Маловероятное. Эпизод 5: Кошка Эттнива

Маловероятное. Эпизод 5: Кошка Эттнива

— Нет, мистер Лонгботтом, — отрезал профессор Снейп, — и это даже не смешно.

Гермиона Грейнджер вздрогнула и отвернулась, сделав вид, что рассматривает корешки книг в кабинете директора. Старые фолианты пахли тленом и временем, и в носу у нее запершило.

— Идея использовать в зелье психотропные вещества, чтобы вызвать у создателя хоркруксов раскаяние, как минимум противозаконна, — бесстрастно продолжал Снейп, — и с точки зрения законов волшебного мира, и с точки зрения законов магглов. Ваш статус преподавателя Гербологии совершенно не дает вам право выращивать в школьных теплицах запрещенные растения.

— Чем такое зелье будет отличаться от легиллименции и применения любого заклинания — Конфундус или Обливиэйт? — спокойно возразил Невилл. — По-вашему, такое влияние на психику человека, будь то маг или маггл, менее противоправно? А легиллименции вы обучаете студентов.

— Чтобы вы знали, профессор Лонгботтом, — язвительно парировал Снейп, — изучение легиллименции — всего лишь способ в дальнейшем противостоять ей с помощью окклюменции. Что же касается применения заклинаний, стирающих память, то позволю вам напомнить, что это привилегия специально обученных сотрудников Министерства Магии. Если бы вы немногим больше интересовались тем, что происходит за пределами Косого переулка, то без труда провели бы аналогию с владением огнестрельным оружием у магглов. Эффект от заклинания Конфундус мало чем отличается от временного и очень слабого расстройства мышления, и не говорите, что вы сами никогда не страдали от излишнего употребления огневиски. — Невилл при этих словах протестующе замотал головой. — Вы же предлагаете экспериментировать с растениями, за которые у магглов можно запросто угодить за решетку, а в некоторых странах — на тот свет, прямо на территории Хогвартса. Мой ответ — нет, нет и нет. И категорически не советую подходить с этим вопросом к коллеге Слагхорну. Слово «хоркрукс» для него равносильно слову «бродяжничество».

— В изучении способов противодействия создателю хоркруксов неуместны слова «противозаконность» и «запрещенные методы»! — неожиданно сама для себя почти выкрикнула Гермиона, обращаясь к Снейпу. Невилл всем своим видом выразил удивление такой пылкой поддержке.

— Браво, профессор Грейнджер, — не смутился Снейп. — На опыте незабвенного, точнее, забвенного преподавателя ЗоТИ, я говорю о профессоре, память его бесценному таланту писателя, Локхарте, вы учиться не хотите. Были бы там с Уизли и Поттером вы, сработай заклинание Локхарта не в обратную сторону, может быть, вы и сделали выводы. В чем я лично сильно сомневаюсь.

— В чем именно?.. — спросила Гермиона.

— В том, что вы способны сделать выводы, — усмехнулся Снейп. — Книги — это не просто перечень информации, это материал для дальнейшей работы головой. Научитесь уже, наконец, их не просто зубрить страница за страницей.

Гермиона до боли закусила губу, чтобы тут же не разреветься, но против ее воли комната поплыла от вот-вот готовых пролиться слез. В словах Снейпа не было, на первый взгляд, ничего обидного, но Гермиона в глубине души признавала его правоту.

— Извинитесь немедленно! — крикнул Невилл, но Гермиона этого уже не видела — развернувшись, она выскочила из кабинета директора, едва не сбив входившую МакГонагалл.

— Профессор Грейнджер! — услышала Гермиона вслед возмущенный окрик, но даже не остановилась.

Зажимая рот, она пронеслась по коридорам, стараясь не думать, как выглядит сейчас в глазах учеников. Растолкав каких-то старшекурсников, она влетела в пустой класс Трансфигурации, захлопнула дверь и разрыдалась.

