Дело о детях благородных семейств

Марк приподнял рукав и посмотрел на бирюзовые вставки.

— Пока без изменений.

— Не благодари, — покровительственно улыбнулся Филбертус и, поднявшись, прошествовал к дверям.

— Петух, — проворчал ему вслед Марк.

На этот раз он не стал колебаться, а сразу взял с собой отряд стражников и несколько сыщиков и в сопровождении оруженосцев верхом отправился на улицу аптекарей. Нужный дом на этой извилистой узкой улочке он отыскал без труда. Трёхэтажное здание с почерневшими от времени старыми стенами, по которым бежали трещины, кое-где замазанные пожелтевшей известью, смешанной с речным песком, было украшено круглым щитом, некогда покрытым медной краской. Теперь краска местами облезла, и щит больше напоминал заплату на рубище нищего, чем медную печать.

Передав лошадей оруженосцам, он поставил возле дверей стражников и приказал им никого не выпускать, после чего вместе с остальными поднялся на второй этаж, где сыщики тут же разошлись по комнатам, чтоб произвести обыск. Навстречу барону вышел слегка растерянный седой старик в чёрной мантии из дорогого сукна с широким белым воротником и представился главой гильдии аптекарей. Марк был с ним учтив и вскоре узнал, что комнаты в этом доме гильдия сдаёт всем желающим, но жильцы никакого отношения к ней не имеют.

— Меня пригласили сюда, чтоб засвидетельствовать смерть одного из жильцов, — пояснил старик. — Я тут же сообщил об этом в магистрат города, но никак не думал, что это прискорбное событие привлечёт внимание тайной полиции. Уверяю вас, ваша светлость, что наша гильдия не имеет никакого отношения ко всему этому. Этот дом достался нам после смерти почётного члена, не имевшего наследников, и давно стал обузой. Я уже предлагал выселить отсюда этих оборванцев, но найти приличных жильцов для этого дома очень сложно, он ветхий. Да и содержать его слишком дорого. Ремонтировать эту развалюху бессмысленно, снос тоже потребует затрат, к тому же при этом могут быть повреждены соседние дома, принадлежащие уважаемым семьям. Вот и приходится терпеть здесь этих мошенников.

— Выходит, вы знаете, что это мошенники? — уточнил барон, проходя мимо него в маленькую комнатёнку, где так же находились двое немолодых мужчин в таких же мантиях, занятых осмотром трупа, лежащего на полу.

Увидев вошедшего, они тут же поднялись с колен и поклонились.

— Конечно, мы это знаем, — подтвердил глава гильдии. — Мы занимаемся не только изготовлением и продажей лекарств и амулетов. Довольно часто нам приходится заниматься лечением тех, у кого не хватает денег на оплату лекарей. Потому нашу улицу часто посещают больные люди, и негодяи этим пользуются.

— Они специально поселились здесь, чтоб легче было находить клиентов, — проворчал другой аптекарь. — Доведённые до отчаяния и потерявшие надежду на исцеление больные часто становятся жертвой шарлатанов. Наши пациенты хотят жить и избавиться от страданий, и когда лечение не даёт результата, начинают верить в чудо. Они покупают здесь амулеты и заказывают магические обряды.

— И эти амулеты и обряды не помогают?

— Когда как, — уклончиво ответил третий.

— Помогает только сила убеждения, — сердито осадил его глава гильдии.

— Думать так, значит, отрицать духовную силу, которая является сутью нашего мира! — запальчиво возразил тот.

— Отложим научные споры, — остановил их Марк и опустился на одно колено рядом с трупом.

Синий ворон был уже немолод, довольно уродлив и его длинный нос действительно был синеватого оттенка, который стал ещё синее после смерти. Пояс, на котором он повесился, всё ещё был у него на шее. Осмотрев покойного и уделив особое внимание его рукам, скользящему узлу на поясе и странгуляционной борозде на шее, Марк убедился, что в данном случае, скорее всего, имело место самоубийство. Никаких признаков борьбы или удушения другим человеком он не обнаружил. Рядом лежал колченогий стул, а, подняв глаза, он увидел свисающую с низкого потолка вторую часть пояса, привязанного к балке.

