Гаптика. Побочный эффект

3

Полковник Агеев закурил очередную папиросу, задумчиво уставившись в листок с пятью знакомыми фамилиями. Не смотря на середину мая, весна в этом году выдалась холодной и в углу штабной землянки, уютно потрескивая берёзовыми поленьями, дышала жаром буржуйка.

Война близилась к решающей своей стадии. Красной Армии предстояла битва за Сталинград. Основные силы немцев были сейчас сосредоточены именно на этом направлении. И СВГК поставила перед разведчиками задачу сформировать диверсионную группу способную выполнить особое поручение. Уже одно то, что приказ поступил напрямую из Ставки Верховного Главнокомандования, говорило о многом, а тут ещё и намечающийся приезд генерала Парфилова. Полковник тяжело вздохнул и вновь углубился в изучение данных личного состава.

Армейский спецназ.

Группа "Медведи". / В ходе операции /

Илья Сергеевич Громов. Капитан. Командир подразделения. / Ван. Иван Венский /

Аркадий Михайлович Маротов. Старший сержант. Подрывник. Друг командира. /Жан/

Андрей Петрович Тимановский. Рядовой. Стрелок. Специалист связи. / Паук/

Пётр Ильич Гулычев. Сержант. Стрелок. Топограф. / Второй /

Воложина Елизавета Павловна. Рядовой. Снайпер. /Оса /

Не много подумав, офицер убрал из текста слова "Друг командира" и затушил окурок. Размышлять более было не о чем. На сегодняшний день группа являлась лучшей из всех, кем он располагал. И если задание действительно окажется сложным, то лишь эти люди способны его выполнить. Здесь, как говорится, без вариантов. Была правда ещё и группа Серова. Но, по прошествии обозначенного срока, к точке эвакуации никто из них так и не вернулся. Посему на сегодняшний день группа, в полном составе, считалась пропавшей без вести.

Поднявшись из-за стола, полковник спрятал листок в командирский планшет, пригладил жилистой ладонью волосы, и, бросив потухшую папироску в жаркое лоно печи, вышел.

**************

Воспоминания накатывали теперь волнами, и когда вернулось последнее из них, я, наконец, выдохнул. Это было как пробуждение от долгого сна. Как поток свежего воздуха после затхлой каморки. Как последний шанс вновь почувствовать себя цельным. Вслед за разговором на хуторе сознание словно бы отворило самые потаённые дверцы, и неожиданно для себя я вдруг вспомнил всю свою прошлую жизнь. Вместе с тем, память отчётливо сохраняла и нынешние события. Странные ощущения. Осознавать себя в действительности, при этом зная, что только что вернулся из прошлого.

Информации оказалось настолько много, что поначалу я попросту растерялся. Однако справившись постепенно с волнением, начал с главного.

*****************

1942 год.

Расположение войск Юго-западного фронта.

Район 63 армии СССР.

Я сидел за длинным, слаженным из свежеструганных досок столом и с интересом разглядывал стоявшего передо мной человека. Среднего роста, крепкий, подвижный, он сильно напоминал дядю Гришу из моего босоногого детства. Будучи совсем ещё мелюзгой, мы частенько наведывались в пекарню, где тот работал. Запах хрустящих булок изнутри старого, построенного ещё в царские времена, здания просто таки сводил с ума. И не в силах перед ним устоять, дети искали любую возможность, чтобы заполучить румяное лакомство.

Кусок душистого хлеба делился на всю ватагу, но сей факт ничуть не умалял его ценности. Скорее от этого он становился ещё более вкусным. Денег у нас от роду не водилось, поэтому, по доброте душевной дядя Гриша всегда обеспечивал нас работой. То дворик скажет подмести перед зданием, то мешки от мучной пыли вытряхнуть и сложить аккуратной стопочкой, то печь за топкой прибрать. Да мало ли. Возле пышущего жаром, окутанного мучной пылью, хлебоцеха работа всегда водилась.

