Свет в окне напротив

Самый важный ингредиент

— Странно, что они оказались именно тут, — Гермиона Грейнджер разглядывала цель своего квеста с плохо скрываемой антипатией.

— Заунывники размножаются. Когда корневища стареют, они выпускают новые корни и осваивают новые территории, — объяснил я.

— Понятно. Как их собирать?

— Просто отламывайте коробочки. Это легко — стебли хрупкие. На зелье для мистера Уизли требуется не более пары десятков. Но мне бы хотелось оставить запас и для себя.

[image_16584|right]

— Разумеется, сэр.

Она достала из рюкзака холщовую сумку и подошла к кольцу заунывников.

— И постарайтесь не повредить их корневую систему, мисс Грейнджер.

— Не сомневайтесь, сэр. Настолько ценный ингредиент… Я не посмею.

Сарказм не был выделен тоном, отчего прозвучал еще более вызывающим.

— Что не так, позвольте спросить?

Резко вздёрнутый подбородок, прямой взгляд… Ментальный блок. Эмоциональный блок. Тотальная окклюменция. Неожиданный ответ. И, похоже, единственный.

Нечасто мне случалось испытывать растерянность. За последние месяцы у меня сложилось впечатление, что Грейнджер нелегко обидеть.

Пожав плечами, она отвернулась и начала отламывать семенные коробочки, аккуратно придерживая стебли. Так же аккуратно и бережно она складывала их в сумку, умудряясь каким-то непостижимым образом проделывать всё это вызывающе демонстративно.

Ничто не мешало предоставить капризной девчонке возможность огорчаться, сколько ей вздумается, дождаться сбора оптимального количества сырья, аппарировать обратно в лабораторию, завершить приготовление зелья и избавиться от этой истории… Именно так и следовало поступить.

Я развернул её лицом к себе, выдернул из рук идиотскую сумку и прошипел:

— Скажите, мисс Грейнджер, кому из нас понадобились заунывники? Кто утверждал, что точно помнит место, а в реальности больше часа изображал напряжённую мыслительную деятельность, не представляя куда идти? И какого… С чего вдруг эта внезапная смена настроения?

Страх моментально ломает щиты и барьеры. Пусть ненадолго, на пару секунд, но легилименту достаточно и этого.

Я отошёл и прислонился к дереву. Оно в ответ щедро отсыпало мне за шиворот снега. Именно этого не хватало, чтобы выглядеть полным идиотом.

— Я жажду услышать, что именно так жестоко вас оскорбило. И если можно, то подробно и последовательно, — потребовал я, стараясь не морщиться. Снег таял, и по спине стекали холодные капли.

Грейнджер сердито уставилась на меня.

— Если вы настаиваете, сэр... Когда вы так любезно предоставили мне обзорную лекцию о побочных действиях Феликс Фелицис, то упомянули о трудно прогнозируемом отсроченном эффекте. Возможно, вы предположили, что в данном случае отсроченный эффект зелья удачи позволил корневой системе заунывников дотянуться до этой поляны. Чтобы проверить свою гипотезу, вы спровоцировали разговор на очень личную тему, понимая, как неожиданно это будет для меня и сколько вызовет эмоций. Заунывники — чрезвычайно редкий и дорогой ингредиент, а значит — цель оправдывает средства, да? Знаете, лучше бы вы просто на меня накричали, напугали или высмеяли… Было бы честнее. Ведь я действительно подумала, что наконец…

Она остановилась, подбирая слова. Кровь в моих венах горела от наплыва желчи. Глупец! Я с трудом сдержался, чтобы не прибегнуть к давно забытым магловским ругательствам.

— Напомните, мисс Грейнджер, я когда-нибудь утверждал, что являюсь честным, добрым и порядочным человеком? Убийца. Пожиратель смерти. Лжец. Что из этого для вас новость?

— Ничего. Забыли добавить: мизантроп, который всегда играет на своей стороне и не способен смеяться над собой, — огрызнулась она.

