Свет в окне напротив

Continental holidays. Часть 1

— Улыбайтесь, герр Снейп! — в третий раз воззвал фотограф.

Я изобразил то, что Гермиона Грейнджер называла «ухмылкой номер три». Фотограф скорбно закрыл глаза и сделал снимок. А что поделать? Всем не угодишь.

В «незримом» зале Кёльнского университета репортёров было едва ли не больше, чем зельеваров. Со мной желали говорить и первые, и вторые. Слизнорт, дружески придерживавший меня за локоть, избавлял от коллег, но при этом в разы увеличивал шансы столкновения с прессой.

— Журнал «Что за колдун!» — отбарабанила очередная версия Риты Скитер. — Мистер Снейп, что вы почувствовали, когда получили место в Гильдии Зельеваров и почетное членство в Сугубо Экстраординарном Обществе Зельеварителей?

— Удовлетворение, — уже привычно отреагировал я. Вопросы кочевали из одного интервью в другое. Ждать разнообразия было бы наивно.

— Как повлияет ваше открытие на жизнь рядовых волшебников?

— Никак. Заклинания памяти — запретная и опасная магия. Не вижу причин, по которым рядовому волшебнику пришлось бы ими воспользоваться. Как и разработанным антидотом.

— Благодарю за ответ! Мистер Снейп, в больнице Святого Мунго находится знаменитый писатель и путешественник Златопуст Локонс, потерявший память в результате несчастного случая. Возможно, ваше зелье…

— Увы, нет. Целители провели ряд исследований и полагают, что его применение может оказаться для Локонса фатальным.

Слизнорт энергично закивал, будто лично участвовал в консилиуме целителей, и даже отпустил мой локоть. Я воспользовался моментом:

— Подробнее вам сможет объяснить профессор Слизнорт. Прошу!

Журналистка не сумела скрыть досаду, зато Гораций просиял, предложил даме руку и поплыл вместе с ней к фуршетному столу.

Нет, до Риты Скитер местной братии далеко. Я уже собрался выйти из зала, когда краем глаза заметил знакомую фигуру в парадной аврорской мантии. Был ли я удивлён? Нисколько.

— Доброго дня, герр Поттер. Какого Румпельштильцхена вас сюда занесло? — как можно любезнее поинтересовался я.

— Здравствуйте, профессор! Обеспечиваю безопасность участников конгресса, — просветил меня вежливый и корректный Поттер. — Наш аврорат предоставил шестерых сотрудников. Больше только у МАКУСА.

— И вы, разумеется, вызвались первым?

— Такая работа, сэр, такая работа! — покачал головой Поттер, дежурно прикрываясь окклюменцией. — Кстати, улыбнитесь, вас снимают с галереи, видите?

— Не прикидывайтесь дурачком. Я просил вас не вмешиваться.

— Я не вмешиваюсь. Хотели поехать на конгресс — поехали. Не хотели говорить Гермионе — пожалуйста, она не в курсе, что вами опять кто-то интересуется, — Поттер всё же не сумел сохранить спокойствие и теперь откровенно злился. — Пять! Пять сигналов из разных источников! И это только те, что отследили в аврорате. Самые дикие полуофициальные и неофициальные запросы, которые объединяла исключительно ваша персона! Вы бы на моём месте их проигнорировали?

Его блестящий монолог был прерван очередной вспышкой колдокамеры. Поттер нахмурился, помахал фотографу своим аврорским удостоверением, и тот моментально испарился.

— Я бы на вашем месте попытался подумать, зачем неизвестное лицо столь явно и навязчиво демонстрирует интерес, который сумели отследить даже в аврорате, — подсказал я.

На «даже» Поттер не купился, зато моментально отреагировал на «неизвестное лицо»:

— Вы знаете, кто это?

— Предполагаю.

— И думаете, что это безопасно?

— Скажите, насколько безопасна работа в аврорате? Почему ваши друзья не бегают за вами толпами и не подкладывают матрасы в местах ваших предполагаемых падений на каждом дежурстве?

