Икарийские игры

17

Будильник звонил долго, требовательно-нудно. За окном медленно светало. Моросил дождь. Андрей спрятал голову под подушку и отвернулся к стене. Вот уже два месяца он жил у Славы, в Москве. Утром, как все ребята, ходил в школу, потом обедал, обычно в столовой, и к четырем приезжал на Измайловский бульвар, в цирковую студию, где Слава создавал свой номер. Впрочем, номера еще никакого не было: ни партнеров, ни своего реквизита.

— Андрей, ты что, оглох? — Слава быстро подошел к тумбочке и нажал на будильник сам. — А ну-ка вставай!

— Слав! Еще рано, я поспать хочу…

— Вставай, вставай. Ты же сам просил разбудить пораньше.

Андрей вспомнил, что сегодня его класс дежурит по школе, вылез из-под одеяла, потянулся. Опаздывать было нельзя: в новой школе про цирк он никому не сказал, и никакие поблажки на него не распространялись.

— Ты что будешь пить — чай или кофе? — спросил Слава, Он уже оделся и готовил на кухне завтрак.

— Чай, — крикнул Андрей и, выжав стойку, пошел на руках в коридор, где под самым потолком была подвешена перекладина.

Уцепившись за нее, он немного повисел, почти касаясь ногами пола, легко взял угол и начал выжиматься: раз, два, три… После шестого счета угол пришлось опустить, но Андрей продолжал счет, теперь уже без угла: семь, восемь, девять…

— Сколько раз? — выглянув в коридор, спросил Слава.

— Двенадцать, — гордо выкрикнул Андрей.

— Маловато.

— Почему маловато? Я, когда приехал, девять раз отжаться не мог.

— А теперь подержи копфштейн и быстренько умываться…

Андрей подвинул коврик на середину комнаты, встал в стойку на голове. Из всего того, чему научил его Слава за два месяца, копфштейн нравился ему меньше всего. На голове больше минуты устоять было трудно, начинала ныть шея, руки, вместо того чтобы держать баланс, опускались на пол. В номере, по замыслам Славы, ему предстояло выполнять один сложный трюк — копфштейн на ступне «нижнего», но до этого было еще далеко. Слава ждал терпеливо, когда трюк придет сам собою, не торопил, не понукал, не грозил отправить домой, хотя перерыв, который случился у Андрея в акробатике, нет-нет да и напоминал о себе.

Здесь в Москве они жили со Славой на короткой ноге, почти как родственники. Андрей вел хозяйство, стоял в очередях, носил в прачечную белье, убирал квартиру, которая была запущенной, необжитой, — когда был жив отец, в прошлом знаменитый акробат, Слава обычно останавливался у родителей. Стряпали они сообща, а больше кочевали по столовым: времени никак не хватало. Андрея донимали уроки: учиться в здешней школе оказалось труднее, учителя были строже, да и ребят толковых тут хватало, приходилось тянуться. А Слава после репетиций отправлялся в главк, ездил на завод, который должен был изготовить реквизит, вечерами торчал в цирке да в гостинице — искал партнеров… Задуманный им номер был непривычен: «нижний» тут должен был уметь и антипод, то есть подбрасывать мальчика, как в простых «Икарийских», и прыгать на батуте… Новизна эта отпугивала, рисковать никто не хотел: как знать, будет ли толк из этой затеи.

— Сегодня на репетиции будет сюрприз, — загадочно улыбнувшись, сообщил Слава, когда они сели завтракать.

— Ты что, мальчика нашел?

— Нет, пока только «нижнего». Его зовут Коля Зеленков, он раньше уже в «Икарийских» работал…

— А он добрый или злой, как Пал Палыч?

— Да парень веселый, он тебе понравится…

Днем, войдя в студию, Андрей сразу заметил новое лицо. Рядом с вахтером в кресле под пальмой дремал над газетой высокий неуклюжий парень.

Андрей отворил дверь в раздевалку, разделся, побежал в тренировочный зал, где в самом углу были свалены в кучу мягкие кожаные маты и хранилась одна-единственная подушка, которую Слава раздобыл в старом цирке на Цветном бульваре. В зале было прохладно, через открытую фрамугу дул ветерок, чуть покачивая свисавшие с потолка кольца.

Андрей, дернув за веревку, захлопнул форточку, немного размялся у гимнастической стенка, и тут в зал вошел парень, которого он видел при входе.

— Так ты и есть Андрей? — смущенно улыбнувшись, спросил незнакомец. Теперь он был в тапочках и тренировочном костюме.

— Я, — Андрей растерянно кивнул.

— Меня зовут Коля, я с вами буду работать.

— Вы? — удивленно воскликнул Андрей. В форме парень был нескладен и некрасив и еще меньше походил на акробата.

— Что, уже познакомились? — вбежав в зал, спросил Слава. — Тогда сразу начнем…

Уложив новичка на подушку, он заставил Андрея запрыгнуть к нему на ступни, сделать суплесс, другой… Потом Андрей по Славиной команде выкрутил с новичком сальто и, спрыгнув на пол, поморщился. Ноги у Коли были неловкие, как костыли.