— Принято, — согласился я, подсвечивая Люмосом абсолютно ровный круг растений. — Но почему умная и правильная Гермиона Грейнджер упрямо ведёт себя как глупая капризная девчонка, придумавшая себе сказку и поверившая в неё? Это же нелепо, согласитесь?

Грейнджер села на большой плоский камень и пробормотала, не глядя на меня:

— Вы говорите как-то по-другому.

— Это утверждение или сомнение? — поинтересовался я.

— Не знаю.

— Но вы же запретили мне пользоваться окклюменцией, мисс Грейнджер. Помните? Упражняюсь.

...Недоверие, радость, сомнение, испуг...

— Вы не пользуетесь окклюменцией? Из-за моих слов?

— Стараюсь не пользоваться, — уточнил я. — И недостатки пока преобладают над сомнительными достоинствами. Трудно сосредоточиться. Сложнее решаются логические задачи. Даже простейшую идею о заунывниках, которые должны были оказаться на этом месте, вы поняли быстрее меня.

Я посмотрел на сумку в своих руках и отбросил её в сторону. Сел на камень с другой стороны. Сейчас я ощущал себя очень старым и на редкость бесполезным. Не было нужды вещать прописные истины. Грейнджер прекрасно понимала всю бессмысленность привязанности к моей персоне, равно как и то, что это скоро закончится. Стоило ли портить ей вечер?

— В прошлый раз я аппарировал прямо в центр озера и выронил меч. Зелье сочло это весьма остроумным решением проблемы.

Грейнджер закрыла лицо руками и прерывисто вздохнула. Но удержаться не смогла. Я уловил сдавленный смешок и заметил:

— Смейтесь-смейтесь. Я-то над собой смеяться не умею…

— Ужасно, — отозвалась она, вновь становясь серьёзной. — Тогда был зверский холод, как вы выдержали столько времени в мокрой одежде?

— А надо было постучаться к вам в палатку? Бытовые заклинания — очень полезная вещь. Феликс Фелицис знал, что я не схвачу простуду.

— Значит...— голос Грейнджер снова наполнился любопытством, — зелье обладает собственным разумом?

— Нет, конечно. Это не более, чем фигура речи. Зелье обостряет интуицию и ослабляет инстинкт самосохранения, вот и всё.

— А если выпить зелье, не имея никакой цели?

— Будет просто удачный день. Максимально удачный из возможных.

— Звучит неплохо.

— Для вас это означало бы застрять в замкнутом пространстве с человеком, который знает множество ответов на интересующие вас вопросы?

Грейнджер хихикнула совсем уж по-детски:

— Наверное. И чтобы он совершенно случайно выпил сыворотку правды.

Я поднялся и прислушался к звукам с западной окраины леса. Похоже, лесничие все же добрались до шумной компании.

Грейнджер тоже встала.

— Что там происходит?

— Не знаю и не стремлюсь узнать. Давайте просто поторопимся.

Она кивнула, подняла сумку и вернулась к сбору заунывников. Я осмотрел место. Надо бы сделать пометку для следующего раза. Почти в центре круга росло дерево. Удобно.

— Я собрала сто шестнадцать штук. Достаточно? Что это? — Грейнджер подошла к дереву и с любопытством уставилась на знак, который я вывел. — Руна Феху? Почему именно она?

— Почему вы выбрали именно число сто шестнадцать? Наверняка в этом скрыт глубокий сакральный смысл, перекликающийся с сонетом Шекспира и любимой страницей в учебнике по чарам за седьмой курс?

Она снова хихикнула.

— Учебник по чарам я помню хорошо, а сонет — надо будет проверить. Теперь — в лабораторию?

Я взглянул на часы.

— Нет. С этим этапом приготовления зелья я способен справиться самостоятельно. Когда вы работаете ночью, то засыпаете прямо у котла, — она возмущённо уставилась на меня, готовясь к спору, но я её перебил. — Скажите, мисс Грейнджер, фейерверки всегда вызывали у вас такую реакцию?

Всё ещё кипя от негодования, она снова села на камень.

— Нет, конечно. Осталось на память от войны.

— Война закончилась.

