Систематизатор 2

Глава 12

Когда я пришел в себя, первое, что я сделал — удивился. Даже не открыл глаза, чтобы выяснить где я вообще есть, а удивился. Я почему-то ожидал, что меня снова посетит какое-нибудь видение о прошлом, будущем, или том и том вперемежку... Но ничего этого не было. Между тем, как я отрубился и тем, как пришел в себя, была только черная пустота, точно как та, из которой на меня выпрыгивали вестники тьмы... Только на этот раз не локальная, а всеобъемлющая, окружающая меня.

Кстати, о вестниках... А, вернее, о последствиях их убийства. Стоило только мне прийти в себя, как перед глазами, нисколько не смущаясь тем, что она даже не открыты, появилось системное сообщение.

Уничтожен вестник тьмы, уровень 12. Получено 300 единиц опыта.

Примите поздравления. Вы получили новый уровень. Теперь ваш уровень — 10. Доступны новые умения. Доступно очко специализации.

Доброе утро, страна. Неплохой день, нечего сказать. Как это мило со стороны системы — придержать сообщения до того момента, пока я не проснусь. Выныриваешь из сна — а тебе сразу несколько отличных новостей, сразу настроение поднимается. Было бы намного грустнее, если бы система не сделала никакой скидки на мое состояние и отстраненно констатировала факты, даже не беспокоясь о том, что никто их не прочитает. Тогда, получается, я и не в курсе был бы, ни про новый уровень, ни, тем более, про новые умения, с которыми еще предстояло ознакомиться

Но сначала надо ознакомиться с моим состоянием и местонахождением, поэтому я открыл глаза и огляделся. Судя по окружению, я находился уже за стенами военной части, да еще и внутри административного корпуса. Лежал я на нескольких составленных вместе партах, превращенных в импровизированный стол для осмотра, одежда на мне была расстегнута, а системные шмотки — сняты и лежали рядом, на полу, в чем я убедился, когда повернулся и посмотрел вниз.

Мое движение заметила сидящая рядом прямо на полу Йока — единственный человек в этой комнате, кроме меня. До этого момента сидящая в позе лотоса, расположив руки со сложенными вместе большим и указательным пальцами на коленях, она услышала, что я шевелюсь, и тут же открыла глаза и одним движением, будто ее сплетенные узлом ноги это лишь фикция, поднялась.

— Как себя чувствуешь? — первым делом спросила она.

— На удивление неплохо. — ответил я, скидывая ноги со столешницы. Ну, хоть штаны они с меня снимать не стали. — Много времени прошло? Ну, с того момента, как я вырубился?

— Десять часов. Уже утро.

— Ох, ё... — я почесал в затылке. — Что вообще произошло? Как вы меня вытащили?

— Услышали, что ты стучишь в дверь, открыли ее...

— Да нет, тварей как убили? Они же резкие, как понос!— Мы их только отвлекали. — Йока улыбнулась. — Их застрелил Сэм.

— Из чего?

— Из автомата. Взял несколько штук в оружейной для обороны.

Ясно... Этот идиот, видимо, решил смыслом своей жизни сделать разбазаривание опыта. Впрочем, в той ситуации другого выхода, наверное, и не было. Системного оружия в стенах части почти не было, так что... Что толку горевать о потерянном опыте? Все равно я бы его не получил — не в том состоянии был.

— Погоди! — внезапно осенило меня. — Сэм же ранен был! Да вроде как серьезно! Или он успел восстановиться? Сколько вообще меня не было, сколько я был на турнире?

— Турнире? — Йока удивленно округлила глаза.

— Потом! — я махнул рукой. — Так сколько меня не было?

— Часа четыре, не меньше. Я не засекала.

Как минимум вдвое больше, чем прошло на самом деле, чем прошло для меня. Интересно, это опять выкрутасы системы, или все дело в том, что на то, чтобы доставить меня в зону турнира ей тоже нужно какое-то время? Может, это только для меня перенос осуществился мгновенно, а на самом деле я часок-другой в виде какого-нибудь там излучения летел на другую планету, которую система выбрала для проведения турнира? Если так, то страшно даже представить, с какой скоростью я туда летел — тут же должны быть сотни и сотни скоростей света.