— Что вы можете сказать об этом человеке? — спросил он, обведя глазами стоявших рядом аптекарей.

— Он исправно платил за комнату, — пожал плечами старик.

— Торговал амулетами, которые заказывал в мастерской на улице медников, — добавил второй.

— Я слышал, что он занимался не только врачеванием, на что, кстати, не имел права, — добавил третий, — но и проводил другие ритуалы, весьма зловещие.

Марк вопросительно взглянул на него.

— Его побаивались, — нехотя пояснил глава гильдии. — В основном женщины и дети. Говорили, что он может навести порчу или даже смерть.

— Почему не доложили об этом в магистрат? — нахмурился Марк.

— Это только слухи. Не было ни одного случая, чтоб он навредил кому-то из живущих на нашей улице. Не исключено, что причиной таких слухов было то, что был он человек крайне неприятный, к тому же уродливый и горбатый.

— Да от одного его пристального злобного взгляда оторопь брала!

— Ладно, — кивнул Марк, поднимаясь на ноги. — Продолжайте господа, а я поговорю с вашими арендаторами.

Зал для приёма клиентов оказался комнатой чуть больше, со стенами, которые были задрапированы пыльным чёрным полотном. В центре размещался квадратный столик, застеленный вытертой скатертью из бордового бархата, который был так изношен, что приобрёл сероватый оттенок, а местами протёрся до основы. Возле стола друг против друга стояли два кресла из покрытой потрескавшимся красным лаком сосны. Они тоже были ветхими, вытертая резьба подлокотников и спинок местами потрескалась, а кое-где и обломилась. Больше никаких вещей в помещении не было, видимо, каждый из жильцов приносил свои магические аксессуары с собой.

Теперь здесь стоял стражник и сурово смотрел на сбившихся в перепуганную кучку людей: трёх мужчин и двух женщин. Одеты они были весьма необычно: один в халат из ветхой парчи, другой в балахон, расшитый странными знаками. Одна из женщин, казалась моложе и считалась бы привлекательной, если б не её изогнутые в какой-то злобной гримасе накрашенные губы и слишком высоко наведённые углём брови, придававшие взгляду её чёрных глаз хищное выражение. Её одеяние ярко-алого цвета было дополнено целым набором цепочек с висящими на них амулетами, среди которых бросались в глаза черепа и маленькие медные кинжалы.

Когда барон вошёл, стражник, свирепо глянув на эту пёструю компанию, подошёл к столу и развернул кресло. Марк сел и какое-то время изучал оробевших жильцов дома Медной печати. Выражение лица у него при этом было равнодушное и даже немного брезгливое. Потом, посмотрев на свою руку, украшенную перстнями, он негромко спросил:

— В чём же мне вас обвинить? В мошенничестве, убийстве или в нарушении закона о колдовстве? Разница не так уж велика, разве что в первом случае вы отделаетесь заточением в Чёрной башне и клеймением, в двух других будете с почётом встречены в Серой или Белой башне и закончите свои никчёмные жизни на виселице или на костре. Мошенничество не по моей части, но уж коль я сюда явился, то тратить время на такие мелочи глупо, но и заниматься вами мне не досуг, потому сдам-ка я вас всех господину Филбертусу, которому последнее время явно нечем заняться, кроме как подкидывать мне проблемы.

— За что же нас сдавать ему? — испуганно проблеял облачённый в парчовые обноски старик с седой козлиной бородой. — Мы честные люди, и не сделали никому никакого зла.

— Так ли? — усмехнулся барон. — Но ведь подколдовываете втихаря. Сейчас мои сыщики обыскивают ваши каморки, и ведь точно найдут там что-то такое, что заинтересует королевских магов.

— Вряд ли им интересна столь мелкая рыбёшка, — тревожно взглянув на него, заметила женщина в алом. — Иначе б нас давно переловили.

