Свет в окне напротив

Ночные визиты

Я закончила домашние дела раньше обычного. Как всегда в те дни, когда я не резала полынь и не потрошила рогатых жаб у Снейпа, время тянулось невыносимо медленно. Вот и сегодняшний вечер обещал стать длинным и скучным.

Нет, я не обманывалась. Всё, что со мной происходило, имело вполне очевидное объяснение. Волей обстоятельств я оказалась вырвана из привычного окружения. Изоляция обострила мою эмоциональную восприимчивость. А тут — Снейп. Ореол героя и плохого парня в одном флаконе. Кроме того — профессиональное мастерство, блестящий ум, неподражаемое чувство юмора и непривычно бережное отношение при явном отсутствии интереса в мой адрес. Стандартный набор безответной платонической влюбленности. Готовый сюжет для женского романа в мягкой обложке.

Строго говоря, я не чувствовала себя ни несчастной, ни влюбленной. Но дни без Снейпа давались мне тяжело. Два героических тирана запретили мне прогулки по магловской части Лондона, решив, что они могут быть опасны. В Косом переулке мне было неуютно из-за бестактных расспросов малознакомых людей, а удивительные книги из библиотеки профессора перестали покидать его дом после моей позорной отключки на рабочем месте. Оставалось заниматься домом. Все вещи давно были расставлены по своим местам, комнаты сияли чистотой, и, кажется, я научилась печь пироги. По крайней мере, пару раз получилось очень даже неплохо. Иногда я ловила себя на мысли, что такое времяпрепровождение свойственно старым девам викторианской эпохи. Не хватало только кота для компании. Но предатель Косолап ещё прошлым летом сбежал из моей прежней квартиры в Косом переулке на площадь Гриммо. Впрочем, профессор Снейп не уставал напоминать, что к концу этого учебного года я должна быть готова сдать ТРИТОН экстерном. А если Снейп решил — скорее всего, так и будет. И схемы вязания и вышивания придётся отложить до лучших времен.

Решив не зарастать поганками, я достала из шкафа учебники за седьмой курс Хогвартса и свои прошлогодние конспекты. Жизнь сразу заиграла новыми красками. Я отвлеклась от чтения лишь тогда, когда поняла, что на улице совсем стемнело. Подумать только, два месяца назад я даже смотреть на эти книги не могла, а перед переездом хотела и вовсе от них избавиться. Но пришёл Снейп, наговорил гадостей, запугал до полусмерти, замучил непосильным трудом... И Гермиона Грейнджер вдруг вспомнила, что по призванию она — гриффиндорская заучка! Эх, жаль, что профессора нельзя воспринимать как мужчину. Или можно? Я почувствовала, что краснею, но шальная мысль не желала покидать сознание. Стыдясь самой себя, я вспоминала его уверенные жёсткие руки, подхватившие меня в парке, стук его сердца, резкие черты лица, взгляд, который... который... Хм. Если отбросить все социальные роли, Снейп определенно был мужчиной. На этом глубокомысленном заявлении законопослушная мисс Грейнджер внутри меня возмущенно нахмурилась и потребовала немедленно прекратить неуместную игру воображения, но ее протесты остались неуслышанными. Я закрыла глаза и представила профессора рядом. Вот он наклоняется к моему лицу так, что его дыхание обжигает мои растрепавшиеся волосы, а горьковатый запах полыни приобретает волнующие ноты... И в этот момент выдуманный Снейп возмущенно прошипел мне в ухо: «Что вы себе позволяете, наглая девчонка?!»

«Патронус Снейпа — лань, как и у моей матери», — вспомнила я слова Гарри.

Приди в себя, Грейнджер. Тоже мне, роковая женщина. Окклюменция, окклюменция и ещё раз окклюменция. Если Снейп увидит эти романтические фантазии, мне останется только снова переехать.

