Пыль на трассе

— Есть еще и третий, — мягко уточнил Харлоу. — Вилли Нойбауэр. Но он будет держать язык за зубами. За соучастие в похищении ему накинут еще лет десять. Вы плохо слушали меня, Джеймс. Позвоните в Ниццу. Позвоните немедленно. Я ведь сказал только, что верну Мэри.

Макалпин с женой стояли, прислушиваясь к удаляющемуся рокоту «феррари».

— Что означают его слова? — почему-то шепотом спросила Мари Макалпин. — «Я ведь сказал только, что верну Мэри».

— Надо срочно позвонить в Ниццу. Потом как следует выпьем, легко поужинаем и спать. Больше нам ничего не остается. — Он помолчал и грустно добавил: — Выше головы не прыгнешь. До Джонни Харлоу мне далеко.

— Что он хотел этим сказать, Джеймс?

— То, что сказал. — Макалпин крепче обнял жену за плечи. — Он же вернул тебя, да? Вернет и нашу Мэри. Они любят друг друга, разве ты не знаешь?

— Что он хотел этим сказать, Джеймс?

— Он хотел сказать, — глухо ответил Макалпин, — что мы никогда больше не увидим Траккью и Джейкобсона.

Бешеная гонка до Тендского перевала, которая запомнилась Даннету и Рори на всю жизнь, проходила в полном, только раз нарушенном, безмолвии, отчасти потому, что Харлоу не хотел отвлекаться, а отчасти потому, что у Даннета и Рори от страха языки присохли к нёбу. Харлоу выжимал из «феррари» все, что мог, и даже более того, как считали двое его пассажиров. На шоссе между Канном и Ниццей Даннет взглянул на спидометр. Он показывал двести шестьдесят километров в час.

— Можно сказать? — спросил Даннет.

— Разумеется, — удивленно покосился на него Харлоу.

— Надо же! Вот оказывается, как ездит лучший гонщик всех времен. Ни хрена себе…

— Не выражаться, — мягко предостерег Харлоу. — Сзади сидит мой будущий юный шурин.

— Вот так ты зарабатываешь на жизнь?

— Ну да.

Тут пристегнутый ремнем Даннет начал отчаянно искать рукой, за что бы зацепиться, а Харлоу притормозил, перевел рычаг на более низкую передачу, автомобиль занесло, и, взвизгнув всеми четырьмя колесами, он почти на ста милях в час вписался в поворот, который мало кто решился бы пройти и на семидесяти.

— Но согласись, что это лучше, чем ходить на работу.

— Черт побери! — Даннет умолк и прикрыл глаза, точно предался молитве. Не исключено, что так оно и было.

Дорога от Ниццы до Ла Джиандолы, где она соединяется с дорогой из Вентимильи, очень извилиста, местами делает головокружительные виражи и поднимается на высоту более трех тысяч футов, но Харлоу несся по ней, словно по прямой магистрали. Даннет и Рори сидели с закрытыми глазами: возможно, их сморило, но скорей всего просто расхотелось смотреть в окно.

На дороге было пусто. Они миновали перевал Бро; нарушая все правила, вихрем промчались через Соспель; прошли перевал Бруи и достигли Ла Джиандолы, не встретив ни одной машины, — большая удача для тех водителей, которые не попались им навстречу и сберегли свои нервы. Затем они двинулись на север через Сарж, Фонтан и, наконец, Тенд. Сразу за Тендом Даннет очнулся.

— Я еще живой? — спросил он.

— Вроде бы.

Даннет протер глаза.

— А что ты сейчас сказал насчет шурина?

— Не сейчас, а уже давно, — ответил Харлоу. — Я вот думаю, раз семейство Макалпинов все равно нуждается в присмотре, почему бы не заняться этим на законном основании.

— Ах ты какой скрытный. Уже помолвлен?

— Да нет. Еще и предложения не сделал. Я хочу сообщить тебе новость, Алексис. На обратном пути машину поведешь ты, а я буду заслуженно дрыхнуть на заднем сиденье. С Мэри.

— Предложения ей не сделал, о ее возвращении говоришь так, будто иначе и быть не может. — Даннет бросил на Харлоу укоризненный взгляд и покачал головой. — Ох, Джонни, в жизни не встречал более самонадеянного типа, чем ты.

— Не обижайте моего будущего зятя, мистер Даннет, — сонно промямлил Рори с заднего сиденья. — Кстати, мистер Харлоу, раз я ваш будущий шурин, можно я буду звать вас Джонни?

— Зови как хочешь, — улыбнулся Харлоу. — Только на том условии, что ты будешь произносить мое имя с должным уважением.

— Конечно, мистер Харлоу. То есть Джонни. — Вдруг он словно проснулся. — А вы видите то, что вижу я?

Впереди мелькали фары машины, петлявшей по коварным извилинам дороги на ближних подступах к Тендскому перевалу.

— Я давно ее заметил. Траккья.

— Откуда ты знаешь? — повернулся к нему Даннет.

