Голубка Атамана

Глава 25

— Каролина… Ло… Чёрт, — безостановочно нашептывали губы Давида, будто он находился в бреду.

Мы оба были в нем. Возбуждение наполовину с адреналином врезалось в кровь снова и снова. Я ни о чем не думала. Мы существовали в моменте. Пальцы Давида жестко впивались в кожу моего затылка. Но это не причиняло никакой боли. Даже наоборот. Активизировало новые острые импульсы, что переплавляли мое возбуждение во что-то более концентрированное и магнетическое.

Прежде я бы даже подумать не посмела о том, что вдруг обнаружу в себе такой дикий сексуальный потенциал. Почти неуправляемый и настолько сильный, что голова просто пойдет кругом. Это всё Давид. Это он делал меня такой. И я ни о чем не жалела. Удовлетворяя его. Слыша его сдавленные стоны. Ощущая, как он толкается бёдрами вперед, позволяя взять глубже. Я чувствовала, что вот-вот сама кончу. Без прикосновений и ласк. Мой эмоциональный пик был так высок, что мое тело уже почти было готово к разрядке. Осознание, что вся эта сладкая вакханалия происходила на улице, почти в нескольких шагах от тротуара и оживленной проезжей части, ввергало уже в почти болезненное перевозбуждение.

— Я не сдержусь, — тяжело и шумно дыша, прошептал Давид, сжимая в руках мои волосы.

Я ничего не ответила. Мне хотелось доставить ему удовольствие. Пусть неумело, потому что прежде я никогда не занималась оральными ласками. Но искренне. Давид подсознательно чувствовал меня, а я его. У нас всё как-то непроизвольно получалось правильно. Так, как нужно именно нам.

Возможно, это было слишком наивно и необдуманно, но я знала, что смогу сделать всё именно для этого мужчины. Пойти туда, куда он позовет. Выслушать. Успокоить. Поддержать. Что угодно. Позволить любить себя на шелковых простынях, а затем придаться почти животной страсти в небольшом уличном тупичке, где не работают фонари.

— Чёрт, — простонал, почти выругался Давид, и замер, изливаясь в меня.

Его пальцы так крепко сжали мои волосы на затылке, что кожу даже немного закололо. Но это была ерунда. Главное, что я достигла своей цели — ослабила напряжение. Оно почти исчезло. Давид был, как натянутая струна, и я всерьез опасалась, что эта струна может просто лопнуть.

— Выпрямись… Пожалуйста, — тяжело дыша, прошептал он и обнял меня.

Теперь пальцы Давида перебирали пряди моих волос, ласкали кожу головы. Я слышала его частое и всегда немного хрипловатое дыхание. Ощущала губами, как бешено пульсирует жилка на крепкой шее.

— Ты сумасшедшая, Ло, — тихо засмеялся Давид, прижавшись лбом к моему плечу. — Ты просто сумасшедшая.

— Ну и пусть.

Когда мы возвращались домой в салоне автомобиля витала расслабленная атмосфера. Играла тихая музыка. Какое-то техно. Поза Давида лишилась прежней напряженности. Он откинулся на спинку сидения, одной рукой управлял машиной, другая неподвижно лежала на моем колене.

Вслушиваясь в ритмы техно, я наблюдала за ночными огнями родного города и бесстыдно наслаждалась тем спокойствием, что разлилось в моей душе. Хотелось, чтобы этот момент продлился как можно дольше, но Давиду кто-то позвонил.

Он нехотя убрал руку с моего колена и принял звонок, поставив на громкую связь.

— Ну что там, Дава? Как всё прошло?

— Предсказуемо, — Давид немного скривился.

— Что-то толковое от тебя хотел Басманов? Или так, не по существу?

— Просто предупредил, чтобы был осторожным, — Давид вжал педаль газа в пол.

— Типа угрожал что ли?

— Нет, Толь. Басманов — это не про угрозы. Просто сказал, что тучи надо мной сгущаются. Предложил помощь. Я отказался. Пусть подавится ею. Я уж как-нибудь сам.

— Ну я другого от тебя и не ожидал. Ладно сами, так сами. А что за тучи? Откуда ждать?

— Думаю, что будут бить фактами и законом. Побояться в лоб шмалять.

— Логично.

— Завтра утром заедешь ко мне. Переговорим еще.

— Замётано.

Телефонный разговор завершился. Рука в собственническом порыве снова опустилась ко мне на колено. Мне это до чёртиков нравилось, но беседа Давида с его помощником заставила насторожиться.

— Мне уже пора начать волноваться? — полушутливо спросила я, чтобы не пугаться раньше времени.

— Всё под контролем. Разрулю, — спокойно ответил Давид и прибавил немного звука.

Когда мы уже были дома, Давид сказал, чтобы я ложилась без него. Он еще будет занят делами. Я честно пыталась уснуть, но у меня так ничего и не получилось. Телефонный разговор в машине никак не хотел оставлять меня в покое. В какой-то момент я и сама почувствовала, что тучи над нашими головами начали сгущаться. Это уже нелепое самовнушение и поиски проблемы там, где ее может и не быть. Но душа почему-то всё равно была не на месте.

Откинув в сторону одеяло, я спустила ноги на пол. За окном зияло черное ночное небо. Встав с кровати, я решила найти Давида. Без него слишком неспокойно, холодно и одиноко. К счастью, долго его искать не пришлось. И, к несчастью, нашла я Давида в той комнате, что должна была в будущем стать детской, но так ею и не стала.

Давид, одетый в обычные пижамные штаны, сидел на полу и разбирал кроватку. Осмотревшись по сторонам, я поняла, что он решил здесь всё убрать. Возможно, даже навсегда закрыть одну из многочисленных дверей, что вели в его болезненное прошлое.

