Дело Марины Мнишек

Между собой они называют его «Дело Марины Мнишек».

Вот оно лежит передо мной — несколько разбухших папок-томов, — подписанное старшим следователем Иннокентием Пахомовым, с аккуратно подшитыми (Иннокентий Петрович аккуратен) протоколами осмотра мест происшествий, допросов свидетелей, фотоснимками, заключениями экспертов.

Я складываю папки горкой, сейчас их унесут из Управления. Конечно, удобнее иметь их под рукой, но я и без этого напишу свою повесть. Я изменю в ней фамилии действующих лиц, названия улиц и площадей города, но сами эти «лица» для меня живые люди, а город, как ни изменяй названий его улиц и площадей, — все равно останется моим городом.

Да, события, о которых пойдет речь, я не вычитала из дела («такого-то начато, такого-то окончено…»), а пережила сама, они оказались, может быть, самыми значительными в моей жизни, то, о чем я сейчас собираюсь рассказать, — это и обо мне тоже.

«На шоссе обнаружили труп неизвестного…»

Так, теперь я знаю, чаще всего и начинаются подобные истории, хотя, признаюсь, раньше сама бы обвинила автора детектива в том, что он пользуется литературным приемом, мягко говоря, не новым. Но что поделаешь, именно т а к происходит в ж и з н и: на диспетчерском пульте дежурной части Управления внутренних дел зажигается крохотная алая лампочка, и взволнованный голос громко — его слышно всем находящимся в комнате — сообщает: «Обнаружен труп…» (Это позвонили по «02» или из районного отделения милиции, или сообщал патруль — по рации, установленной на мотоцикле). Дежурный по городу подает сигнал тревоги, и уже через несколько минут к месту происшествия мчится милицейская машина с оперативной группой.

События, о которых пойдет речь, т а к и начинались: поздний вечер, пустынное шоссе… В желтых лучах автомобильных фар мелькнула человеческая тень, раздался короткий крик, скрип тормозов. Шофер выскочил из машины и склонился над распростертым телом. Спустя минуту машина развернулась и исчезла в темноте. А на шоссе остался труп…