— Во-первых, — ответил Харлоу, сбрасывая скорость перед первым крутым поворотом, — в Европе не наберется и полдесятка людей, которые умеют так водить машину. — Он резко повернул руль и миновал поворот со спокойствием прихожанина, слушающего воскресную проповедь. — Во-вторых, если показать искусствоведу пятьдесят разных картин, он сразу определит, кто их написал. Я не имею в виду таких разных художников, как Рембрандт и Ренуар. А мастеров одной школы. Так вот, по манере вождения я могу узнать любого гонщика, участвующего в соревнованиях «Гран-при». Все же таких гонщиков меньше, чем художников. У Траккьи есть привычка чуть притормаживать перед поворотом, а потом проходить его на скорости. — Под недовольный визг шин Харлоу вписался в очередной поворот. — Это Траккья.

И это в самом деле был Траккья. Сидящий рядом Джейкобсон беспокойно поглядывал в зеркало заднего вида.

— Нас догоняют, — предупредил он.

— Здесь не частная дорога. Мало ли кто там едет.

— Уверяю тебя, Никки, это не случайный попутчик.

Тем временем в «феррари» Харлоу сказал:

— По-моему, пора приготовиться. — Он нажал кнопку, и боковые стекла опустились. Потом достал пистолет и положил рядом. — Буду очень признателен, если вы не подстрелите Мэри.

— Хоть бы успели заблокировать туннель, — проговорил Даннет и вытащил пистолет.

Туннель успели заблокировать — наглухо. У самого въезда в него поперек дороги прочно застрял огромный мебельный фургон.

«Астон Мартин» прошел последний поворот. Траккья от досады ругнулся. Затормозил. Оба испуганно смотрели в зеркало заднего вида. Мэри тоже смотрела, но не испуганно, а с надеждой.

— Да, неспроста застрял тут этот чертов фургон. Никки, разворачивай машину. Черт, вон они!

Из-за последнего поворота вынырнула и устремилась к ним «феррари». Траккья в последний миг попытался развернуть машину, но ему помешал Харлоу, который резко затормозил и врезался в борт «Астона». Джейкобсон выхватил пистолет и открыл беспорядочную пальбу.

— Цель в Джейкобсона, — предупредил Харлоу. — Не в Траккью. А то попадешь в Мэри.

Оба высунулись в окна, выстрелили, и как раз в это мгновение у них пробило и затянуло «паутиной» лобовое стекло. Джейкобсон было нырнул вниз, но — поздно. Две пули угодили ему в плечо, и он громко вскрикнул. В грохоте выстрелов и неразберихе Мэри открыла дверцу и проворно, насколько позволяла искалеченная нога, выскочила из машины. Никто из похитителей даже не заметил ее побега.

Траккье все же удалось наконец развернуться, он дал полный газ и бросился наутек. Не прошло и несколько секунд, как Даннет буквально втащил Мэри в машину, и «феррари» помчалась в погоню. Харлоу разбил кулаком простреленное лобовое стекло, не обращая внимания на порезы, Даннет довершил дело рукояткой пистолета.

Несколько раз на крутых поворотах Мэри вскрикивала, Рори обнял сестру, и хотя его страх не прорывался криком, на лице у него был написан смертельный ужас. Несладко приходилось, видно, и Даннету, стрелявшему вдогонку беглецам. Лицо Харлоу, как всегда, было спокойно, бесстрастно. Посторонний наблюдатель наверняка решил бы, что машину ведет одержимый, но Харлоу вполне владел собой. Под визг шин и рев двигателя на низких передачах он несся вниз с невиданной скоростью. После шестого поворота всего несколько футов отделяло их от «Астона».

— Перестань стрелять, — гаркнул Харлоу, силясь перекричать ревущий двигатель.

— Почему?

— Потому что с ними надо покончить раз и навсегда.

«Астон», опережавший их теперь лишь на корпус, вильнул вправо за поворот. Харлоу вместо тормоза вдавил в пол педаль газа, резко крутанул руль вправо, и автомобиль, развернув на девяносто градусов, пронесло до середины поворота, точно он потерял управление. Но Харлоу, несмотря на смертельный риск, рассчитал все точно: они крепко стукнули «Астон» в борт. «Феррари» отбросило, и она остановилась на самом краю дороги. «Астон» от толчка потерял управление, и его потащило наискось к обочине. За обочиной зияла шестисотфутовая пропасть, в непроглядных глубинах которой лежало окутанное мглой ущелье.

За миг до того, как «Астон» клюнул носом и нырнул с обрыва, Харлоу выскочил из «феррари». Следом из машины высыпали и остальные. Они заглянули в пропасть.

«Астон» падал неправдоподобно медленно и так же медленно кувыркался в падении. Наконец он исчез во мраке ущелья. Раздался взрыв, и со дна высоко взметнулся столб ярко-оранжевого пламени.

Они стояли на дороге молча и неподвижно, как завороженные; но вот Мэри зябко поежилась и уткнулась лицом в плечо Харлоу. Он обнял ее, но по-прежнему, словно слепой, смотрел вниз, в темную утробу ущелья.