Свет в окне напротив

Из Австралии с любовью

Раннее утро было таким же сонным, тихим и свежим, как в наш первый австралийский день.

Джейн открыла нам двери и, небрежно махнув рукой, ушла вглубь коридора. Заговорила она только у входа в кабинет:

— Рон, будь другом, сгоняй на второй этаж. Опять забыла декларации, будь они неладны! Стопка бумаг во второй комнате на принтере. Такая большая чёрная штуковина на письменном столе.

Рон пожал плечами и отправился наверх, нарочито громко топая по ступенькам.

— Как логично устроить кабинет на первом этаже, а принтер оставить на втором, — заметила я.

— Как логично подозревать человека неизвестно в чём, не попытавшись найти прозаическую причину, — буркнула Джейн. — Принтер рядом с идентификатором палочек моментально выходит из строя.

— Хочешь, пришлю тебе из отсталой Англии антимагический экранчик? Решает проблему на ура. Брат Рона изобрёл.

— «Пришлю»… — повторила Джейн. — Значит, сама возвращаться ты не собираешься?

— Почему не собираюсь? У меня здесь родители. Буду иногда…

— Ты знаешь, о чём я! Да или нет?

— Нет, — выдохнула я.

Джейн помолчала. Потом тряхнула головой.

— Ну и ладно. Отказалась из-за моих придирок?

— Нет. Всё, что ты хотела сказать, я услышала. Тебе нужна не героиня непонятной далёкой войны, а Гермиона Грейнджер в базовой комплектации. Это был сильный ход. Я устала от прошлого и хотела быть просто собой.

— И всё равно отказалась.

— Потому что поняла, чего хочу на самом деле… Кажется, не только я.

— Славный Рон, — понимающе улыбнулась Джейн. — Согласись, здесь он гораздо круче, чем там.

Я кивнула. Именно это настораживало Рона и не нравилось ему.

— …Не делай этого.

— Тебе не нравится Австралия или Джейн? Мне они обе кажутся очень милыми, — поддразнила я.

Рон не поддержал шутку.

— Берт сказал, что Джейн специально мне помогает. Пытается сделать так, чтобы ты мной восхищалась и чтобы мне хотелось остаться. Надеется, что я тебя уговорю.

— Да, Джейн очень целеустремлённая. Но, может быть, как раз такой лидер нам и нужен? Она не убивает грязнокровок, уважает закон. У неё есть нос и нет хоркруксов… А главное — Джейн всегда знает, на каком побережье сегодня лучший ветер!

Рон покраснел.

— Ты обиделась из-за кайтинга, да? Это тоже была её идея: «Вам нужно отвлечься друг от друга, заняться своими делами…». Не знаю, почему я вообще её слушал!

— Коварная Джейн, — улыбнулась я. — Вот, значит, как она помогала: давала ценные советы?

— Понимаешь… — Рон зажмурился и выпалил: — Выходит, я вообще ничего не сделал сам! Этовсёснейпиджейн!

— «Снейпиджейн» — замечательное ругательство, — восхитилась я. — А теперь — то же самое, но медленно и подробно.

— Ладно, сейчас попробую...

— …Рон действительно изменился, — согласилась я. — Интересно, каким был твой личный вклад в его возросшую крутость?

Джейн задумалась.

— Одна таблетка аспирина, — начала она, загибая пальцы, — два совета и три урока по защите личной информации.

— На принтере пусто! — донёсся со второго этажа голос Рона.

— Тогда открой стеклянный шкаф и найди папку с грифом «Декларации», — гаркнула в ответ Джейн.

— Слушай, Джейн, это важно,— заторопилась я. — Рон вбил себе в голову, что… один человек специально запрограммировал его на быстрый поиск оптимальных решений. Ещё в Англии. А ты это распознала и поддерживала. В своих целях.

Я ждала, что Джейн меня высмеет, но она ответила серьёзно.

— Могу привести с десяток аргументов, доказывающих, что Рон не подвергался никаким ментальным модификациям. Накануне вашего прибытия в его башке основательно покопались — это факт. Твой так называемый «один человек» точно не был целителем. И не слишком заботился о самочувствии объекта исследования. Но там была чистая диагностика, без коррекции. А я вообще ничего не трогала.