Снейп совершенно не изменился за эти годы. Так же, как он был готов унижать Гарри и безответного Невилла еще на первом курсе, он легко и непринужденно мог ударить и сейчас, причем коллегу, преподавателя. А главное, специально или ненамеренно, он попадал по самому больному месту. И это было куда обиднее, чем незаслуженно снятые баллы.

Гермиона не помнила, сколько она так просидела, обиженно и громко рыдая, как несправедливо обманутый ребенок, пока, наконец, не почувствовала, как на плечо ей легла теплая, мягкая ладонь.

Невилл, милый, добрый Невилл, сильный и независимый Невилл, умница и настоящий лидер. Гермиона уткнулась ему в грудь и разрыдалась еще сильнее, получив бессловесное участие, а Невилл ласково гладил ее по голове, утешая и успокаивая.

— Как ты вошел? — спросила она очевидную глупость, так как прекрасно знала, что все ее «запирающие» заклинания, маленькие хитрости «Армии Дамблдора», имели собственные «ключики» — она уже не помнила, кто предложил эту меру безопасности, но подозревала, что Ханна Эббот [1]. Теперь уже, конечно, Ханна Лонгботтом.

— МакГонагалл все слышала, — с улыбкой сказал Невилл, — а ты же знаешь, что такое МакГонагалл в гневе. Ну и я тоже подлил масла. И тебе спасибо, что поддержала меня.

— Он все равно не станет тебе помогать, — всхлипнула Гермиона. — Глупая была мысль, прости.

— Снейп толковый зельевар, но не единственный, — пожал плечами Невилл. — Теплицы можно оградить действительно надежными заклинаниями. А разрешение получить у Кингсли. В отличие от некоторых, наш Министр не такой упертый дурак.

— Ты действительно считаешь, что эти растения… способны повлиять на решение создателя хоркруксов раскаяться? — деловито осведомилась Гермиона, утирая слезы. — Раскаяние должно быть искренним, иначе ничего не получится…

— Уверен, — твердо ответил Невилл. — Эти растения и сами по себе вызывают галлюцинации, а правильно разработанное и сваренное зелье должно показать все последствия. Это непростая работа, Гермиона, и очень долгая, но она того стоит. Снейп считает, что я хочу лавры лучшего в зельеварении — он ошибается, я всего лишь хочу должным образом поработать над самими растениями и другими растительными ингредиентами…

— О да, — фыркнула Гермиона. — Я помню эту статью в «Пророке», которая наделала столько шума.

— Невилл Лонгботтом — профессор Зельеварения [2]! Даже моя бабушка не приняла этот бред всерьез, зато Снейп до сих пор считает, что это был заговор!

Оба рассмеялись. Невилл еще раз обнял Гермиону.

— Снейпу лишь бы испортить кому настроение, — за глаза припечатал он несговорчивого коллегу, — но что еще от него ждать? Это же Снейп. Забудь. А я напишу Кингсли. Между прочим, профессор Спраут готова меня поддержать. И МакГонагалл тоже. И Гарри. Кажется, даже Слагхорн заинтересован, только он и вправду ничего не желает знать про слово «хоркрукс». Так что Снейпу останется только смириться — он в явном меньшинстве.

— Кингсли будет решать это не один, — с неудовольствием заметила Гермиона. — Знаешь же, он любит сделать вид, что с чем-то согласился, хотя на самом деле все давно продумал и определил.

— Только не говори, что мне надо выступить в Визенгамоте, — поморщился Невилл, присаживаясь на стол. — С докладом. — Он совсем скривился, увидев, как Гермиона энергично кивает в знак согласия с его словами. — Нет, Гре-е-ейнджер, — притворно простонал он, передразнивая интонации Малфоя, и Гермиона снова засмеялась. — Опять писанина и библиоте-е-ека!

— Ты же серьезный человек, Невилл, ты профессор! — поддела его она. — Напиши доклад, с доказательствами, с формулами, с выкладками и цитатами! Кингсли и так с тобой согласится, а старички в Визенгамоте заснут еще на вступлении, зато никто не сможет тебе мешать.

— Поможешь? — с надеждой спросил Невилл.