Нечего и говорить, что за неё мы едва ль не дрались. Не знаю, как уж там наш благодетель оплачивал этот хлеб. Честно сказать, в то время мы совсем об этом не думали. Отработали, значит, булка наша. Так считалось. Это повзрослев, я стал понимать, что вероятнее всего Григорий попросту их покупал. Каждый день. На 9-10 ребятишек. Не представляю, как он умудрялся ещё и свою семью содержать. Настоящий был мужик. Добрейшей души человек. Не мудрено, что с тех пор память о нём навсегда осталась в моём сердце.

— О чём задумался, Громов?

Отогнав приятные воспоминания, я извинился:

— Виноват, товарищ генерал.

Мы находились в каком-то, то ли блиндаже, то ли штабной землянке. Изнутри точнее было не разобрать. Сложенная из таких же, как стол, ново тёсаных брёвен, она всё ещё держала в себе запах пиленой хвои.

— Буду с тобой откровенен, Илья, — продолжил мужчина, — принимая во внимание выбор Агеева и репутацию вашей группы, командование решило доверить это задание именно вам.

Он сделал паузу, словно ожидая ответной реакции, но я промолчал.

— Задача прямо скажем, не из лёгких. Но других "Медведям" и не ставили, насколько я знаю. На этот раз за ходом операции будет следить лично Сам, — он многозначительно поднял вверх указательный палец.

— Не подведём, товарищ генерал.

— В тебе-то не сомневаюсь, — он достал из кармана папиросы и протянул мне, — угощайся. Довоенные ещё. Беженка одна подарила. Мы ей на переправе помогли. Немцы мост разбомбили, ну колонна с эвакуируемыми и встала. Нам-то по-быстрому понтоны наладили. Машины пошли помалу. И я тут с Игнатом, водитель мой новый, еду значит.

Он чирканул трофейной зажигалкой, дождался, пока выровняется пламя и поочерёдно поднёс «лисий хвост» к кончикам папирос. Мы закурили. Табачок и в самом деле оказался отменным. Прикрыв от удовольствия глаза, я словно вновь вернулся в довоенное время.

— Ага. Забористая штука, — оценил моё состояние командир, — такэ вот. Едем значит, а она с детьми малыми на дороге стоит и грузовикам голосует. Те и рады бы взять. Да куда ж с приплодом-то таким. Кузова под завязку ящиками с припасами забиты. В кабине сам в курсе, не развернуться, да и сопровождающего же не высадишь. Беда, одним словом.

Не выдержав испытания первоклассным табаком, он вдохнул облако сизого дыма поглубже, и словно дегустируя, какое-то редкое блюдо, также прикрыл глаза.

— Хороша, собака! Давно таких не курил. Ну, в общем, загрузил я их в свою штабную и довёз до города. Полдороги потом благодарила. Плачет. Детей целует. А за что благодарить то? Обычное дело. Вот и папиросы эти сунула. От мужа, говорит, остались. Не хотел я брать. Отмахивался. Продашь, объясняю, сейчас это та же валюта. Или на хлеб детям обменяешь. Да где уж там. Вся в слезах. Не обижайте, просит, Христа ради, добрый человек, возьмите, что есть. Уважьте нас, горемычных. Мужа, мол, нет уже, так хоть так его помяните. Земля ему пухом. Пришлось брать.

Докурив, мы затушили окурки, и он продолжил.

— Хорошо в машине сухпай был. Получили в дорогу. Моргнул я Игнату. Ну, тот всё правильно сообразил. Пока она детей то собирала, в котомку ейную две банки тушенки с сухарями упаковал. Сахар ещё, чай. Найдёт потом. Будет чем сорванцов своих накормить.

Генерал довольно улыбнулся.

— А мост тот фрицы повторно атаковали. Видать, засекли потом колонну с беженцами и расстреляли с воздуха. Такие вот дела, капитан.

Сердце тоскливо заныло. Сколько уже подобных историй слышал, через сколько, самому довелось пройти, а спокойно реагировать до сих пор не научился.

— По группе твоей. Знаю, потерял двоих?

— Так точно, товарищ генерал. Организовывали отвод людей.

— Это авиаторов тех, что в кольце оказались?

