Клубок со змеями

Глава 20

Сквозь щель полога палатки, я внимательно наблюдал, как двое наемников набирают воду из колодца, сверкая доспехами в лучах восходящего солнца.

— Пейте, пейте, ублюдки, — злорадно прошептал я, — надеюсь, вас скрутит так, что вы ненадолго тут задержитесь и отправитесь прямиком в загробный мир.

Наверняка это уже не первый их заход, а если вода отравлена, то последствия не должны заставить себя ждать.

— Ты что-то сказал? — услышал я позади себя мрачный голос Бастет.

Со вчерашнего дня она не проронила ни слова, продолжая, молча, смотреть в пустоту. Глупо было ожидать от нее другой реакции.

— Ничего, — ответил я, продолжая наблюдение за тем, что происходит снаружи.

Мысли о том, как перехитрить Азамата и обезопасить себя от него практически испарились. Еще вчера они казались мне такими важными, а сейчас я, разве что, мог посмеяться над ними. Теперь меня беспокоило только одно — надежда, что разбойники смогут одержать верх над отрядом наемников, ибо никаких надежд о своей дальнейшей судьбе в случае победы Хазина я не питал. Жирный караванщик, скорее всего, просто прикончит меня. И это в лучшем случае. В худшем же — продаст за бесценок какому-нибудь рабовладельцу, чтобы я выносил за ним горшки с дерьмом. На большее я ведь уже не способен.

«Нет уж, лучше попытать счастья с Азаматом и его бочкой».

Я тряхнул головой, прерывая поток неприятных мыслей, и вернулся к наблюдению за стражами каравана. Они по-прежнему стояли возле колодца.

— Что там с Салитисом? — разрезал тишину хриплый голос одного из наемников, набиравших воду.

— Не знаю, — растерянно произнес второй, — он со вчерашнего вечера не встает с постели. Его постоянно рвет и лихорадит.

— Видимо, продукты караванщика оказались не такими свежими, как он нам рассказывал, — сказал первый, сплюнув на песок.

— Думаешь дело в сушеных финиках? Я ведь тоже их ел. Ты их ел — все ели. Но страдает лишь Салитис!

— Не он один, — мрачно ответил первый, выливая воду в большой глиняный сосуд, а затем переставляя его на носилки.

— Не один?

— Нет, — ведро со всплеском опустилось в колодец, — еще у двоих наших те же признаки проявились сегодня утром.

— Боги... — протянул второй наемник, — не хватало нам подцепить мор в самый неподходящий момент.

— А для мора бывают подходящие моменты? — усмехнулся первый стражник, вновь вылавливая ведро, полное воды.

— Нужно, как можно, скорее найти источник заразы и оградить остальных, а не то нас возьмут голыми руками.

— Пусть у Ассиса голова болит. Ему уже обо всем донесли, — мрачно ответил первый, заполняя второй сосуд. — Ладно, хватит болтать. Понесли. Нам еще не раз сюда таскаться придется.

Второй кивнул и, выдохнув, они понесли воду в сторону лагеря.

— Хвала Мардуку, — прошептал я, — кажется, у нас появилась надежда.

Тупая ноющая боль, вновь вспыхнувшая в левой руке, заставила меня опустить глаза и посмотреть на повязку. Сквозь пожелтевшие и подсохшие пальмовые листья виднелась ткань, еще недавно бывшая частью одной из шерстяных накидок. К своему неудовлетворению, я подметил, что на перевязи снова проступили бурые пятна, хоть и не в таком количестве, как раньше.

— Понимаю, что сейчас не самое подходящее время, — тихо произнес я, — но у тебя, случайно, не осталось еще немного того животного жира и кусочка чистой материи?

Бастет обернулась ко мне. По ее лицу можно было понять, что она не совсем расслышала то, что я говорил. Ее мысли находились где-то далеко от этого злосчастного места.

Поэтому я добавил, многозначительно глянув на поврежденную руку:

— Повязка. Ее нужно сменить.

— Да, конечно, — вяло ответила Бастет, подхватывая горшочек с жиром и чистый кусок ткани, — это последний, больше перевязывать нечем.

— Ничего страшного, — улыбнулся я, — возможно, завтра перевязка мне уже не понадобится.

Она ничего не ответила, а, молча, начала это неприятное, но необходимое действие.

— Но небольшая надежда есть, — произнес я.

— Какая? — спросила Бастет, не поднимая взгляда.

— Помнишь гиену, что ты сбросила в колодец?

— Да.

— Кажется, это приносит свои плоды.

— Они отравились?

— Именно! Несколько человек, так точно. И они пока не знают, что послужило тому причиной, поэтому продолжают набирать воду. А это значит, что из строя может выйти еще не один наемник.

— Надеюсь, они сдохнут в муках, — произнесла Бастет таким спокойным тоном, словно речь шла о рецепте хлебной выпечки.

— Сколько людей у Азамата?

Бастет задумалась на секунду, а затем ответила:

— Три десятка.

— Численное преимущество... болезнь в стане врага... — задумчиво произнес я, — шансы есть. Беспокоит только, что наемники ожидают нападения.

Бастет снова промолчала, продолжая умело обрабатывать рану и накладывая новую повязку. На этот раз боль была не такой сильной. Даже тогда, когда она втирала жир в рану. Так, что я вполне сумел сдержаться и не застонать.

Близость ее обнаженного тела вновь пробудила во мне целую кучу всевозможных чувств и эмоций. Прекрасно осознавая, что сейчас неподходящий момент...

«совсем неподходящий»

...я непроизвольно протянул руку и нежно прикоснулся к ее левой щеке, как раз, когда она закончила делать перевязку и наложила поверх ткани засохшие пальмовые листья. Бастет медленно подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Я ожидал, что она откинет мою ладонь в сторону или, как следует, ударит меня по лицу, но ничего подобного не произошло. Более того, моему искреннему изумлению не было предела, когда в следующий миг она впилась своими губами в мои. Однако мне некогда было его выказывать. Впервые за долгое время со мной произошло нечто приятное. Нечто, способное свести с ума и затмить разом все проблемы этого мира. И я не собирался тратить драгоценные мгновения на размышления — почему так произошло? Те минуты, что я провел с Бастет в то утро, навсегда остались в памяти и не шли ни в какое сравнение даже с самым богатым храмом любви Вавилона.