— Так скажи ему, — попросила я.

— Не поверит, — возразила Джейн. — Рон придумал себе это, чтобы не наломать дров. Знаешь, как малыши для надежности держатся за воздух, когда учатся ходить? Я могу только «расколдовать» его. Погудеть в диджериду[1], дать какую-нибудь хинную настойку, хлопнуть в ладоши и сказать: «Проснись»… Но это будет ещё одна ложь. Вы, помы, слишком часто врёте, поэтому никому не верите. Даже себе. Чем ты занималась весь месяц, а? И вспомни, сколько ужасов ты навоображала, пока я пыталась убедить тебя остаться?

— Если бы ты сразу разговаривала со мной честно, мы бы раньше поняли друг друга, — возмутилась я. — К чему было говорить намёками, запугивать? Взяла бы и сказала свою правду как есть.

Джейн посмотрела на меня так, будто я сморозила чудовищную глупость.

— Ещё чего! Правду говорят, если собеседник готов слушать. Тогда она становится мощным оружием, — из её голоса исчезли насмешливость и резкость. — Правда не бывает смешной, жалкой или глупой. Её невозможно стыдиться. Конечно, когда это правда, а не набор никому не нужных штампованных лозунгов, вычитанных в книгах. Ты займёшься политикой, так что запомни это…

— Вы тут все секреты обсудили? — громко поинтересовался Рон, входя в кабинет с кипой бумаг. — А то я уже три круга навернул.

— Смотри-ка, Рон усвоил урок интуитивно, — рассмеялась Джейн. — Ох, парень, будь я на десять лет моложе, я бы в тебя влюбилась.

— Ты и сейчас ничего, — пробормотал Рон. — Даже очень.

— Знаю, Ронни, знаю. Но влюбиться уже не получается.

Она снова засмеялась, любуясь растерянностью Рона.

— Хотите, схожу за ещё какими-нибудь бумажками? — предложила я. — Или просто выйду погулять, чтобы вы поговорили о влюблённости и вечной молодости?

Но Джейн не оценила мой «мощный инструмент воздействия». Она легко, словно в задумчивости, провела рукой по волосам Рона.

— Ронни-Ронни… Тебе не нужны женщины, которые знают всё лучше тебя. Нет, это будет молоденькая девчонка. Ты сразу её узнаешь!

Рон уже пришёл в себя.

— У меня вырастут цветы из ушей или уши из цветов? — весело поинтересовался он.

— Слегка театрально, не находишь? Лучше пусть нос зачешется... Ладно. Была рада с тобой познакомиться, Ронни. Редко случается встретить человека, способного на подвиги, ради… Впрочем, это отрывок из прощальной речи, а вы ещё ничего не заполнили.

Она выхватила из рук Рона бумаги и снова превратилась в Джейн-зануду.

— Садитесь. Контрабанды никакой не везёте?

— Нет, конечно, — отозвался Рон.

— Молодец. Так и думала. Записывай на обороте: «Яд муховёртки — два флакона. Предъявлен добровольно». Ты купил его у Никаса на прошлой неделе.

Я было открыла рот, чтобы начать спорить, но Джейн отмахнулась от меня и уставилась на Рона.

— Купил и уже использовал, — уверенно возразил он.

— Угу, использовал. Не лопнул? — фыркнула Джейн. — Расслабься. На будущее, яд муховёртки — в списке разрешённых товаров. Мог не прятать.

Рон кашлянул и склонился над декларацией.

Джейн с ухмылкой взглянула на меня. Вероятно, эта сцена тоже была иллюстрацией к её монологу о правде.

«Вредина», — подумала я, криво улыбаясь в ответ. Даже жаль, что Джейн не умеет читать мысли так легко, как некий Северус Снейп.

Имя отозвалось привычным набором эмоций. Но теперь, когда я перестала с ними бороться, стало намного проще. Гарри написал, что передал Снейпу моё письмо. Значит, с профессором всё в порядке. Жив, здоров, варит зелья, доволен судьбой. А больше мне от него ничего не нужно.