— Руки не доходили, — улыбнулся Марк. — А вот если я отправлю вас к нему с посланием, в котором изложу подозрения тайной полиции на ваш счёт, ему деваться будет некуда. А то, что рыбёшка мелкая, так мелкую можно и не потрошить, а сразу — в кипяток. Есть нечего, так хоть навар…

— Помилуйте, ваша светлость, — надрывно проныла матрона в наряде купеческой вдовы, на шее у которой висела фальшивая цепь с медальоном в виде глаза с двумя зрачками. — Мы всего лишь занимаемся гаданием и иногда продаём амулеты. Так ведь и аптекари амулетами торгуют!

— Ну, им такое право предоставлено королевским указом, как членам гильдии аптекарей. Они имеют соответствующее образование, сдают экзамен, проходят долгий путь ученичества, покупают членство, а потом платят в казну налоги. А вы? Бездельники и шарлатаны, которые наживаются на людских бедах, на бедах добрых подданных нашего короля. Так как же мне с вами поступить?

— Ваша светлость, — проговорил, протиснувшись вперёд, молодой человек в расшитой летучими мышами мантии. — Ежели вам так уж хочется обвинить нас в чём-то, то обвините в том, о чём говорите, в мошенничестве. Там ведь не обязательно клеймение, там можно просто штраф выплатить. А мы уж вас не обидим…

— А тебя, мышь летучая, я обвиню в попытке подкупа королевского чиновника! — рыкнул Марк. — За это не клеймение, а отсечение руки положено. Эй, стражник, ты слышал, что он сказал?

— Как есть, предлагал взятку вашей светлости! — отрапортовал тот.

— Ну, его свидетельство, это вдобавок, а так и моего слова достаточно будет, — пробормотал Марк, наблюдая, как постепенно заливается белизной конопатое лицо парня.

— Ваша светлость, господин барон, — раздался ещё один голос и вперёд вышел мужчина средних лет в мантии книжника, — позвольте ничтожному спросить, отчего вам вдруг вздумалось так наказывать нас за наши прегрешения? Сколько лет мы жили здесь, промышляя своим презренным ремеслом, делились доходом с аптекарями и теми, кто надзирает от имени королевских магов за такими, как мы, и никому не мешали. Колдовство наше мелкое, и не колдовство даже, а так, заклинательство, и не зловредное вовсе, а, может, иногда и полезное, поскольку бывали здесь и такие клиенты, кто уходил от нас исцелёнными и благодарными. Кому-то мы помочь не смогли, так и лекарь не каждого от смерти спасёт. Что же случилось, что такая знатная особа вдруг обратила внимание на мышей подпольных, которые тяжким трудом добывают себе жалкие медяки на чёрствый хлеб?

— Тебе б мадригалы писать, любезный, — усмехнулся Марк. — Но вопрос задан правильно. Я здесь не ради вашего повешенного приятеля, и не потому, что до меня дошли слухи о ваших проделках. Меня сюда привёл личный интерес. Прошлой ночью кто-то подложил мне в постель верёвочную петлю и наслал на неё заклятие смерти. И я знаю, что этот кто-то обитает в доме Медной печати. И чтоб не упустить негодяя, мне проще всего собрать всех мышей в один мешок и спустить в колодец.

— Так это!.. — возопила «купчиха» сжав кулаки.

— Вот, червь навозный, — затряс бородой старик.

— Жаль повесился, я б его сама… — взвизгнула девица.

— Тихо вы! — вдруг рявкнул вежливый книжник и снова обратился к барону. — Это не мы, ваша светлость. Это Синий ворон! Я ему и раньше говорил, что тёмная магия не доведёт его до добра, и на нас он беду накличет. Но за это лучше платят, а он, при всей своей глупости, весьма одарён был магическими способностями. Он, видите ли, господин барон, в молодости служил в Храме Ангела Тьмы в луаре, ну и нахватался там всякой мерзости. И он действительно мог наслать заклятие смерти.