— Так, ладно... — я осторожно проверил тело на работоспособность, покрутив руками-ногами и поделав наклоны. — Я вроде в порядке.

— Еще бы. На тебя восемь пакетов извели. — снова улыбнулась Йока.

— Охренеть. — только и сказал я. — И сколько коробок на это вскрыли?

— Почти все. — Йока пожала плечами. — У нас теперь продуктов столько, что можно из них еще одну стену построить. Но тебя спасти было важнее всего.

— Что-то полезное выпало? — спросил я, проигнорировав причитания.

— Выпало что-то похожее на кастеты, выпала странная штука, похожая на автомобильную свечу зажигания, как сказала Кобра, выпало несколько пачек каких-то патронов. Без тебя, понятное дело, мы не разобрались, что это все такое.

— Ничего, я снова с вами. — я улыбнулся. — А где мой дробовик?

Йока кивнула мне за спину, я обернулся и увидел оружие, прислоненное к столу — когда я лежал, оно было у меня в изголовье, поэтому я его и не увидел.

Я взял дробовик, поднял, перевернул, придавил лоток подачи, проверяя магазин — пусто. Отвел на себя цевье, заглянул в патронник — пусто. Надо будет почистить его, что ли, раз уж он в полностью разряженном состоянии как раз оказался. Весь день вчера стрелял, не на каждой тренировке столько стрельбы бывает. Учитывая, что это пока что единственное мое системное стрелковое оружие, будет обидно, если из-за такой мелочи, как отсутствие чистки, пойдет освинцовка ствола.

Вот только, блин, как и чем его чистить? Система не укомплектовала оружие даже ремнем (хотя под него были антабки), не говоря уже о принадлежностях для чистки. Конечно, можно взять в оружейке набор для чистки от АК, благо их там как у дурака фантиков, но тем шомполом почистить двенадцатый калибр это все равно что пытаться карандашом заткнуть нефтяную скважину. Если только мастырить на него всякую ветошь, накручивая капустные слои, пока по толщине не сравняется...

А, может, все на самом деле проще? Намного проще. В разы. Ведь из открытого патронника совершенно не пахнет сгоревшим порохом.

Я поднес оружие ближе к носу и втянул воздух носом, ожидая почуять хорошо знакомый и ставший за годы привычным кисловатый запах, но его не было. Тогда я перевернул оружие стволом вперед и заглянул внутрь, повернув открытое окно выброса гильз к свету.

Ствол был чист. Не то что освинцовки — на нем даже пятнышка гари не было. Как будто из него никто и никогда не стрелял.

Я опустил дробовик и повернулся к Йоке:

— Я, конечно, понимаю, что, скорее всего знаю ответ, но... Никто мое ружье не чистил?

— Нет, конечно! — Йока аж руками всплеснула. — Никто даже не знает, как!

— Логично...

Что ж, значит, система, помимо прочего, принесла в мою жизнь еще один положительный момент. Все, включая меня, любят стрелять, но никто, включая меня, не любит чистить после этого оружие. А теперь его чистить и не нужно, получается. Уж не знаю, как именно система это делает — то ли в ее патронах используется не порох, а что-то иное, то ли нагар сам собой удаляется, мне все равно. Главное, что одной головной болью меньше, и теперь можно не переживать из-за того, что забыл почистить оружие и нагар закоксуется в стволе.

Я убрал дробовик в инвентарь, мельком полюбовавшись красивой красной коробкой и снова повернулся к Йоке:

— Как вообще обстановка?

— После того, как тебя занесли внутрь, все спокойно. Но снаружи все равно всегда кто-то один дежурит.

— Это правильно. — я кивнул. — Черт, есть хочу... Как зомби.

— Еще бы, столько времени голодный. — Йока протянула мне руку. — Идем, я тоже не завтракала.

