Как настоящий мужчина

Филиппины и филиппинцы

«Земля любви и ласкового солнца,
Как радостно в твоих объятьях жить,
Но повелишь — и за твою свободу
Мы все готовы голову сложить».

Так поется в филиппинском национальном гимне, строфа которого приводится на последней странице романа «Как настоящий мужчина». Что же за страна Филиппины и кто такие филиппинцы, «коричневые люди», как они сами себя называют?

Филиппинский архипелаг — «Жемчужина Южных морей», «Страна семи тысяч островов» — расположен у самого края Юго-Восточной Азии, недалеко от экватора. У филиппинцев есть легенда, объясняющая происхождение их островов.

Когда-то, давным-давно, в незапамятные времена, были только небо и море. И вот однажды над морем пролетала птица. Она очень устала и хотела отдохнуть, но сесть было не на что — ведь земли еще не было. Тогда птица решила поссорить небо и море. Это ей удалось: море начало волноваться, стараясь достать до неба, а небо нахмурилось и потемнело. Волны вздымались всё круче, всё выше и уже почти доставали до неба. Тогда небо испугалось и швырнуло в море камни, которые и стали Филиппинскими островами. Волны, разбиваясь о берега островов, уже не достигали прежней высоты. Небо победило, а догадливая птица уселась отдохнуть.

Такова легенда. Но интересно отметить, что когда европейцы в 1521 году открыли для себя Филиппины, они обнаружили, что многие племена поклонялись птице. Первым европейцем, ступившим на землю архипелага, был Фердина́нд Магелла́н. Он и погиб здесь, на островке Макта́н, ввязавшись в междоусобицы местных вождей. Убил его мактанский вождь Ла́пу-Ла́пу, и сейчас на Мактане сооружены два памятника: Лапу-Лапу — первому борцу против колонизаторов, и Магеллану — первому европейцу, принесшему на архипелаг христианство. В камне увековечены победитель и побежденный, два непримиримых врага, и это говорит о том, что в отношении филиппинцев к своей истории не все просто.

Только через 44 года после гибели Магеллана, в 1565 году, испанцы окончательно покорили острова. «Сделать это было тем легче, что на Филиппинах не было крупных государств — филиппинцы жили небольшими общинами, которые лишь изредка объединялись в недолговечные племенные союзы. Они осознавали себя не филиппинцами, а членами этих общин, внутри которых все были тесно связаны родственными узами. Поэтому испанцы могли захватывать такие общины одну за другой, не встречая организованного отпора. Но это не значит, что филиппинцы безропотно подчинились пришельцам. На протяжении всего испанского господства, продолжавшегося 333 года, филиппинцы вели неравную борьбу с поработителями. Но восстания (их было свыше 100) были, как правило, разрозненными, и испанцы относительно легко их подавляли, натравливая одно племя на другое. Им была выгодна разобщенность филиппинцев, и они всячески поддерживали ее. Они препятствовали даже изучению испанского языка, который мог бы стать объединяющим фактором (на Филиппинах и сейчас говорят на 135 языках и диалектах). И все же вопреки воле колонизаторов в ходе борьбы с ними филиппинцы, страдавшие от общего гнета, постепенно начали осознавать свою принадлежность не только к маленькой общине, но и к более высокому единству, к филиппинской нации. Борьба нарастала, и в 1896 году вспыхнула антииспанская национально-освободительная революция. К 1898 году повстанцы изгнали испанцев почти со всего архипелага, в руках колонизаторов оставалась только Манила, осажденная революционной армией. 12 июня 1898 года была провозглашена независимая Республика Филиппины.

Но не филиппинцам достались плоды победы. На мировой арене появился молодой империалистический хищник — США. Капитализм вступал в свою последнюю стадию — империализм, один из характерных признаков которого — война между империалистическими державами за передел мира. В 1898 году началась испано-американская война, по определению В. И. Ленина, первая империалистическая война за передел мира. Она шла и на Тихом океане, в филиппинских водах. Американская эскадра потопила испанский флот в Манильской бухте. Прикинувшись на первых порах «освободителями» филиппинцев от испанского гнета, американцы, дождавшись подхода своих сухопутных сил, начали военные действия против филиппинских революционеров.

