Попугай и воробей

Виктор Кравцов
Попугай и воробей

Кондратом звали маленького волнистого попугайчика, который жил в клетке у одного мальчика по имени Вадим.

Вадим был неплохим учеником, любящим сыном, вежливым и воспитанным, но своему маленькому питомцу он уделял мало времени: забывал вовремя дать Кондрату свежий корм и налить чистой воды.

Отец Вадима ругал за это, да и мама не раз упрекала. «Любить животных — значит заботиться о них», частенько говорила она сыну. Однажды теплым, июньским утром Вадим забыл закрыть дверцу в клетке и ушел гулять. Кондрат вылетел из клетки в комнату, а затем через распахнутую дверь балкона на улицу.

И началась для попугая вольная жизнь на свободе, полная опасности и неожиданности.

Как-то Кондрат повстречал воробья, разговорился с ним на только им понятном птичьем языке и подружился. Воробья звали Чиком, он хорошо знал окрестности и был проворным.

Каждый день у Кондрата и Чика начинался так. Просыпаясь, друзья приводили себя в порядок: прихорашивались, чистили перышки, клювиками поправляли пух у себя на грудках. Иногда принимали и водяные ванны — купались в луже после дождика.

Днем попугай и воробей кормились на ближайшем ячменном поле, клевали хлебные корки, которые бросала на клумбы знакомая старушка- пенсионерка, собирали на тополях мелких букашек.

Несколько раз Чик прилетал к открытому летнему кафе и утаскивал у зазевавшихся посетителей прямо из-под рук воздушную кукурузу, орешки арахиса, а то и целые кусочки сдобных булочек.

Всем, что маленькому и юркому Чику удавалось раздобыть, он щедро делился с попугайчиком Кондратом. Прохожим изредка удавалось видеть странную картину: на земле под колючим кустарником зелено-желтый попугайчик и серо- коричневый с черным горлышком воробей усердно клевали какой-нибудь лакомый кусочек и оживленно болтали. Подкрепившись, Чик с Кондратом лениво перелетали с одного места на другое, с интересом наблюдая за жизнью на земле с высоты своего птичьего полета. Или усевшись рядышком где-нибудь в укромном месте, грелись в лучах теплого, ласкового солнышка. Ночевали они на ветках деревьев с густой листвой или на чердаках соседних домов.

Однажды Кондрат увидел своего бывшего хозяина Вадима. Тот шел от автобусной остановки вместе со своей мамой, прижимая руками к груди большую стеклянную банку. В банке среди зеленых водорослей плавали маленькие разноцветные рыбки. Лишь одна отличалась от других — большая и почти черного цвета. Она плавно шевелила хвостом, таращила выпуклые глаза и важно открывала рот, как бы говоря: «Неси нас осторожно, мальчик, не урони банку».

Очевидно, Вадим все-таки любил животных, и взамен улетевшего попугайчика упросил родителей купить ему аквариум для разведения рыбок…

За два месяца птичьей дружбы друзьям довелось испытать много приключений. Они попадали в разные переделки: в них стреляли хулиганы из рогаток, они удирали от падающего на них камнем коршуна, от голодной кошки.

Однако, со временем Кондрат стал замечать, что солнце уже не так тепло греет, что дни становятся короче, а ночи длиннее, что листья на деревьях пожелтели и стали постепенно облетать. Ему, родившемуся, выросшему и жившему в теплой, уютной квартире все это непонятно.

Чик же ничему не удивлялся. Он все так же резво прыгал на пыльной обочине дороги, выхватывал хлебные крошки у неповоротливых голубей, о чем- то спорил со своими задиристыми товарищами- воробьями.

Попугайчик поначалу молчал, но как-то раз, когда они вдвоем в мелкий, противный, моросящий дождик сидели на карнизе дома за водосточной трубой, не выдержал и спросил у Чика о переменах, произошедших в природе. И тот объяснил Кондрату о временах года: о весне, когда начитает зеленеть трава и распускаться листья на растениях. О теплом, как правило, лете, когда солнышко согревает своими лучами все: землю, воду, воздух, а так же зверей и птиц, и даже людей-этих непонятных существ, то умильно- добрых, а то вдруг злых и жестоких.

«Сейчас начинается осень», чирикнул воробей, «А скоро наступит зима».

«Зима?» переспросил Кондрат, «А что это такое?» И Чик объяснил ему, что зима- это самое суровое время года. Это та пора, когда всю землю и воду сковывает морозом, когда от пронзительного холода нигде нельзя укрыться, даже в старой соломе под стрехой пригородной фермы, когда люди тепло одеваются и дети катаются на санках и лыжах. Зимой с неба падает белый-белый снег большими хлопьями или маленькими шариками, похожими на крупу.

Кондрат вдруг вспомнил, что иногда его бывшие хозяева приходили с улицы, и их шапки были в белых пушинках, которые на глазах таяли и превращались в капельки водь:. От рассказа воробья и своего воспоминания Кондрату стало не по себе. Он понял, что холодной зимы ему, теплолюбивому попугаю, не пережить. Что же было делать? Возвращаться в теплую квартиру, но в клетку не хотелось. Зябнуть на стылом ветру и страдать от бескормицы в сугробах тоже не было никакого желания.

От грустных мыслей Кондрат весь съежился и задрожал.

Чику стало жалко своего длиннохвостого друга, и он решил помочь ему.

«Мы полетим с тобой в жаркие страны, теплые края — туда, где никогда нет зимы, где всегда много корма», сказал он.

«А ты знаешь туда дорогу?» встрепенулся попугайчик.

«Нет», ответил Чик «Но мы ее обязательно найдем».

Весь вечер друзья оживленно разговаривали, обсуждая подробности предстоящего путешествия.

