Жизнь и приключения Максима Горького по его рассказам

Пьяный самовар

В одно из воскресений, когда все ушли к ранней обедне, Алеша поставил по приказу хозяев самовар и отправился убирать комнаты.

В это время старший ребенок забрался в кухню, вытащил кран из самовара и уселся под стол играть краном. Углей в трубе самовара было много, и, когда вода вытекла из него, он распаялся.

Алеша еще в комнате услыхал, что самовар гудит неестественно гневно, а войдя в кухню, с ужасом увидал, что он весь посинел и трясется, точно хочет подпрыгнуть с пола. Отпаявшаяся втулка крана уныло опустилась, крышка съехала набекрень, из-под ручек стекали капли олова, — лиловато-синий самовар казался вдребезги пьяным.

Алеша облил его водой, самовар зашипел и печально развалился на полу. В ту же минуту позвонили на парадном крыльце. Алеша отпер двери и на вопрос старухи, готов ли самовар, кратко ответил:

— Готов.

Это слово, сказанное, вероятно, в смущении и страхе, было принято за насмешку и удвоило наказание.

Алешу избили. Старуха действовала пучком сосновой лучины. Это было не очень больно, но оставило под кожею спины множество глубоких заноз.

К вечеру спина у Алеши вспухла подушкой, а в полдень на другой день хозяин принужден был отвезти его в больницу.

Доктор осмотрел Алешу и сказал спокойно, глухим басом:

— Здесь нужно составить протокол об истязании.

Хозяин покраснел, зашаркал ногами и стал что-то тихо говорить доктору, а тот, глядя через голову его, кратко отвечал:

— Не могу. Нельзя.

Потом обратился к Алеше:

— Жаловаться хочешь?

Алеше было больно, но он сказал:

— Не хочу, лечите скорее…

Его отвели в другую комнату, положили на стол; доктор вытаскивал занозы щипцами и балагурил:

— Превосходно отделали кожу тебе, приятель, теперь ты станешь непромокаемый…

Кончив работу, он сказал:

— Сорок две щепочки вытащено, приятель, запомни, хвастаться будешь! Завтра в этот час приходи на перевязку. Часто бьют?

Алеша подумал и ответил:

— Раньше — чаще били…

Доктор захохотал басом.

— Все к лучшему идет, приятель, все!

Он вывел Алешу к хозяину и сказал ему:

— Извольте получить, починен! На ваше счастье, комик он у вас…

Сидя на извозчике, хозяин говорил Алеше:

— И меня, Пешков, тоже били — что поделаешь? Били, брат! Тебя все-таки хоть я жалею, а меня и жалеть некому было, некому!.. Людей везде — теснота, а пожалеть — нет ни одного сукина сына! Эх, звери-курицы!..

Дома Алешу встретили как именинника. Женщины заставили его подробно рассказать, как доктор лечил, что он говорил, — слушали и ахали.

Алеша видел, как они довольны тем, что он отказался жаловаться на них. Он воспользовался этим и потребовал разрешения беспрепятственно читать книги в свободное от работы время.

Застигнутые врасплох, они не решились отказать ему, только старуха удивленно воскликнула:

— Ну и бес!

Да хозяин, добродушно усмехаясь, сказал:

— Настойчив ты, Пешков, чёрт тебя возьми! Что из тебя выйдет, и не догадаешься даже…