Борьба была неравной: случалось, филиппинцы сражались луками и копьями против карабинов и пушек. И все же они героически боролись несколько лет. В конце концов предательство местных помещиков и буржуазии, испугавшихся активности широких народных масс, и военное превосходство американцев привели к поражению национально-освободительных сил.

Но идея борьбы за независимость не угасла в сознании филиппинского народа, борьба эта вступила в новую фазу.

Новые колонизаторы, в отличие от старых, старались выдать себя за «бескорыстных друзей и партнеров». Если испанцы не разрешили филиппинцам учить испанский язык, то американцы, наоборот, заставляли их учить английский язык, старались посеять в сознании филиппинцев мысль о том, что Америка — настоящий «старший брат», который якобы бескорыстно помогает «младшему брату», филиппинцам, и готовит их к независимости. На самом же деле только упорная борьба филиппинского народа за независимость вынудила американцев в 1946 году предоставить филиппинцам независимость, правда ограниченную, поскольку они связали страну неравноправными экономическими, политическими и военными соглашениями.

Борьба за освобождение страны от американского диктата еще не завершена, но уже достигнуты немалые успехи. Филиппинцы не считают, что они получили независимость из рук американцев, они отлично помнят, что фактически завоевали свободу в конце прошлого века. Поэтому теперь они празднуют День Независимости не 4 июля, как это описано в романе (американцы не случайно провели церемонию предоставления независимости 4 июля, в день американской Независимости, — они хотели подчеркнуть, что филиппинцы получили свободу из рук американцев), а 12 июня, в память о первой Филиппинской республике, задушенной американским империализмом.

Такова нелегкая история Филиппин на протяжении последних 400 лет. Естественно, она наложила отпечаток на филиппинцев, и это нетрудно проследить на страницах романа «Как настоящий мужчина». Это же, впрочем, можно увидеть и в любом другом произведении филиппинской литературы. Потому что подлинная литература никогда не остается равнодушной к историческим судьбам своего народа; она не всегда описывает исторические события, но всегда показывает, как эти события повлияли на духовный склад народа.

В характере современных филиппинцев сохранилось немало от доиспанских времен. По-прежнему младшие безоговорочно подчиняются старшим, по-прежнему все готовы прийти на помощь попавшему — и даже не попавшему — в беду родичу. Эта древняя привязанность сохранилась почти неприкосновенной. И не мудрено: ведь на протяжении всей филиппинской истории всякая власть выступала как чужая, насильственно навязанная колонизаторами — сначала испанскими, а потом американскими. Колониальное общество не гарантировало филиппинцам простого физического выживания, а потому они еще крепче держались испытанных временем обычаев, держались «своих». Семья была — да и осталась — не ячейкой общества, а скорлупой, защитой от него. И сейчас филиппинцы готовы приютить самого отдаленного родственника. Вот почему в романе, когда Криспи́н едет в Америку, ему готовы оказать гостеприимство троюродные и четвероюродные дядья и тетки. Главное для филиппинца — сохранить доброе расположение родичей, которое не покупается ни за какие деньги. Не случайно мать напутствует Криспина словами: «Помни, сынок: каждый день, каждый час мы думаем о тебе. Не забывай и ты о нас и, главное, знай: ты всегда можешь рассчитывать на нашу привязанность и любовь».

