Бумажный Тигр 3

Он возложил руку на талмуд в старинном переплете, занимавший почетное место на его столе, однако торжественность момента невольно нарушил сам Крамби, озадаченно скосивший глаза.

- Сэр, но ведь эта книга не Библия, насколько я могу судить, это…

- Это «Большая поваренная книга Хиггса», - холодно отозвался Лэйд, - И поверьте, она привела к покаянию куда больше душ, чем ветхие притчи о кутежах сэра Соломона или сорокалетних странствиях компании оборванных джентльменов по Синайской пустыне.

Крамби неуверенно кашлянул.

- Конечно. Что же до дела, которое привело меня сюда, я…

- О деле, которое привело вас сюда, я буду беседовать лично с мистером Олдриджем, вашим почтенным компаньоном, - Лэйд улыбнулся посетителю улыбкой, которую в Хейвуд-Тресте называли «Чабб опять сидит на трефах», - Я вижу, вы не очень-то сознаете, какими вещами я занимаюсь и какой репутацией пользуюсь в… некоторых кругах. Так вот, эти вещи могут показаться странными, но они не терпят недосказанностей, неточностей и оговорок. И не терпят посредников.

Крамби вздернул голову. Ноздри его затрепетали, взгляд сделался холодным и острым.

- Я не посредник, - отчетливо и твердо произнес он, - Не какой-нибудь курьер или посыльный, годный только доставить заказ. Я – Энджамин Крамби, полномочный представитель «Биржевой компании Олдриджа и Крамби», ее оперативный директор, уполномоченный вести дела от ее имени. Мне не требуется согласие компаньона, чтобы принимать решения!

Ну надо же. Лэйд едва не ухмыльнулся. Кажется, Мистер-с-Платиновой-Цепочкой в самом деле имеет под своей дорогой изящно скроенной шкуркой кое-какие мышцы. Мало того, осмелел настолько, что решился показывать зубы, не представляя даже, что те не идут ни в какое сравнение с тигриными клыками хозяина кабинета.

- Послушайте, мистер Крамби… - мягко и проникновенно сказал он, глядя на посетителя, - Говоря начистоту, мне плевать на ваши полномочия и то, кого вы представляете. Я не веду дел с посредниками. Я вообще не веду дел. Код, который вы назвали, устарел не потому, что я придумал новый ему на замену, а потому, что я больше не занимаюсь такого рода услугами. Вышел из дела еще десять лет тому назад.

Крамби не отступил, но сбавил тон.

- Извините, мистер Лайвстоун, я не знал об этом. И уж конечно не осмелился бы вас побеспокоить, но…

Он не дерзил, не заискивал, не пытался произвести впечатления. Смущенный молодой человек, оказавшийся в непривычной и неудобной ситуации, немного сбитый с толку чужим напором и тщетно ищущий нужные слова. Его проблемой было то, что он, кажется, и сам не знал, какие из вертящихся на языке слов – нужные…

Лэйд против воли смягчился. Этому кабинету приходилось знать многих людей, от самых простых и заурядных, мало чем отличавшихся от обычных посетителей бакалейной лавки, ищущих египетских маслин, до таких, которые, надо думать, до глубины души потрясли бы впечатлительную мисс Прайс. А то и оставили без сна на долгие ночи.

Среди них попадались вполне здравомыслящие люди, но были и такие, которых Лэйд относил к неприятной публике. С этих, последних, ему обыкновенно приходилось сбивать спесь, зачастую весьма грубым и жестким образом. Не потому, что это приносило ему удовольствие – никчемная добыча для дремлющего внутри тигра – но потому, что это зачастую было единственной возможностью спасти их жизни.

Эти люди, тщащиеся обрести защиту в высоких манерах, дорогих одеяниях, потайных револьверах, страховых ордерах и кроссарианских символах, зачастую не понимали самого главного. Если жизнь толкнула их в «Бакалейные товары Лайвстоуна и Торпа», значит, дела их по-настоящему скверны.