Следующий день выдался тихим и ясным, хотя и немного прохладным. Рано утром Чик и Кондрат плотно позавтракали у подъезда дома, на корзине которого они провели эту ночь. Накануне здесь весь вечер бегали мальчишки и стреляли друг в друга из трубочек горохом и пшеном. Ни сентябрьский дождик, ни приказы матерей идти домой не могли остановить их. Лишь с приходом темноты окончились детские проказы. На земле же осталось немалое количество птичьего пропитания.

Наклевавшись зерен, друзья взлетели в воздух, приятно бодрящий их спозаранку, дали прощальный круг над районом своего проживания и направились в сторону, в какую не раз тянули стайки быстрых уток, величавые клинья серых гусей и длинные треугольники журавлей, оглашающих окрестности своими печальными криками. В эту же сторону так же летели различные мелкие птички: рыжие камышовые овсянки, толстоклювые пеночки, желтоспинные мухоловки, но Кондрат и Чик прибились в пути к парочке белых трясогузок, и почти всю дорогу летели с ними вместе.

Длинной и долгой была эта дорога. Птицы пролетели над шумными городами, заброшенными деревнями, обширными полями и пожелтевшими лесами, над быстрыми реками и спокойными озерами. А дальше пошли бескрайние открытые равнины- степи, а затем почти безлюдные пустыни и высокие заснеженные горы с голубыми ледниками. Птицы летели на юг.

С каждым днем становилось теплее и птицы радовались этому, особенно маленький волнистый попугайчик Кондрат.

Все его страхи остались позади и, в очередной раз, наевшись рисовых зерен на

нолях, он летел дальше с воробьем и трясогузками. Птицы спешили все дальше и дальше. Их влек природный инстинкт — таинственное чувство, помогающее определить правильное направление. Трясогузки не первый раз летели на юг с тем, что бы, перезимовав, вернуться назад весной и свить гнезда.

Чик и Кондрат летели так далеко в первый раз.

Добравшись до жаркой страны со множеством смуглых и веселых людей, катающихся на больших лопоухих животных с длинными носами, птичья компания разделилась. Трясогузки остались здесь, а Кондрат и Чик полетели дальше.

Наконец, пролетев над тысячью огромных и крошечных островов в океане, друзья очутились в большой, сказочно- красивой зеленой стране. Они не знали, что это была Австралия.

Уставшие путешественники опустились на одну из пальм и огляделись. Пальмовая роща стояла на берегу озер с прозрачной водой. Ниже пальм росли разные фруктовые деревья с вкусными и сочными плодами. Еще ниже росли кустарник и густая трава.

В озере плавали черные птицы бакланы- рыболовы. По берегу важно ходили белые цапли, выхватывая острыми клювами на мелководье лягушек, мальков и мелких рачков. Среди деревьев и в кустах порхали сотни, а может и тысячи разноцветных птиц, больших и маленьких.

Кондрат и не знал, что это была родина его родителей, которые когда-то вылупились из яиц в гнездах где-то рядом, возможно в этой самой роще. Он только чувствовал, что ему очень хорошо здесь и Чик от души радовался за своего друга.

Соседи встретили их хорошо. Они летели с Кондратом и Чиком на родник с ключевой водой и на поляну, где росли растения с вкусными семенами. А один старый какаду — белый попугай с хохолком на голове, показал им толстые деревья с дуплами, в которых можно было укрыться как от жгучего полуденного солнца, так и от ливня или хищной птицы.

Новоселы обживались на новом месте, кормились и резвились вместе с другими птицами, радовались жизни.

Здесь всегда было тепло, сыто и почти безопасно. Но через месяц почему-то загрустил Чик. Он, видно, заскучал по своим товарищам- воробьям, по родным местам: аллеям с шумной детворой, по огородам с вкусными червяками, по тенистым яблоневым садам.

У Чика пропал аппетит, он все чаще и чаще сидел, нахохлившись, на кокосовой пальме, и с тоской смотрел на север, откуда они прилетели с Кондратом.

И однажды он не выдержал: «Все! Не могу! Хочу домой!»

«Как? Куда?», изумился попугайчик, «Там же холодно».

«А мне не привыкать», — ответил Чик, «А еще мне пора повидаться со своими приятелями, не боящихся зимы — снегирями, синицами, поползнями».

Друзья вгорячах поспорили и повздорили, но потом помирились, решив, что Чик улетит домой. Тем более что старый, мудрый какаду сказал: «Каждый должен жить там, где родился».

И вот настал день отлета. Провожать Чика собралось все местное население пернатых, которое всей своей птичьей душой полюбило воробья за его бескорыстную дружбу и веселый нрав.

Местные птицы натащили всякой всячины: изумрудных гусениц, пятнистых козявок, мягких семечек, а также кусочки бананов и киви.

Чик сердечно поблагодарил всех за теплый прием и лакомство и наказал приглядывать за своим другом Кондратом. Затем два друга в знак прощания потерлись клювами, как бы обнялись крылышками, пообещав прилетать друг к другу в гости и Чик стремительно взлетел вверх. Он плавно облетел пальмовую рощу, как бы отдавая салют своим новым товарищам и Кондрату и только после этого взял курс на север — через океан и острова, джунгли и горы.

Он летел домой, потому что неодолимая сила, зов крови предков неудержимо влек его туда — в еще более прекрасную страну с черно- белыми березками и вечно — зелеными елочками, в заснеженный подмосковный городок, в заброшенный скворечник, где он однажды родился, вылупившись из яйца. Его необъяснимо тянуло во двор дома, где жил мальчик Вадим, который в этот декабрьский морозный день развешивал на кустарнике вблизи подъезда кормушки, сделанные из молочных пакетов. В них он для птиц заботливо накрошил сухарики, кусочки сала, насыпал семечек и овсяных хлопьев.