— Это другое, — запальчиво возразил Поттер и замолчал. Неужели задумался? Впрочем, злиться на то, что Гарри Поттер ведёт себя как Гарри Поттер, было бессмысленно.

— Послушайте, Поттер. Я не собираюсь совершать необдуманных поступков. Но время конгресса планирую использовать очень плодотворно. И надеюсь, что вы проявите в этом деле не столько родственную опеку и участие, сколько дружеский такт. Хотя бы попробуйте.

Слова подействовали. Радуйся, Альбус — всё по твоим заветам. Поттер расцвёл и приготовился ответить что-то возвышенное, но я отреагировал быстрее:

— Кстати, репортёр в зелёном, который приближается сюда, спрашивал о вас четверть часа назад. Не желаете дать ему интервью?

— Обойдётся, — проворчал Поттер. — Чувство такта советует мне удалиться.

И в следующее мгновение исчез в толпе.

Я оказался менее везучим, и, уходя от зелёного, лицом к лицу столкнулся с женщиной в брючном магловском костюме.

— Журнал «Без обиняков»! Мистер Снейп, неужели вам льстит эта мишура? — весело поинтересовалась она.

— Разумеется, льстит, — согласился я. — А уж если некто пересёк половину Земли ради встречи с моей персоной, это не только льстит, но ещё и интригует.

Она усмехнулась.

— Приятно иметь дело с умным человеком. Что если я украду тебя на часик-другой?

— Как скажешь, — согласился я.

— А твой молодой приятель не расстроится?

Провокация была преднамеренной, а прикосновение легилименции — лёгким и неглубоким. Или казалось таковым. Окклюменция тоже отличалась: белый шум в сочетании с несколькими поверхностными образами. Простая, но надёжная защита. Если рядом нет кого-то вроде Тёмного Лорда, норовящего залезть тебе в башку.

— Согласна, уровень невысокий, — спокойно согласилась Джейн Холли. — Но обычно мне хватает. Так как насчёт какой-нибудь местной забегаловки? Я приглашаю!

* * *

После строгого и тёмного убранства университета город слепил глаза ярким солнцем и свежей зеленью. Благостную картину не нарушали даже студенты, в изобилии рассредоточившиеся по университетскому парку.

— Круто смотришься в магловской одежде, — одобрительно заметила Холли. — А теперь — важнейший вопрос дня: ты считаешь себя ценителем пива?

— Нет.

— Сочувствую. Здесь, даже если закажешь бренди, тебе все равно принесут кёльш [1]. Но раз уж тонкими оттенками тебя не удивить, просто заглянем во «Фрю» [2]: аутентично, чисто и сытно. Я знаю короткий путь.

Какое-то время мы неспешным шагом продолжали идти по парку, и внезапно его лужайки и деревья сменились унылой улицей, дома которой были расписаны граффити. На одной из стен красовалась надпись: «Да здравствует Незримый Факультет!».

Холли одобрительно рассмеялась, пробормотав что-то про неведомого мне Пратчетта, и взбежала по лестничному пролёту наружной лестницы. Поднявшись следом, я увидел, что местность снова поменялась. Вся улица здесь, казалось, состояла исключительно из магазинов, а толпа — из туристов.

— Шильдергассе! — вполоборота прокомментировала Холли. — Теперь бы не пропустить поворот на Ам Хоф. Кажется, сюда. Не отставай!

Она свернула в подворотню, проскользнула в дыру заколоченных ворот, вынырнула на площадь со странным фонтаном и прищёлкнула пальцами:

— Ещё помню! Всё, мы пришли.

— Для гостя города ты слишком хорошо ориентируешься в местных магических закоулках, — заметил я.

— Четверть века назад малышка Дженни целых три года была гордой студенткой Кёльнского Незримого, — расплылась в довольной улыбке Холли, — а там считалось неприличным тратить больше пяти минут на то, чтобы дойти до любимой пивной. Интересно, из сегодняшних волшебничков кто-то ещё пользуется нашими нелегальными норками?