— Конечно, — Гермиона напоследок шмыгнула носом, — только учти, все книги давно в кабинете МакГонагалл.

— Я попробую уговорить ее разрешить мне забрать эти книги, ненадолго. А вечером к тебе загляну?

— Договорились, — Гермиона пожала Невиллу руку и, гордо вздернув нос, как будто ничего и не случилось, и она не бежала в слезах по школе, в которой была — страшно подумать! — целым деканом, вышла из кабинета.

На улице стемнело, в низких тучах плавала тощая, как миссис Норрис, луна, и поднялся ветер. В коридорах Хогвартса тоже чувствовалось наступление осени. Студенты забились в гостиные и библиотеку, только портреты ворчали на сырость, что Гермиону всегда удивляло — нарисованные волшебники ничего чувствовать не могли, и все их возмущение было данью скверному характеру при жизни. По дороге ей встретились только куда-то спешащий Кровавый Барон, несколько озябших младшекурсниц и мрачный одинокий Филч, за которым трусила понурая кошка.

Живоглот встретил хозяйку утробным мяуканьем.

— Ты мое солнышко! — Гермиона присела на корточки и притянула к себе довольную кошачью морду. И чихнула.

— Похоже, мне не обойтись без визита к мадам Помфри, — пробормотала она. — Не хватало еще заболеть.

Она торопливо полезла в прикроватную тумбочку, надеясь там найти хоть что-нибудь от простуды, но ей попался только почти бесполезный маггловский спрей. Вздохнув, Гермиона побрызгала им предательски хлюпающий нос, разделась, расчесала волосы и, согнав проворного Живоглота с подушки, улеглась в кровать.

* * *

Наутро Гермиона проснулась от того, что дышать ей было почти нечем. Она похлюпала носом, с некоторым замиранием сердца посмотрела на себя в зеркало — вид был совсем не болезненный, только нос и глаза слегка покраснели, — привела себя в порядок и отправилась в Больничное крыло.

— Ох, — встретила ее никогда не спящая мадам Помфри, — ты уже вторая. Даже третья. Ночью прибегал школьный эльф от мистера Филча, бедолага даже дойти до меня не смог. Пожалуй, надо будет попросить профессора Слагхорна помочь мне с Бодроперцовым зельем. Осень, что поделать. Пей.

— Зпазиба, — в нос проговорила смущенная Гермиона. — А гдо был бдарым?

— Профессор Лонгботтом! — пояснила Помфри. — Ему даже его травы не помогли. Впрочем, он всю ночь сидел в холодном кабинете, читал какие-то книги. Ну и тут у меня несколько студентов… — она неопределенно махнула куда-то рукой.

— А-а, — протянула Гермиона, чувствуя, как ей стало легко дышать. — Спасибо, мадам Помфри. А вы про его идею слышали?

— Конечно, — удивилась Помфри. — Он со мной советовался. — Она явно была довольна этим фактом, а Гермиона подумала, что Невилл схитрил, набирая себе сторонников.

«Вот и верь потом этой Шляпе, — подумала Гермиона. — Может, и правда — принцип отбора учеников совсем другой, не тот, о котором она ежегодно вещает?»

— Что я могу сказать, мысль, конечно, очень хорошая, но сможет ли профессор Лонгботтом воплотить ее в жизнь? — продолжала Помфри. — Я его, разумеется, в любом случае поддержу. Дело даже не в том, что принятие зелья может вызвать раскаяние у создателя хоркруксов, а в том, что это зелье вообще может помочь принять правильное решение. И аврорам оно будет полезным, и колдомедикам…

— А профессор Снейп считает, что…

— А плевать на профессора Снейпа! — запальчиво отрезала Помфри. — Можно подумать, что вмешательство в организм человека зельями — это забава. Ну нет. Даже при принятии Костероста бывают последствия, редко, но бывают, а уж про Волчьелычье я вообще не говорю… — Помфри резко погрустнела — к профессору Люпину она относилась с симпатией с самого его детства, и неуместное воспоминание о нем и его гибели резко испортило ей настроение.