— Ты чего? — спросил Слава. — А ну-ка попробуем со мной.

Вздохнув, Андрей вернулся в «седло», выкрутил сальто.

Слава поймал его мягко, совсем незаметно, но потом снова отдал место на подушке Коле…

— Слав, я устал, можно я пока на голове постою?

— Ну хорошо, только недолго, — Слава кивнул, но незаметно от Коли покачал головой, догадавшись, что Андрей просто-напросто дурит: обычно на репетиции они работали на подушке полчаса, а с паузами и час.

Андрей удрал к роялю, расстелив мат, стал репетировать копфштейн. Его злило, что Слава не замечает, что новичок нескладен, неуклюж, говорит с ним так, словно все уже решено, совсем не думая о том, как тот будет смотреться в манеже со своими длинными чуть ли не до колен руками, нужными разве что регулировщику уличного движения или боксеру в дальнем бою, но совсем не акробату. Еще труднее было представить новичка на батуте.

Вечером за чаем Слава спросил:

— Ты чего сегодня капризничал? Колю обидел.

— Да ну его, он бросать совсем не может, а говорит, что в «Икарийских» работал…

— Научится. «Нижним»-то он никогда не был, только в сетке в плечи ловил.

— Зачем ты тогда его взял, он же совсем не подходит…

— У Коли характер хороший, для группового номера — это главное…

Не допив чай, Андрей ушел в комнату. Единственно, что могло теперь его спасти — это четвертый партнер, мальчишка, который стал бы работать с Колей, взял бы на себя труд привыкать к его длинным, костлявым ногам. Но Слава искал «верхнего» вяло, почти не ходил по залам, не хотел выбирать никого и в секции батута при МГУ, где некоторые прыгали на батуте не хуже Андрея.

Спустя три дня вечером, когда Андрей грыз карандаш, пытаясь решить задачку по физике, в кухне что-то звякнуло. Через секунду оттуда прилетел Славин вскрик:

— Андрюха! Это не твои друзья стекло разбили?

Андрей, не одеваясь, выскочил на улицу. Было уже темно, покачиваясь на ветру, тускло светили фонари. Через пустырь к школе со всех ног улепетывал мальчуган, маленький пятиклашка. Андрей настиг его в тот самый момент, когда он пытался выбросить в кусты самодельное ружье. Духовушка была сделана из железной трубки и велосипедного насоса, только приклад был настоящий.

— Ты что, озверел, по окнам палить? — спросил Андрей, завершив осмотр ружья.

— Я не знал, мы раньше только пластилином стреляли, а сегодня Женька шарик от подшипника принес, — всхлипывая, оправдывался мальчишка. Он был одет в старый тренировочный костюм и пиджачок с чужого плеча, с круглым импортным значком. Глазки его беспокойно бегали по сторонам.

— Где живешь? — строго спросил Андрей.

— Я больше не буду, — стараясь привлечь внимание прохожих, мальчишка громко заревел.

Андрей, озлившись, поволок его к парадной, из которой уже появился Слава.

— Это он стрелял, из самодельного ружья.

— Вот как? — удивился Слава. — А как тебя зовут?

— Леша, — сквозь слезы промычал пацан.

— Где твоя квартира?

Мальчишка заревел еще громче.

— Что ты орешь как припадочный? — возмутился Андрей.

— Меня отец изобьет…

— А что же ты нам со стеклом делать прикажешь? — спросил Слава, кивнув на окно.

— Ну ладно, пошли, поговорим, — Слава подтолкнул мальчишку к подъезду.

В квартире пацан вдруг затих, его внимание привлекла стоящая в коридоре на полу низкая подушка.

— А это что?

— Это подушка, или тринка, — объяснил Андрей.

— Какая это подушка, она же деревянная, — усмехнулся мальчишка и постучал по тринке сбоку, там, где не было обивки.

— Это реквизит, — засмеялся Слава. — Ты в цирке никогда такую штуку не видел?

— А вы что, циркачи? — удивился мальчишка, недоверчиво разглядывая Андрея.

— Цирковые, — поправил Слава. — Ты номер «Икарийские игры» когда-нибудь видел?

— Нет, но я тоже акробатикой занимаюсь.

— Акробатикой? — переспросил Андрей. Ему показалось, что акробатику мальчишка придумал, чтобы выйти сухим из воды…

— Могу стойку сделать…

Мальчишка быстро стянул ботинки, подошел к коврику и легко вышел в стойку на руках.

— А что ты еще умеешь? — заинтересовался Слава.

— Могу заднее сальто, с разбега переднее.

— Ты в каком сейчас классе?

— В пятом.

— Ну, а в цирк сходить хочешь?

— Хочу!

— Завтра приходи сюда в три, поедем на представление.

— А вы не шутите? — недоверчиво нахмурил брови мальчишка. Он никак не мог понять, отчего вместо того, чтобы требовать деньги за стекло, его приглашают в цирк.