— Так точно, товарищ генерал. Всех вытянули, но парней своих потеряли.

— Слушай, Илья, давай без этих штабных выкрутасов. Разговор предстоит серьёзный. Язык сломаешь "генералькать". Зови по имени.

— Так точно… Я понял.

— Кем заменил?

Офицер заинтересовано ожидал ответа.

— Гулычев Петр. И Воложина Елизавета.

— Гулычев, это из группы Серова? Который раненый?

— Так точ… Да, Алексей Павлович. По причине ранения с Серовым не ушёл. А по выздоровлению, можно сказать, сам к нам напросился. Один из погибших "медведей" был его другом. Василий Зотов.

— Знал Зотова. Хороший боец был. А девку зачем взял?

Командующий явно не одобрял присутствия в армейском спецназе женщин.

— Филипенко рекомендовал, — ответил я.

— Иди ты! — Не поверил мужчина, — сам?

— Лично. Сказал, головой за неё ручается.

Палыч удивлённо приподнял брови.

— Ну, раз голово-о-о-й, тогда ладно. Этот плохого не посоветует. И что? Смотрел её?

— Так точно. Две вылазки с нами. Штабист, в прошлом месяце, её рук дело. Тот, что документацию по боеприпасам нам передал.

— Хофман?! — глаза генерала удивлённо расширились, — да ну?! Брешешь, капитан! Там одного веса пудов под восемь! Бабе не сдюжить. Мне докладывали об этом деле.

Его настолько увлекла история с немцем, что он расстегнул воротник кителя и наклонился вперёд.

— Тащили мы. Воложина только обезвредила, — пояснил я.

Генерал широко улыбнулся и опустился на стул.

— Ну, тогда справная видать девка! Одобряю. А как у неё с языком?

Тут уже пришла моя очередь удивляться. Командующий не мог не знать, что в "Медведи" брали лишь тех, кто знал немецкий.

— Не плохо. Бегло общается.

— Хорошо, капитан. Это очень хорошо.

Он достал из планшета карту, развернул её несколько раз, и положил передо мной на стол. Топографичка была замечательная. Штабная, покрытая сверху едва различимым слоем глянца, с тщательно прорисованными деталями местности. Наши обычные, рабочие "полёвки" не шли с ней ни в какое сравнение.

— Ты что-нибудь слышал об "Уравнении Аненербе"? — спросил генерал.

— "Наследие предков"? — перевёл я.

— Оно самое.

— Нет.

Генерал настороженно обернулся, словно опасаясь, что его кто-то может подслушать, и заговорил ещё тише.

— Я бы не прилетел сюда лично, не будь задание столь важным. И доверяясь сейчас тебе, рискую не только секретной информацией, но и собственной головой. Если вдруг что-нибудь пойдёт не так, нам крышка, Илья. Смекаешь? Поэтому и интересуюсь новичками твоими в первую очередь.

Понимая, к чему он клонит, я заверил:

— С большинством из них не первый год вместе. Вы же знаете. Ещё до войны работали.

— Да знаю я, капитан! — неожиданно вспылил главный, — всё знаю. И про Испанию знаю. И про Польшу. Но муторно, как-то в груди. Должен был спросить!

— Группа не подведёт.

Палыч расстегнул ещё одну пуговку у горла и снова потянулся к пачке папирос. Достав оттуда две "Беломорины", одну бросил мне.

— Поступила информация, что в районе Суража ожидается продвижение вражеского эшелона с припасами, — он обозначил на карте требуемое место, — необходимо добраться до него первыми и изъять кое-что из аппаратуры.

При всём уважении к генералу, я не понимал его волнения. Задание, как задание. Сколько уже таких за плечами? Надо, значит изымем.

— Но это ещё не всё, капитан, — видя, что я лишь буднично кивнул, продолжил собеседник, — груз сопровождает группа СС и трое сотрудников того самого "Аненербе". По нашим сведениям, вскоре на фронте произойдут серьёзные изменения. Со Сталинградского направления часть войск немцы передислоцируют на Северный Кавказ.

Генерал говорил теперь так тихо, что даже я слышал его с трудом.