Я сложила тетради и учебники и грустно повертела в руках «служебную» волшебную палочку. Рон Уизли. Дальнейшая тактика восстановления моих способностей подразумевала активное участие бывшего жениха. Письмо ему я так и не отправила. Правда была проста и неприглядна: я трусила и пыталась оттянуть неприятную сцену объяснения. С того дня, как профессор рассказал мне о служебной магии, я регулярно упражнялась. Что если Снейп ошибся, и магия восстановится быстрее, чем он рассчитывает? Но пока мои успехи были незначительными.

Порыв ветра перелистал тетрадь на столе, и я захлопнула оконную раму. Город погрузился в плотный туман, сквозь который едва проступали силуэты домов, и тускло светили фонари. Липкая сырость вызывала тревогу и отвращение. По улице шел человек. Какая-то неуловимая особенность его походки заставила меня застыть в напряжении. Он с интересом оглядывался по сторонам и, похоже, улыбался. Я знала, что профессор зачаровал окно от нежелательных взглядов, но когда незнакомец поднял голову, мне показалось, что он смотрит прямо на меня. Сердце сорвалось в галоп.

Человек замедлил шаг и приблизился к моему крыльцу, исчезнув из поля зрения. Я сжалась в ожидании... чего? Звонка? Стука? Щелчка замка? В звенящей тишине что-то прошуршало. Через несколько бесконечных мгновений таинственный визитёр снова оказался на виду и зашагал в конец улицы. Я перевела дыхание. Кто это и что он делал у моего дома? Маг? Собирался войти, но заметил следящие чары? Магл? Подсадил жучок? Подложил бомбу?

Осторожно спустившись вниз, я тщательно осмотрела входную дверь. Замок, петли... Рука, сжимавшая палочку, дрожала от напряжения. Другой рукой я нащупала в кармане портключ в Косой переулок. Может, я зря себя накручиваю? Туманом навеяло? Внезапно палочка завибрировала, и из неё посыпались искры. Я проследила за ними взглядом. На полу у двери белел прямоугольник письма.

[image_239|center]

— Вингардиум Левиоса, — словно под гипнозом прошептала я. Конверт медленно поднялся в воздух. Он был запечатан сургучной печатью с монограммой, похожей на «UK». На месте адреса было написано всего два слова: «Северусу Снейпу».

«О любых неожиданных происшествиях вы немедленно сообщаете мне, не предпринимая никаких гриффиндорских действий», — холодный голос моего работодателя прозвучал в голове, напоминая о здравом смысле. Не решившись взять загадочное послание в руки, я отлевитировала его на чайный поднос. Палочка подчинилась безукоризненно. Служебная магия в действии. Страх почти исчез, уступив место почти радостному возбуждению. Снова в бой? Может, именно об этом говорил Гарри, когда объяснял, почему выбрал аврорат? Итак: вероятно, я смогу призвать сову, отправить патронуса или опять изображать идиотку, уговаривая контракт прикинуться порталом.

«Немедленно сообщаете» однозначно подразумевало последний вариант, но представив, как я в полночь вываливаюсь из воздуха в спальню Снейпа... Сова — это долго. Патронус? Меня ведь никто сейчас не видит. Можно и попробовать...

* * *

Сегодня у меня был спокойный день. Без Грейнджер на втором этаже и Поттера на первом. Никто ничего не требовал, ничего не ожидал и не пытался спровоцировать меня на сентиментальные воспоминания. В лаборатории со вчерашнего вечера дозревала очередная порция зелья для Люциуса, и любое нарушение стабильности процесса могло повлиять на результат. Я решил устроить себе выходной и обосновался в библиотеке, с неудовольствием заметив, что Мисс Грейнджер оставила свой след и в этой части моего дома. «Рунический справочник» стоял на месте «Древнегерманских рун». Возмутительная небрежность. Впрочем, самому себе я мог признаться, что не испытывал былого раздражения от нашествия гриффиндорских питомцев в мое жилище. К Грейнджер я даже привык. Теперь она молчала, когда нужно было молчать, выполняла то, что ей было сказано, и при этом умудрялась оставаться все той же дерзкой и самоуверенной девчонкой, какой я знал её все годы. Наши редкие разговоры в библиотеке бывали интересными. Порой она спорила со мной, иногда огрызалась в ответ, но этот недостаток компенсировался её умением слушать, схватывать на лету и определять главное. В работе она улавливала малейшие нюансы моих действий, демонстрируя интуицию на грани легилименции. Почти идеальный ассистент.

