Гамбит некроманта

— Ай! — вскрикнула воительница, когда открылось одно из окон и в него вылетел телевизор, а в след за ним и ругань пополам с цензурными словами.

— Задрали сволочи! — было единственным долетевшим до Елисея, однако, если услышал он, то и твари, а они очень чутко улавливали чужое безумие. И вызывало оно у них одно: бешенство.

— Я не причем, не причем! — запричитала воительница.

Перестал петь Василь: больше в том не имелось ни малейшего смысла. Елисей зажмурился и тотчас же открыл глаза. Сражаться теперь придется наверняка, а ведь он почти поверил в удачу. Он поднял руку, тотчас окутавшуюся искрящимся пламенем. И нет, на воительницу, которую так и хотелось обозвать трусливой дурой, он не злился, как не собирался вникать в причины психологического срыва человека. Тот мог быть городским сумасшедшим, чувствительным к волнениям иномирья, а мог просто являться натурой чувствительной, зависимой от всего того, чем кормило обывателей телевидение и прочие СМИ. Все это стало совершенно неважным в сравнении с приготовившимися атаковать прорвавшимися.

Тварь перетекла из состояния покоя в боевую стойку за доли секунды. Из ладони Елисея вырвался огненный хлыст, и ему стало не до посторонних мыслей. Пламя не обжигало его, но билось в руке, вибрировало, отзываясь сердечному ритму.

У прорвавшегося удлинилась шея, став усеченным телом змеи, морда сплющилась, клыки преобразовались в иглы, а из уголка рта потекла фосфоресцирующая ядовитая струйка.

Пробормотал что-то Василь, которому так же, как и Елисею не хотелось получать изрядную дозу яда, способного выбить из строя самое меньшее на неделю.

— Ложись!

Плевок пролетел над их головами, шмякнулся на асфальт и, судя по шипению, начал спешно его пожирать.

— Прорвемся, — подбодрил и себя, и его Елисей и сорвался с места.

Намеченный им в соперники прорвавшийся пригнулся и прыгнул вперед. Елисей едва успел уклониться, избегая когтей, способных быка располосовать до костей. Со свистом рассек воздух хвост, вооруженный длинным шипом. При всем желании Елисей не вспомнил бы сейчас название животного, имевшего подобный.

В желтоватом свете фонаря сверкнуло скорпионье жало еще одного хвоста, от удара которого увернуться вышло чудом. Соткавшаяся словно из темноты вторая тварь нацелилась ему в бок и уже разинула пасть, готовясь вырвать кусок мяса. Избежать нападения Елисей не успевал, мог лишь пожертвовать рукой. Однако, когда он уже приготовился к боли, плотный ветряной поток снес прорвавшегося в сторону, заставив заскрести когтями по земле. Воительница, наконец, вступила в бой и подоспела вовремя.

— Ху-ух! — Василь вогнал лезвие ледяного топора в плоть прорвавшегося, похожего на крокодила. Ответный удар покрытого стальными пластинами крыла сбил его с ног. Рыцарь упал навзничь, кувыркнулся через голову и снова встал. Рукоять из рук он так и не выпустил, потому сразу рубанул по сунувшейся к нему морде. Тварь дернулась. Лезвие, вскользь зацепив бараний рог, высекло из него зеленые искры.

Елисей стегнул свою тварь огнем. Та отпрянула, завертела тигрино-львиной башкой, лизнула раздвоенным языком нос и преобразовала тот в загнутый клюв чудовищных размеров. Еще одну, от которой в очередной раз отпрыгнула воительница, он прижег левой рукой. Тварь дернулась, издав тонкий писк, ввинтившийся, казалось, прямо в мозг. Елисей замотал головой, перед глазами на миг поплыло. Сморгнув злые слезы, он кинулся на землю, избегая укуса, откатился в сторону, снова стегнул огненным бичом.

Воительница оседлала помесь кабана и гориллы, сдавила ногами толстую шею и полоснула по глотке длинным загнутым кинжалом. Лезвие чуть не застряло. Не будь сталь дамасской, так и произошло бы, но один из лучших когда-либо созданных людьми клинков, справился и с мехом, и с мелкими чешуйчатыми пластинами, и с толстой шкурой. Кинжал погрузился в плоть. Брызнуло смолисто-черной кровью.

— Спрыгивай! — приказал Елисей, но воительница не послушала. Ее лицо исказила полубезумная улыбка, а восторг от первого убийства и победы над страхом взметнулся серебристым туманом и, не причинив прорвавшимся ни малейшего вреда, поплыл над водой.

— Я победила монстра! — кричала она.

— Дура! — в сердцах припечатал Василь.

Елисей не сказал ничего. Он не успевал помочь, с трудом удерживая на расстоянии своего монстра, к тому же невозможно спасти того, кто не хочет быть спасенным. Слов воительница, похоже, не понимала. В следующий миг тварь дернулась, скидывая ее на землю и обрушиваясь всем весом, ломая кости и вышибая жизнь. Ветер донес сдавленный вскрик и, наверняка, услышал его не только Елисей, но и рыцари, все еще спешившие к ним на помощь.

Отмахнувшийся от своего противника Василь ударил тварь по шее боевым топором, отделяя голову от плеч и едва успел отскочить от занесенной над ним когтистой лапы.