Прислонившись виском к прохладному дверному косяку, я молча наблюдала за тем, как Давид орудует отверткой. Позади него лежало еще несколько.

— Можно тебе помочь? — тихонько спросила я, заранее успокаивая себя тем, что если Давид откажет, то в этом нет ничего плохого и не стоит искать никаких подтекстов.

Он окинул меня быстрым взглядом, затем молча кивнул. Я вошла в комнату, взяла отвертку и опустилась рядом с Давидом. Мы вместе быстро управились с кроваткой, затем я разобрала некоторые детали, что вероятно должны были сложиться в пеленальный столик, но так и не выполнили свою главную функцию.

— Она была беременна, — вдруг признался Давид.

Он по-прежнему сидел на полу, скрестив ноги. Пальцы бездумно игрались с отверткой. Я кивнула, решив оставить при себе тот факт, что и так уже обо всём догадалась.

— Я очень хотел этого ребенка, — Давид замолчал.

Мне было неприятно слышать это. Под ребрами, у самого сердца, взвивалась капризная эгоистичная боль напополам с ревностью. Но это было во мне. Внутри. И демонстрировать мимолётную слабость я не собиралась.

— Я не заходил сюда с тех самых пор, как… Всё это произошло. Духу, наверное, не хватало.

— Давид, я не нарочно сюда зашла. Правда.

— Знаю, — он поднял голову и посмотрел на меня. — Я не виню. И не в претензии. Ты не подумай, Ло. — Давид протянул мне руку.

Я села рядом и тоже скрестила ноги по-турецки.

— Давно нужно было всё здесь убрать, — продолжил он, приобняв меня одной рукой.

— Мог бы поручить домработнице или просто вызвать персонал из клининга.

— Нет. Такие эпизоды нужно самому разгребать. Ты поддела застывшую корочку и содрала ее. Больно, но эффективно, — Давид глубоко воздохнул и поцеловал меня в висок. — Всё нормально.

Мне подумалось, что он не лгал мне в этот момент. Давид не выглядел разбитым или жалким. Даже наоборот, ощущалась какая-то воодушевлённость, словно он избавился от весомой части груза, что всё это время тянул его на дно.

— Давай уберемся здесь и ляжем спать, хорошо?

— Хорошо.

Под боком у Давида я быстро провалилась в сон и проснулась лишь оттого, что откуда-то снизу доносился какой-то непонятный шум. Разлепив глаза, я быстро осмотрелась вокруг. Спальня, залитая утреннем солнцем, была пуста. Вся ночь пролетела, как одна секунда. Вот я опустилась на подушку и вот уже светло.

Сердце неспокойно забилось в грудной клетке. Я выскочила на шум и замерла на предпоследней ступеньке лестницы, когда увидела, что какие-то люди в полицейской форме вжали Давида лицом в пол. Кажется, что я даже перестала дышать.

Давиду заломили руки. Он не дёргался, но на него почти навалилось двое, пытаясь надеть браслеты наручников.

— Давид, — растерянно обратилась я к нему, всё еще не в состоянии переосмыслить увиденное.

Он даже не взглянул на меня. Его резко поставили на ноги и согнули пополам, словно он был чрезвычайно опасным кровожадным зверем.

— Вам хана, суки! — из небольшой столовой, что примыкала к гостиной вышел помощник Давида, держа два телефона в руках. Кажется, именно с ним накануне разговаривал Давид. — Готовьте жопы, петушары!

Он продолжал ругаться и нецензурно выражаться, пока Давида выводили из дома. Я бросилась за ним, но Толик не позволил, резко перехватив и больно вжав руку в живот.

— Не лезь.

— Куда они его ведут? Что он сделал? Давид ничего ведь не сделал! Какое они вообще имеют право?! — я чувствовала себя локомотивом, который так разогнался, что уже не остановить.

— Мы всё разрешим. Только не истери и без тебя сейчас тошно, — Толик оттолкнул меня назад.

Я видела в окно, как Давида грубо заталкивают в полицейскую машину. Сжав кулаки, я ощущала себя бесполезной, и эта бесполезность выкручивала мне все внутренности. В висках заломило. Еще несколько минут назад всё было хорошо, а теперь… Будто я с отвесной скалы прыгнула в ледяную воду.

Толик принялся кому-то звонить. Я продолжала тупо пялиться в окно, хотя полицейские машины уже скрылись из виду, увозя с собой Давида.

— Что-что? — раздраженно проговорил в трубку Толик. — Батю нашего повязали, вот что. Поднимай наших, будет вытаскивать.

— За что его забрали? — уже немного успокоившись, всё же спросила я, когда Толик закончил говорить.

— Подставить захотели. С дороги убрать пытаются. Сучары.

— Кто такой Давид Атаманов? — переждав секунду, задала я, пожалуй, самый важный вопрос.

— Кто-кто? Конь в пальто. А оно разве непонятно? — Раздраженно спросил Толик. — Уж точно не офисный планктон. Опасные мы ребята, мадмуазель. Бандиты мы. Нужно было сразу об этом спросить, прежде чем в койку к Атаману прыгать.

Мне почудилось, что кто-то невидимый со всей дури ударил меня прямиком в солнечное сплетение.

— Ладно. Ты тут давай в истерику не впадай. Пока Атамана нет я за тебя в ответе. Всё будет, как надо. Мы батю быстро вытащим.

— Батю? — шепотом переспросила я.

— Ну мы это так Даву за глаза называем. Он наш батя. Главный, короче. Пока проблему не решим, сиди здесь и жди.