С Поттером было сложнее. Да, он спас мне жизнь, избавил от суда и Азкабана. Да, он не походил на своего отца. И у него были её глаза. Он нуждался в дружеских беседах, тепле и понимании. Я мог предложить ему разве что последнее. Парень перестал даже придумывать предлоги для своих визитов. Каждую пятницу герой магической Британии аврор Гарри Поттер заканчивал на кухне бывшего профессора Снейпа. В винах он, может быть, и разбирался, но пьянел моментально, становясь излишне откровенным. Пришлось прекратить спаивание Золотого мальчика и перейти на чай. С пирогами и пирожными от домового эльфа рода Блэков! Впрочем, это не помогло научить Поттера молчанию. Ему по-прежнему хотелось выговориться. И я слушал. Хогвартские истории, магловские анекдоты, зарисовки из жизни семейства Дурслей, вести с полей о нелегком взрослении его крестника-метаморфа и отчеты о разработке Голдстейна. Последние были самыми краткими. Карта расширялась невыносимо медленно. Те несколько районов Лондона, которые она пока охватывала, были чисты. А с наблюдением за домом Гермионы Грейнджер я мог справиться и сам. Странный преследователь больше не появлялся, почта оставалась нетронутой, по улице не бродили иностранцы с картами, а все вороны оставались в Вестминстере.

Тишина, царившая с утра в моем доме, казалась неестественной и даже начинала раздражать. Хотя, выходной оказался плодотворным. Я, наконец, доработал статью о левитационных зельях и написал рецензию на эссе Ксенакиса о применении чар в зельеварении. Вечерние часы я собирался посвятить Чарльзу Диккенсу. Описание эпохи, в которой безнадежно застряла большая часть современных магов Британии, удавалось ему так ярко и остроумно, что я смирился с авторским морализаторством. К сожалению, и «Пиквикский клуб» и «Копперфильд» были уже прочитаны, и я снял с полки увесистый двухтомник нового для меня романа. «Наш общий друг». Это словосочетание часто использовал тот, кто называл себя Тёмным Лордом. Впрочем, вряд ли он читал Диккенса...

Почти забытое ощущение жжения на левом предплечье мгновенно прогнало вечернюю расслабленность. В следующую секунду я уже стоял у окна лаборатории, вглядываясь в плотный туман улицы. Дом Грейнджер был почти невидим за густой пеленой.

«Хоменум ревелио». Хм. Кажется, это уже было! Свет горел в спальне, но сама Гермиона была в холле. Что-то произошло, а я не понимал, что именно, и как на это реагировать. Появиться ночью на её пороге с фразой: «Случайно проходил мимо»? Мисс Грейнджер все же представительница женского пола, пусть маленькая и, порой, несносная. Метка продолжала пульсировать. К Мерлину все условности. Врать и изворачиваться буду потом. Я принял решение, но, похоже, слишком поздно. Жжение в метке усилилось. В стеклах лабораторной посуды отразились вспышки синего света. Скрип паркета в библиотеке сообщил о прибытии гостя.

Точнее, гостьи. Мисс Грейнджер стояла у моего письменного стола и разглядывала сложенные на нем книги. Услышав мои шаги, она задумчиво посмотрела на меня и спросила:

— Вы читаете Диккенса, сэр?

От этого неожиданного вопроса я испытал секундное облегчение. По крайней мере, она в порядке. Но просто так девчонка бы сюда не попала...