Лейк-Фроумский Кошмар

Бони знал, разумеется, что ночью все шумы слышны очень далеко. Вероятно, Кошмар рыкнул и напугал лошадь.

Бони на всякий случай решил пока не спешиваться. Да это, в общем-то, и не требовалось — следы копыт были отчетливо видны и с седла. Шли они не прямо к центральной усадьбе Квинамби, а почти параллельно Изгороди, туда, где начинался участок Нуггета.

Солнце стояло уже высоко, и Бони пожалел, что забыл фляжку с водой. Предполагая, что след все же приведет его в Квинамби, он надеялся раз и навсегда образумить аборигенов. Колдовскую косточку на него теперь, конечно, уже не направят, побоятся, об этом он вовремя позаботился, однако от мысли отравить его пребывание в этой округе каким-либо иным способом черные, похоже, все-таки не отказались. Занятый этими мыслями, он продолжал ехать по следам, пока не обнаружил вдруг, что они уходят в заросли эвкалиптовых деревьев вперемежку с низким кустарником. Здесь искать следы стало значительно труднее, а когда Бони выехал на поляну, то увидел, что Лаки встречался здесь, должно быть, с другим всадником. Инспектор остановил верблюда. И в этот самый момент мимо его уха просвистела пуля. Она ударилась о ствол эвкалипта и с жужжанием срикошетил от него. Почти одновременно издали прозвучал выстрел.

Теперь Бони больше не раздумывал, слезать с седла или нет. Одним прыжком он был на земле, укрылся за деревом и вытащил из кобуры под мышкой свой служебный револьвер, который, повинуясь какому-то инстинкту, сегодня утром впервые захватил с собой. Не слышалось ни единого подозрительного звука. Кошмар наслаждался неожиданной свободой и озабоченно щипал реденькую травку, что выискал между деревьев. Вокруг щебетали птицы.

Осторожно пригибаясь, перебежками от дерева к дереву, Бони добрался до опушки. Примерно в четверти мили отсюда виднелась новая чаща. Она была значительно больше этой, где находился Бони, и тянулась почти параллельно Изгороди, отступая от нее на добрую милю. Видимо, в эту рощу и удрал коварный стрелок. Бони несколько минут понаблюдал за окрестностями, но нигде не заметил никакого движения. И выстрелы больше не гремели. Бони нисколько не сомневался, что хорошему стрелку пристрелить его ничего не стоило. Похоже, это пока только предупреждение, хотя и очень серьезное, ибо предыдущими он пренебрег. Бони оценивал смысл инцидента совершенно трезво: не прекратишь совать нос в дело Мэйдстоуна — сам будешь покойником. Именно это настойчиво хотели ему внушить. С револьвером в руке он вернулся к верблюду, все еще топтавшемуся на старом месте в поисках травы.

Жара ли на Кошмара так подействовала, что он отказался от своих эскапад, или еще что — Бони сказать не мог. Во всяком случае, верблюд безо всяких протестов позволил взнуздать себя, и всадник вскочил в седло. Первым делом Бони решил проехать по следам, оставленным лошадью Лаки. Черный недолго оставался с неизвестным всадником, затем след его коня повел прямо к центральной усадьбе Квинамби. Бони проехал по нему еще около мили, чтобы удостовериться до конца, а затем повернул обратно, к месту, где Лаки встретился с незнакомцем. Следы этого человека интересовали Бони куда больше. Лаки, без сомнения, был всего лишь скромной пешкой в этой опасной шахматной партии. Насколько опасна она и какова в ней ставка, Бони мог пока строить только догадки.

Неизвестный поехал прямо к Изгороди. Бони направился по следам, делая попутно широкие петли вокруг каждого дерева, за которым мог бы спрятаться стрелок.

Кошмар взобрался по обрывистому склону на самый гребень большого бархана. Бони резко натянул поводья, и верблюд остановился. Менее чем в трех сотнях ярдов виднелась хижина, служившая Нуггету штаб-квартирой на теперешнем его участке! Дощатая лачуга казалась покинутой, однако тонкая струйка дыма, поднимавшаяся из жестяной трубы, свидетельствовала, что совсем недавно здесь кто-то был. Бони задумался. Потом развернул верблюда и поехал назад, к своему лагерю.

Нуггет — снова и снова натыкается он на Нуггета. Нуггет — по его же собственным словам — ближе всех других находился к лагерю Мэйдстоуна. Нуггет принадлежал к аборигенскому племени Квинамби.

У Нуггета, до того, как он купил себе «саваж», был «винчестер». Нуггет легко мог содействовать угонщикам скота. Но зачем было Нуггету убивать Мэйдстоуна? Ведь учитель знать не знал этого черного. Даже если убийство как-то связано с фотосъемкой Мэйдстоуна, все равно нет никакого смысла. Да имей Нуггет длинный список судимостей за плечами, а Мэйдстоун вдруг ненароком его сфотографируй — никакой опасности для него это не представляло. Когда Бони добрался наконец до своего лагеря, он чувствовал себя совсем разбитым. Слишком многих камешков еще недоставало в этой игре-головоломке.

И все-таки день прошел не без пользы: теперь он твердо убедился, что предположение, будто Мэйдстоун пал жертвой несчастного случая — абсурдно. У кого-то были веские причины устранить учителя. Но вот мотив-то этот пока не разгадан. С какой бы стороны ни рассматривал Бони это загадочное убийство, все следы неминуемо терялись в песке, словно ручейки, моментально высыхающие здесь в летнюю жару.