Пламенный бич, наконец, попал по глазам твари, и та отпрянула, на короткий миг открыв брюхо. Елисей ждать не стал, подскочил вплотную. Усиленный огненным даром кулак врезался в живот, выжег кожу, проник в истекающее черной кровью нутро. Елисей растопырил пальцы, и прорвавшийся захрипел, упал навзничь и затрясся в конвульсиях.

Отвратительная вонь ударила в нос. Елисей отступил, стараясь не смотреть на выпачканную кисть. Магический огонь способен уничтожить многое, но легче от этого не становилось. Судя по уханью и стукам боевого топора Василь вознамерился изрубить доставшуюся ему тварь в фарш и в помощи не нуждался.

— Как же так?.. — не впервые Елисей терял соратников, к тому же воительница отчасти сама была виновата в случившимся, но все равно было горько. Он хотел стереть пот со лба, невольно глянул на черную копоть, запятнавшую кожу, и желание вымыть руки стало невыносимым. Благо, зеркальная гладь пруда находилась всего в нескольких шагах. Елисей обернулся к ней и пошел, почти не понимая, что делает. В воде отражалось темное небо, звезды, плыли облака, огни фонарей, деревья. Стоило приблизиться к кромке воды, по ней пошла рябь. Волна плеснула на берег и из темноты вынырнула…

Рассмотреть не успел. Грязно ругаясь, Василь ухватил его за плечо и отшвырнул себе за спину. Падая, Елисей ощутимо ударился лопаткой о камень, в ушах зазвенело, перед глазами потемнело, а затем мир вокруг стал неожиданно четким и ярким. Словно не стояла ночь. Звуков вокруг тоже оказалось очень много.

Со стороны Садовой-Кудринской послышались выстрелы, совсем рядом, близ Ермолаевского переулка, бежали несколько человек, вернее, сверхов. Кто-то окликнул, и Елисей окончательно пришел в себя.

Булькнуло — Василь кинул в тварь топором, но, скорее всего, промазал.

— Вот ведь сука болотная…

— Надо будет прочесать пруды, — просипел Елисей, силясь отдышаться.

— Надо же. Еще и русалка свихнувшаяся на нашу с тобой голову. Где я так нагрешил недавно?! — вознегодовал Василь. — Тебе повезло, что в лицо ей не заглянул — легко отделался.

— О да, конечно. Мне просто банально задурили голову! — Елисей, морщась, поднялся на ноги. — Судьба ко мне сегодня точно благосклонна. Ты, милсдарь, мог бы и пришибить из благих побуждений, — пробормотал он.

— Раз можешь шутить, значит, и жить будешь, — сказал Василь уже спокойнее, осклабился, но тотчас же посерьезнел. — Дарью мы потеряли.

Елисей кивнул. В тройке он был старшим, и то, что оказался в подобной компании абсолютно случайно, не снимало с него ответственности. Он и имя воительницы не помнил — вот же позор.

— Аннушка все-таки разлила масло… — пробормотал он, — сегодня для нас.

— Патриаршие, Воланд, все такое?

Отвечать Елисей не стал, подошел к трупам, благо те лежали довольно скученно, распростер руки. Предавая огню плоть, он не обращал внимания на едкий дым, вползающий в легкие. Тела так и так пришлось бы сжигать.

Некто все-таки до него добежал, ухватил сзади, дернул, заставив опустить руки. Магический огонь угас.

— Отставить! — раздался звенящий и четкий голос Романа, и Елисей застыл на месте, не собираясь что-либо предпринимать.

Роман взял над ним шефство, когда Елисей потерял наставника. Что бы ни говорили в отношении того высшие магистры, он всегда подчинился бы прямому приказу. И лишь когда Василь выпустил его, и удалось оглянуться, Елисей увидел, что рыцарь был в одиночестве, а рядом с ним стоял ассистент главы Гильдии.

Дерк выглядел так, словно прибыл с приема или по меньшей мере из очень дорогого ресторана, в который не пускают абы кого. Белый костюм-тройка, начищенные до блеска остроносые туфли и забранные в небрежный хвост волосы были идеально чисты. В отличие от стоящего рядом Романа. Казалось, на него мешок с цементом уронили.

Ночь вновь разодрали выстрелы. Со стороны метро Баррикадная залязгали автоматные очереди.

— Неспокойно сегодня в столице, — проронил Роман, словно извиняясь. — Подмоги не будет, но мы попробуем устранить проблему.

Елисей кивнул и удобнее расположился на земле, надеясь, что ему лично ничего делать больше не придется. Не чувствовал он себя в силах сражаться и даже просто двигаться. Оставшийся без дела Василь, вздохнул и окинул некроманта недружелюбным взглядом.

— И кто в пруд полезет? Ты, что ли? — пробасил он.

— Не совсем, — с иронией, граничащей с издевкой, проронил Дерк. — Примите мою благодарность, господа. За то, что вы не до конца уничтожили тела.

Елисей собирался спросить, но умолк. Василь грязно выругался. Твари зашевелились и принялись подниматься. И воительница — тоже.

— Не смей… — просипел Елисей. — Ее не надо! — а потом его все же вывернуло наизнанку.