ним склады железнодорожные, а это станция.

Он указал пальцем на левую часть схемы.

— Там где пчела приклеена, жилой район. Дом должно быть какой-то обозначен.

"Ай да Фомич. Спасибо тебе, дорогой!" — мысленно поблагодарил я связного.

— Жан, одежду Воложиной отнесёшь. Пускай примерит. Оружие заодно проверьте. На рассвете в город пойдём, — распорядился я, — Дашу пока с Андреем оставим.

— Ван, а вилы то здесь зачем? — задумчиво произнёс Маротов.

Тот же вопрос мучил меня с самого начала. Догадываясь о тщательности, с которой подобная "посылка" собиралась, предположить, что те, оказались внутри случайно, не выходило.

— Может и правда забыл? — почесал подбородок "Паук", — мало ли, чем он в тот момент занимался. Оставил и всё тут.

— Ага. Медок ими из ульев выбрасывал, — пошутил Жан, — думай, что мелешь. Голова два уха.

"Вилы это сено, — пришла вдруг мысль, — значит, тайник у Фомича здесь явно был не один".

— Ищем какой-нибудь стог поблизости. Сержант, древко подходящее в сарае глянь.

Тимановский тут же бросился обратно к дому.

— А чего искать-то, вон он стоит.

Маротов указал на обратную нашему маршруту опушку леса. Укрытая в тени деревьев, там и вправду имелась объёмная скирда.

— Ну, пойдём. Глянем. Может, ещё, что полезное обнаружим.

Первые же проколы обозначили внутри стога новый схрон. Вместо черенка, "Паук" притащил из сарая пару полностью готовых к работе вил и, закатав рукава повыше, мы с Маротовым взялись за дело. Аккуратно сняв верхний слой, вдруг застыли, как вкопанные. Предположить, что Фомич оставит нам ещё и такой подарок, никто из нас, честно говоря, не мог.

Под сеном, укрытые куском выцветшего брезента, стояли защитного цвета "Horch-901", а рядом с ним мощный "Zundapp" с коляской. Насколько я слышал, на таком мотоцикле можно было даже плавать, правда погружение в воду не должно превышать пары минут, иначе техника попросту захлебнётся.

В этот раз кофра на коляске оказалась пустой. Пулемёт Фомич почему-то тут не предусмотрел.

— Эх, "косилку" бы ещё фрицы на нём забыли, — мечтательно вздохнул Андрей.

Мы с Жаном оценили его мечтания. Потому, как речь шла про немецкий MG-42. Пулемёт действительно был хорош. С таким оружием в одиночку по силам сдерживать даже небольшой отряд пехоты.

— Может тебе ещё и броню, какую для надежности организовать? "Т- II", к примеру? — спросил я, — чего по мелочам то заморачиваться? С орудия разнесём к чертям собачьим, весь эшелон, заберём "ЧС" и дело с концом.

— Не, командир. С "T- II" не справимся. Слабоват будет для таких целей, — усмехнулся Жан, — давай сразу "T- IV".

— Отставить шутки, — пресекая дальнейшие дебаты, приструнил я. — Проверить технику, подогнать обмундирование, если кому не подойдёт, к Воложиной обратитесь, она поможет. На рассвете выступаем. Доберёмся до Суража, глянем, что за дом там нам Фомич обозначил.

— Есть! — подтянулись оба бойца.

*************

Лиза отложила карабин в сторону и теперь аккуратно подшивала принесённую Жаном форму. Изображать из себя сотрудницу "Аненербе" следовало убедительно. Только лишь знания языка завтра явно будет недостаточно. Для успешной операции необходимо, собрать воедино все факторы. Внешний вид, одежда, манера держаться. Всё это должно соответствовать высоким фашистским стандартам. Не помешали бы, конечно, и сведения о деятельности группы немецких учёных, но тут уж чем богаты, как говорится. Всё, что есть — информация Фраймана. Поэтому, касаемо "Flustern", придётся по большей части помалкивать. Одним словом, с деталями предстояло разбираться на месте.

Юбка от Фомича оказалась великоватой. И, делая сейчас короткие, бережные стежки, Оса мельком поглядывала на Дашу. К её удивлению девушка сразу же вызвалась помогать, однако, судя по неумелым действиям, никогда прежде этим не занималась.

"Кто ж ты на самом-то деле, горемычная? " — вопрос не давал Лизе покоя, — "как смогла показать мне снайпера того на дереве?"

Воложина отложила шитьё в сторону и взяла беглянку за руку.

— Есть хочешь?

Девчонка, как и в прошлый раз, когда речь зашла о еде, виновато опустила глаза.

"Ощущает себя обузой. В её то, положении это понятно. Любой бы такое чувствовал. Ну, ничего. Есть пока пища. А там видно будет. К тому же и Гулычева сухпай вон, бесхозный теперь. Справимся как-нибудь".

Достав из ранца свёрнутую вдвое тряпицу, Оса осторожно её развернула.

— Гляди-ка, что есть. — Девушка протянула Даше последнее, оставшееся от подарка командира, трофейное печенье. — Возьми.

Не поднимая глаз, гостья отрицательно головой покачала.

— Бери, глупая, — Лиза насильно вложила угощение в ладонь девушки, — у меня, знаешь, сколько добра такого? Во!

Она провела пальцами по горлу.