— И это говорите мне вы? — Грейнджер смотрела на меня снизу вверх, как будто снова оказалась за партой. — Закончилась. Да... И это пройдёт. Всё пройдет. От людей я уже не шарахаюсь.

Я автоматически кивнул, размышляя над одной очень нездоровой идеей.

— И ещё о ваших фобиях. Надеюсь, страх высоты среди них не числится?

— Н-нет...

Немного лжи, страх и радостное предвкушение приключения. Отлично!

— После аппарации — не шевелиться, пока я не скажу. Готовы?

— Да.

* * *

На этот раз Снейп не выпустил мою руку перед приземлением. Вместо болезненного удара я мягко коснулась ногами поверхности. Здесь дул сильный ветер. Чуть позже я поняла, что он доносит шум и музыку. Впереди темнело что-то вроде кирпичной стены. Сзади, кажется, было светлее, но я не шевелилась, честно выполняя инструкцию.

— Где мы?

Разговаривать-то мне не запрещали?

— В Лондоне, — насмешливо сообщил Снейп.

— Уже можно двигаться?

— Оглядеться — да. Двигаться — только когда узнаете место.

Я повернулась и охнула. Россыпи огней до самого горизонта, изгиб реки… мост… Кажется, Воксхолльский… Да, точно он. Вот Миллбанк Тауэр… А там, за изгибом реки — Вестминстерский дворец и Сан-Стефан… И Лондонский Глаз… Как красиво…

Но Снейп требовал не эстетических восторгов, а точной геолокации. Так. Ладно. Подсветив себе палочкой, я убедилась, что стою на крыше — большой, плоской и старой. Над ней возвышались две огромные трубы, с другой стороны — ещё две. Слишком просто. Электростанция Баттерси. Заброшенный монстр промышленной эпохи и головная боль нынешних архитекторов Лондона. Вид сверху.

Всё это я озвучила Снейпу.

— Превосходно, мисс Грейнджер, — согласился он. — Кроме того, это площадка, с которой открывается прекрасный вид на Темзу. В особенности на ту часть, где через… — он взглянул на часы, — девять минут начнёт твориться форменное безумие под названием «Новый год у маглов». Ваша задача предельно проста: смотреть, слушать, тренировать выдержку и не хвататься за палочку. Ах, да. И не упасть, разумеется.

Я подошла ближе к краю, чтобы как следует насмотреться на панораму.

Форменное безумие? Оно уже происходило. Набережные, сколько хватало глаз, были заполнены поющими, кричащими, танцующими людьми. Музыка казалась громкой даже здесь. Но какой вид!

Я обернулась. Профессор разглядывал город с невозмутимостью индейца. Попытавшись убрать идиотско-восторженное выражение с собственного лица, я заметила:

— Действенная идея для психотерапии, сэр. Жаль только, что Вестминстер почти не видно.

— Полагаете, вам не хватит впечатлений? Можно подняться выше, — уведомил Снейп, палочкой указывая на кирпичное основание ближней трубы, возвышавшееся над головами футов на семьдесят.

Сердце весело ухнуло куда-то в пятки, как на американских горках.

— Как? — поинтересовалась я. — Точная аппарация на поверхности, отдаленные от естественного ландшафта более чем на двадцать футов, невозможна из-за погрешности…

— Вам действительно нужно?

Мой голос наверняка оказался бы неуверенным и писклявым, поэтому я просто нахально кивнула.

Не глядя в мою сторону, Снейп протянул руку. Затем — крепко, почти больно, взял меня за запястье, и… поднялся в воздух… Вместе со мной.

[image_15311|right]

Это не было похоже на полёты во сне. Или на фестрале. Или на метле. Это не было похоже ни на что. Моё тело не стало легче. Скорее, земля набирала вес, соскальзывая вниз.

Ветер трепал выбившиеся из-под шапки волосы, толкал в спину, продувал насквозь. Снейпа такие мелочи, конечно, не волновали. Он летел с тем же мрачным спокойствием, с каким обычно шёл по коридорам Хогвартса. Его пальцы уверенно и цепко держали мое запястье, но он не тащил за собой, а всего лишь направлял движение.