- Ничем не могу вам помочь, - сухо произнес он, - Ваш мистер Олдридж, судя по письму, разумный и здравомыслящий джентльмен. Если он в самом деле считает, что вашему предприятию нужна помощь Бангорского Тигра, более того, каким-то образом знает, кто я такой и какие услуги представляю, пусть явится ко мне собственнолично. Уверен, мы с ним договоримся обо всем наилучшим образом. А пока… Не смею задерживать! - Лэйд широким жестом указал гостю на дверь кабинета, после чего понизил голос до доверительного шепота, - И вот еще что… Послушайте совета опытного человека. Не налегайте на корнишоны. От них поутру бывает отчаянная изжога!

Крамби нахмурился. Наверно, ощутил себя мальчишкой-коммивояжером, которого небрежно вышвырнули за дверь, даже не взглянув на патентованные щетки для постельного белья, которые он предлагал. Джентльмены в костюмах от Кальвино всегда излишне нервно реагируют на подобное. Может, они и вертят миллионами в своих конторах, но им не хватает главного – настоящего терпения и железного упорства. Эти качества можно выработать в себе лишь тяжелым трудом лавочника.

Крамби не двинулся к выходу. Остался на прежнем месте, сцепив пальцы на животе и нахмурившись. Великий Боже, неужели придется выставлять его силой? Это определенно будет безобразная сцена, которая обеспечит Хукахука пересудами на неделю вперед, а бедная Сэнди…

- Боюсь, это невозможно устроить.

Лэйд приподнял бровь.

- Вот как? Отчего? У него столь плотный график? Нет проблем, пусть назовет время и старый Чабб сам явится к нему. Ему в достаточной степени удалось растравить мое любопытство, так что я, так уж быть, потрачу час времени и пять пенсов на кэб.

Крамби вздохнул. Это не был вздох удовлетворения, скорее, короткий и резкий вздох вроде того, что делают ныряльщики-полли, прежде чем уйти под воду, на непроницаемую для света глубину.

- Вы правы, мистер Лайвстоун. Я в самом деле имею крайне смутное представление о том, чем именно вы занимаетесь, но всего вашего искусства не хватит, чтобы устроить эту встречу

В прошлый вторник мистер Олдридж трагически скончался.

[1] Дарлинг – река в Австралии.

[2] Красными чернилами в бухгалтерских книгах (гроссбухах) обозначаются расходы и траты.

[3] Здесь: примерно 30 градусов по шкале Цельсия.

[4] Электрум – сплав золота и серебра.

[5] Здесь: примерно 2 м. 10 см.

[6] «Циклоп» - британский броненосец береговой обороны «HMS Cyclops», спущен на воду в 1871-м году.

[7] Вильгельм IV – король Великобритании с 1830 по 1837.

[8] (фр.) – парвеню, выскочка. Не обладающий благородным происхождением человек, выбившийся в большое общество.

Глава 2

Лэйд ощутил в горле некоторую сухость. Так бывает в тропическом климате, когда термометр с самого утра показывает шестьдесят градусов и больше, а жара сгущается настолько, что городские улицы превращаются в тягучие реки зноя, заточенные в каменные русла. Сейчас бы бутылочку прохладного лимонада, а еще лучше – пинту «индийского светлого», что подают через дорогу в «Глупой Утке»…

Лэйд побарабанил пальцами по столу. Никчемное движение, ничуть не облегчающее мыслительного процесса, но выдающее нервозность собеседнику.

- Теперь я и верно вспомнил, - пробормотал он, ощущая неловкость, еще более колючую, чем сухость в горле, - Вспомнил, где видел эту фамилию. В разделе некрологов. «Серебряный Рупор» писал, что неделю назад какой-то банкир выпал с балкона гостиницы где-то в Редруфе. Я даже не обратил внимания, признаться, банкиры иногда выделывают такие фокусы, это в их духе. Так значит, это и был… кхм.

Крамби скорбно опустил глаза.