На Филиппинах прекрасно знают, что Америка — это страна, где для многих достоинство человека определяется деньгами, где стремятся к наживе и в погоне за долларами забывают обо всем. Характерно, что бедная филиппинка, отправляя сына в богатую Америку, не желает ему богатства — она хочет только, чтобы он не забывал о семье, о своей стране. А «если вдруг ты усомнишься в чем-то, помни, что мы здесь ждем твоих писем, ждем твоих вопросов». И читатель уверен: простые и не очень образованные филиппинцы могут дать правильный ответ на самый сложный вопрос: как человеку жить. Не в богатстве счастье — это они хорошо знают. Мудро сказал дядя Криспина: «…богатые люди — все очень некрасивые», нет у них главной, внутренней красоты.

Филиппинцы отличаются гордым характером, но при всем том они не подвержены национальному высокомерию и готовы поучиться у других, если наука не во вред человеку и его стране. «Очень важно знать побольше о жизни другого народа, можно сравнить, что хорошо у нас, что у них», — пишет Криспину дядя, добрый весельчак Сиа́но. Но как не любят они тех, кто забывает о своей родине! «Вот несколько недель назад вернулся Кула́с (это филиппинское уменьшительное имя от Никола́с — Николай, что-то вроде нашего Коли. — И. П.) со своими американскими друзьями… он… разговаривает, как американец, даже сорит деньгами по-американски. Он раздражает всех нас бесконечными разглагольствованиями, будто в Америке нет бедняков, нет голодных, у всех есть работа, все раскатывают на автомобилях.

Я как-то подошел к нему и сказал прямо в глаза, что ты, мол, больше не филиппинец, ты перестал принадлежать нашему барио…» Отметим, что эти суровые слова произносит все тот же добродушный дядюшка Сиано, который всем (и себе тоже) готов простить все, что угодно. Но есть вещи, которые не продаются и не покупаются: честь и гордость родины, значит, честь и гордость человека. Эта любовь к своей родной земле была у филиппинцев и до прихода американцев и до прихода испанцев, они сохранили ее до наших дней и никогда не утратят.

Пребывание испанцев тоже не прошло бесследно для филиппинцев. Даже имя героя романа типично испанское: Криспин де ла Крус; испанские имена носят все его родственники. Католическая религия — тоже испанское наследие на Филиппинах. Сам Криспин верит в бога, но как-то уже не очень, он не против подшутить над патером Себастья́ном, который «после длинной проповеди о падших ангелах грохнулся возле алтаря». Во всем этом мало почтения к религии.

Как и испанцы, филиппинцы придают большое значение вежливости и учтивости, не лишенной даже церемонности («Мама не раз напоминала, чтобы я был вежлив с незнакомыми людьми»). Но филиппинцы не забывают и о тех жестокостях, которые творили на их земле испанские колонизаторы.

Национальный герой Филиппин — великий писатель и поэт, ученый и гуманист Хосе́ Риса́ль был расстрелян испанцами 30 декабря 1896 года. Его «преступление» состояло в том, что он любил свою родину и страстно желал ей свободы. Это его стихи вынесены в эпиграф первой части романа:

«В родном краю векам равны мгновенья…»

Не просто относятся филиппинцы к американскому колониальному периоду своей истории. Они всегда боролись — и продолжают бороться — против американского засилья. Однако правящая верхушка охотно сотрудничала с новыми хозяевами, поскольку те делились с нею властью и позволяли ей участвовать в эксплуатации простого филиппинского труженика. Как уже говорилось, американцы во многом отличались от испанцев. Испанцы для облегчения колониального грабежа хотели видеть страну отсталой и разобщенной. Американцы для той же цели нуждались в определенном уровне ее развития — иначе эксплуатация архипелага была бы невыгодна для этой развитой капиталистической страны, — нуждались в единстве страны. При содействии местных правящих классов им удалось в какой-то степени достигнуть этих целей. Получили развитие некоторые отрасли промышленности (прежде всего горнодобывающая), нужные новым хозяевам. Филиппинский рынок наводнили американские товары, на всем архипелаге зазвучал американский вариант английского языка, которым сейчас владеет около 40 процентов населения. На умы филиппинцев начал воздействовать мощный наркотик — голливудские фильмы…