Я ухмыльнулся и взял ее за руку. Она вздрогнула, посмотрела на наши сцепленные ладони и, ойкнув, отдернула свою:

— Извини, я... Само собой как-то получилось.

— Ага. — я ухмыльнулся еще раз. — Ну пусть почаще получается.

Развивать эту тему я не стал — успеется еще. Азиатки они пугливые, у них же там строжайший патриархат на родине, они и так мужчин боятся, как огня. Хотя, конечно, по Йоке и не скажешь, что она чего-то боится.

Ну, может, и не боится, но все равно чувствует себя не сильно комфортно — покраснела и отвернулась, направляясь к выходу из комнаты. Я быстро догнал ее и пошел рядом по пустым коридорам административного здания со скрипучими полами и простыми окнами с деревянными рамами.

— А ты японка? — я решил навести справки.

— Наполовину. — ответила Йока, будто через силу взглянув на меня. — Папа русский, мама японка.

— Вот почему ты так хорошо говоришь на русском. — протянул я. — Тут родилась?

— Ну да. Мама приехала сюда учиться по обмену, да так в итоге здесь и осталась, встретила папу, вышла замуж... Ну и все по накатанной.

— А имя твое что-то значит? У японцев вроде все имена что-то значат.

— Ага. — Йока невесело ухмыльнулась. — У меня мама дико фанатела по битлам, особенно по Джону Леннону. Даже хотела, если у нее сын родится, назвать его Джоном, папа, конечно же, был категорически против этой идеи. Но в итоге родилась я и мама решила назвать меня в честь жены Леннона — Йоко Оно. Папа на это сказал, что ему, в общем-то, все равно, поскольку он хотел сына, так и стала Йоко. А когда записывали имя в свидетельство о рождении, не поняла последнюю букву и заменили ее на «а», а мама сказала, что так даже лучше — похоже на «йокай».

— Что такое йокай?

— Йокай это... — Йока на минуту задумалась. — Барабашка. Вот, наверное, самое подходящее сравнение из тех, что тебе понятны.

— Что-то вредное? — я вопросительно поднял брови. — Хотя нет, барабашка не всегда вредный. Что-то потустороннее?

— Что-то примерно такое. — Йока кивнула. — Йокай в японской мифологии это любое сверхъестественное существо. Всякие девятихвостые лисицы, снежные женщины...

— Кислотные адаптанты... — пробормотал я, вспоминая произошедшее в гараже. — Блин, да мы сейчас живем в мире победивших йокаев получается!

— Ну, получается, что да. — Йока улыбнулась. — Наверное, даже можно сказать, что это мы в нем — потусторонние сущности.

Я не успел осмыслить интересную глубине этой мысли, как мы дошли до комнаты, в которой обосновались все остальные. Далековато меня оттащили, ничего не скажешь — вот что значит строгое следование правилу «больному нужен покой». И ведь самое главное — без присмотра не оставили, все как по учебникам.

— Дядя Витя! — раздался знакомый звенящий голосок, едва только я пересек порог комнаты, и в меня врезался радостный рыжий метеор с серым меховым воротником. — Наконец-то ты очнулся!

Я улыбнулся, обнял Настю, прилипшую ко мне, как палеозойский комар к капле янтаря, и обвел взглядом комнату. Против вчерашнего, сегодня тут было намного меньше людей. Строго говоря, тут вообще была одна только незнакомая женщина лет сорока пяти, копающаяся в огромной груде разнообразных продуктов.

— Где все? — спросил я у нее.

Она прервала свое занятие и встала:

— О, Фаст, рада видеть. Мы еще не знакомы, я Полина, я была медсестрой на станции скорой. Все остальные кто где, кто-то во дворе, кто-то все еще спит в соседних помещениях.

Я осмотрел дородную женщину с очень добрыми васильковыми глазами и грустной полуулыбкой, словно намертво приклеенной к губам, и решил не выяснять ее позывного и специализации. Сомневаюсь, что из нее получится толковый боец.