- Да. Это был мистер Олдридж. Мой компаньон. Не банкир. Финансист, основатель и совладелец «Биржевой компании Олдридж и Крамби». Он выпал с пятого этажа гостиницы «Восточный Бриз». Разбился насмерть.

Лэйд никогда не считал себя человеком, одаренным развитым чувством такта. Миддлдэк – хорошее местечко, в меру шумное, в меру разбитное, со своим жовиальным вкусом, зачастую даже чересчур прямолинейным и простым. И сложные формулы выражения участия здесь имеют не большее хождение, чем голландские гульдены или данцигские таллеры. Будь на его месте умница Сэнди, она мгновенно нашлась бы, что сказать в этой ситуации, но тигры по своей природе – не самые тактичные существа…

- Мне… кхм. Жаль, - пробормотал Лэйд, в самом деле испытывая некоторую неловкость, - Хоть я, как уже говорил, не имел удовольствия быть знакомым с вашим компаньоном, это весьма… кхм… прискорбно.

Крамби сдержанно кивнул, принимая соболезнования, как и подобает воспитанному юноше.

- Мистер Олдридж был великим человеком. По-настоящему великим. Может, не таким, как Томас Грешем[1] и Самсон Гидеон[2], но он многое сделал для Нового Бангора, занимаясь своим делом. Многие считали его настоящим кудесником в этой сфере и я был бесконечно горд быть его компаньоном на протяжении почти семи лет. Он заслужил каждую йоту того уважения, которым пользовался.

- Уверен, рано или поздно Новый Бангор почтит его заслуги подходящим памятником, - пробормотал Лэйд, - И он разбавит собой армию медных поэтов и адмиралов, оккупировавшую остров… Виноват, я совсем не разбираюсь в биржевом деле и не считаю нужным изображать обратное. Я читал некролог, но, признаться, не обратил внимания на детали. Этот случай… это падение, кажется, было названо несчастным случаем?

- Да. По крайней мере, полиция пришла именно к такому выводу. Мистеру Олдриджу было за шестьдесят, тропический климат порядком истощил его здоровье. Последние годы он страдал головокружениями, с трудом передвигался и часто испытывал слабость. Кроме того, его мучили провалы в памяти и приступы мигрени. Компания выплатила небольшое состояние лучшим врачам Нового Бангора, но ни один из них не мог ему помочь. Я знаю об этом, потому что сам оплачивал счета, но… Никто из них был не в силах ему помочь. Последние два года его состояние постоянно ухудшалось. Он с трудом держал в руках перо, жаловался на боли, иногда выглядел совершенно потерянным, дезориентированным.

- Вот почему он отошел от дел? – поймав удивленный взгляд Крамби, Лэйд постучал пальцем по столу на том месте, где некогда лежало письмо, - По состоянию здоровья?

Крамби неохотно кивнул.

- Да. Не хотел, чтобы его, человека, сотрясавшего биржевые рынки и ворочавшего миллионами фунтов, видели таким – слабым, подавленным, не способным даже перемножить в уме простейшие числа, трясущимся от слабости. Бедный, бедный мистер Олдридж. Он хотел, чтоб его помнили капитаном корабля, а не дряхлым стариком. Потому и отошел от дел два года назад, оставив мне штурвал.

- Он служил во флоте? Все эти метафоры – наша шхуна, штурвал, команда…

Крамби улыбнулся.

- Нет. Насколько мне известно, нет. Он и в море-то никогда не выходил, даже на прогулочной яхте, которую мы как-то арендовали для пикника. Утверждал, что у него отчаянная морская болезнь. А все эти сравнения… Он всегда утверждал, что биржевой рынок сродни морю. Иногда он спокоен, иногда штормит, но человек, который желает в нем разбираться, должен обращать внимание не на волны, которые вздымаются на поверхности, а на течения, что прячутся на дне. Именно течения определяют царящие в водоеме законы, несут жизнь или погибель, разорение или достаток. Это была мудрая мысль. С его легкой руки мы именовали наше предприятие кораблем, себя – его командой, а его…

- Капитаном. Благодарю, уже понял.