Я предпочёл не комментировать полученную информацию о местных студенческих традициях, но Холли молчать не собиралась:

— Кстати, этот фонтанчик наверняка произвёл бы впечатление на Гермиону Грейнджер. «Женщина, которая всё испортила» [3]. Сказочный вариант истории о том, как из Кёльна изгнали домовых. Разумеется, на самом деле всё намного печальнее и поучительнее, но тема заслуживает изучения, согласись?

Я вновь воздержался от ответной реплики, и Холли на время умолкла.

«Фрю» оказался пивным рестораном. Туристов было много, но свободных мест хватало. Прежде чем Холли сделала заказ, бармен молча выставил перед нами два стакана пива.

— Ну что, таинственный волшебник, за знакомство?

Я поднёс стакан к губам, имитируя глоток. Проверять качество здешнего алкоголя совершенно не хотелось. Холли тем временем предприняла ещё одну ментальную попытку, но и играть в поддавки с противником неизвестного уровня я тоже не планировал. Она понимающе улыбнулась.

— Так что же вы почувствовали, мистер Снейп, когда получили место в Гильдии Зельеваров и почётное членство в Сугубо Экстраординарном Обществе Зельеварителей?

— Прочитаешь в газете, — я прикрыл часть бара заглушающими чарами, хотя вряд ли это было нужно. — Теперь по делу: что хочешь?

Холли с удовольствием кивнула:

— Умный, точный, резкий. Да! По делу предложение такое: ты мне помогаешь и назначаешь за это плату. Я решаю, подходят мне расценки или нет. Мы дискутируем, находим компромисс, я выполняю свою часть сделки, ты — свою.

— Почему ты решила, что мне это интересно?

— Потому что ты безропотно пошёл со мной неизвестно куда, а теперь сидишь здесь, делаешь вид, что пьёшь пиво, и ждёшь, когда я начну угрожать.

— А ты начнёшь? — уточнил я.

— Даже не думала, — Холли покачала головой. — Глупо угрожать человеку, которому собираешься доверить жизнь. Интересно, что ты этого ждал. Если развивать тему, то можно понять многое… Очень многое. Но поговорим о другом. Итак, ты можешь мне помочь. Это незаконно, а я — не Гермиона Грейнджер, чтобы твой риск происходил исключительно из возвышенных порывов души. Поэтому спрашиваю: есть что-то заманчивое, что я могу предложить взамен?

— Взамен чего?

Холли покосилась на бармена и добавила ещё одно защитное заклинание.

— Хочу простить человека, за то, что он умер.

— Это патетика. Факты?

— Хорошо, вот факты. Женщина. Сорок два года. Необратимое изменение памяти. Произведено нелегально, в октябре 1981 года. Цель — лечение депрессии упорного течения. Содержание изменений: замена события «смерть значимого лица» иным событием — «измена и отъезд»; замена исходной реакции «скорбь» на иную реакцию — «обида, отстранение». Особенность операции — получение информации о реальных фактах через год после процедуры. Цель достигнута. Рецидивов депрессии не наблюдалось.

Холли замолчала.

— В чём проблема? Искажение восприятия? Двойная память? Сны?

— Проблема в том, что чёртова кукла Джейн Холли не была адекватна, принимая решение в восемьдесят первом году. В итоге она настолько твёрдо поверила, что никому больше не позволит предательство, что предала сама себя.

— И как прикажешь определить твою адекватность на сегодняшний день?

— Слушай, — она с размаху опустила пустой стакан на стойку и уставилась на меня. — Если бы тебе дали возможность исправить самую большую ошибку твоей жизни, ты бы отказался?

— Ценю проделанную тобой работу по сбору досье, но оставь моё прошлое в покое. Сейчас речь о тебе.

Молчаливый бармен снова налил в стакан пива и отошёл в угол стойки.

— Да что ты, какой сбор досье? — внезапно развеселилась Холли. — Кстати, хорошо, что напомнил. Не оставишь автограф?