На заполнение бумаг ушёл почти час. Это отвлекало от грустных мыслей, но, читая бесконечные вопросы, я снова и снова обещала себе, что в следующий раз обязательно полечу в Австралию обычным самолётом. Наверняка на магловской таможне не возятся по часу с каждым прибывающим и отъезжающим.

— Кстати, Гермиона, — вклинилась в мои мысли Джейн, — я припасла для тебя кое-что. Вдруг понадобится?

Она бросила на стол передо мной ещё одну бумагу с печатями и вензелями.

— И что это? — подозрительно спросил Рон.

— Приглашение в страну на две персоны с открытой датой, — объяснила Джейн. — Считай это подарком от магического сообщества Австралии. Тебе, Рон, такого не полагается, извини. Зато шортборд[2], который стоит у входа в дом, теперь твой. Прощальный привет от Берта.

Рон просиял и с невероятной скоростью вылетел за дверь.

— Очень неожиданно. Но… у твоего подарка наверняка есть какое-то условие? — поинтересовалась я.

— Нет! — Джейн покачала головой. — Распоряжайся, как знаешь.

Следующие несколько минут ушли на то, чтобы убедить Рона перестать обниматься с доской и затолкать её в сумку. А потом мы пили кофе и дремотно молчали. Я вспоминала, как прощалась с папой и мамой. Как просила их не провожать меня утром. Они обещали, но поступили по-своему. Уходить было трудно…

— Портал сработает через минуту, — негромко сообщила Джейн.

Рон подскочил как ужаленный, схватил сумку.

— Не могла раньше сказать? Поднимайся, Гермиона, скорее!

— Не паникуй, успеешь, — зевнула Джейн.

Она потянулась к ящику стола, вынула вещицу, напоминающую очень крупный браслет, и протянула нам.

— Держите крепко, ребята. Компания Австралийских магических перемещений желает вам приятного путешествия. Заглядывайте как-нибудь на выходных.

Заготовленные слова вылетели из головы. У Рона, вероятно, тоже.

Портал засветился голубым светом, и в следующее мгновение Австралия исчезла.

* * *

Замок мягко щёлкнул, пропуская меня домой.

Рон зашёл следом. Поставил вещи на пол, огляделся, как будто видел всё впервые.

— Ну, чем займёшься?

— Разберу сумку. Проветрю комнаты. Высплюсь, — отчиталась я. — Надеюсь, сюда не примчится Джинни. Хочу просто выдохнуть.

— Ясно, — Рон засунул руки в карманы. — Можно я зайду за своими вещами завтра?

— Конечно…

Он взялся за ручку двери и подмигнул мне:

— Как ни странно, мы неплохо провели время, правда?

Я кивнула. В горле першило от пыльного и холодного воздуха Лондона.

— Правда. Отлично съездили. Спасибо тебе. За всё.

— Так я пойду?

Я снова кивнула.

— До завтра, Рон. Открыть тебе камин?

Он помотал головой.

— Какая гадость эти камины. У тебя случайно нет дверей в Косой переулок? А в Нору? Хоть куда-нибудь?

— К сожалению, нет, — я не выдержала и рассмеялась. — Мы же отсталая страна, забыл?

— Это ненадолго, — загадочно пообещал Рон. — Ладно, пусть будет камин.

Мы поднялись в гостиную, и Рон отправился на площадь Гриммо.

Зелёные искры давно погасли, а я продолжала смотреть в пустой очаг. Нет, по Гарри и Джинни я тоже соскучилась, но сейчас мне хотелось побыть одной.

Квартира казалась маленькой, чужой и тёмной, даже с включённым светом. Предметы будто прикидывались знакомыми, а на самом деле только и ждали, чтобы я отвернулась. В детстве я любила это ощущение «неузнавания». Оно возникало даже после короткой поездки. Папа объяснял, почему так происходит, рисуя рецепторы и анализаторы, дуги условных рефлексов… А мне нравилось воображать Зазеркалье и караулить момент, когда предметам надоест притворяться.