Мне ли бояться!..

14

Утром я уехал, так и не дождавшись, когда Ольга проснется. Путаны не поднимаются с восходом солнца. Я написал ей короткую записку с пожеланием удачи, прилепил ее к зеркалу при помощи губной помады и ушел. У подъезда меня конечно же никто не поджидал. Прежде всего я поехал в «Макдональдс» и позавтракал. Послонялся по улицам, разглядывая витрины и прохожих, купил несколько лотерейных билетов, за которые обещали мгновенный выигрыш до трех миллионов долларов, но они оказались так же пусты, как и все вокруг. Я подумал: а не пойти ли мне сейчас самому к Аслану и будь что будет? Может быть, в этом какая-то высшая справедливость — в том, что мой брат Николай, отстреливающийся на стыке двух кавказских народов, убил родственника Аслана, а тот теперь подстрелит меня. Око за око. Но ноги сами понесли меня на Моховую, к университету, где училась Полина. Я разыскал ее факультет журналистики, потом нашел курс, влившись в толпу студентов и спрашивая: не видел ли кто Черногорову? Видели, отвечали, но кто в библиотеке, кто на семинаре, кто у декана. Тут мне навстречу попалась ее подруга Света, и я обрадовался.

— Где-то здесь, — сказала она. — А зачем тебе?

— Так.

— Я тебя вижу во второй раз, а синяков все больше и больше. В следующую встречу тебя будет невозможно узнать.

— Падаю часто. Ноги не держат. А что Полина?

— Полина цветет. Ты знаешь, что у нее есть жених? — Света внимательно посмотрела на меня.

— Конечно.

— Сделай вывод.

— Какой? — Нас совсем затолкали в узком коридоре.

— Не мешай.

— Ты уверена, что именно я мешаю?

— Я ее, наверное, подольше знаю, чем ты, — сказала Света. — Это блажь. Сам посуди: кто он и кто ты? Зачем ей упускать свой шанс? Подумай хоть о ее счастье, если так любишь.

— Света, тебе никогда не говорили, что ты страшно умная? — спросил я, когда отзвенел звонок. Он дребезжал минут пять, а я уж думал — до конца жизни. — Ты сколько месяцев замужем?

— Три. А что?

— Ты в детстве не болела желтухой?

— Нет. А что?

— А в проруби зимой не купаешься?

— Кончай дурака валять. Я серьезно. Отойди от Полины. Побесились, и хватит. Она сама не знает, как тебе об этом сказать.

— Я тебе не верю.

— Потому что ты еще мальчишка. Повзрослеешь — поймешь.

— Будь здорова, — сказал я и пошел прочь.

Я разыскал Полину в одной из аудитории. Она сидела около окна, обложившись книжками и тетрадями, водрузив на свой носик очки в черепаховой оправе. Еще несколько человек занимали другие столики. Я впервые видел ее в очках — они придавали ей серьезный, совсем взрослый вид. Словно она надела на лицо маску. Я подошел и сел рядом. Она мимоходом отодвинула учебники, повернула голову и улыбнулась.

— Привет! — Потом разглядела меня получше. — Ну что с тобой опять произошло? На кого ты похож?

— Свалился с эскалатора, покататься хотелось. — Я протянул руку и снял эти маскарадные очки. — Вот так ты прежняя.

— Перестань. Это только для чтения.

— Я не мог до тебя дозвониться. Не скучала?

— Некогда было. А тут еще зачеты на носу.

— На носу у тебя очки, — сказал я, потому что она снова надела их.

— А на следующей неделе начинается подготовка к конкурсу. Помнишь, я тебе говорила? «Мисс Россия». Ужас, что предстоит, как подумаю! Опять эти мучения. Я сейчас на одном гербалайфе сижу. Ты знаешь, если у меня будет где-то чего-то меньше, а где-то больше, то могут не допустить.

— Я вместо тебя выступлю.

— Спасибо, ты уже отличился на телевидении. — Она насмешливо фыркнула.

— А что? Я говорил то, что думал. А ты — разве не любишь меня?

— Люблю, — сказала она, помедлив. — Только глупо об этом заявлять при всех. Кричать с крыши. Хорошо, что тебя вырезали.

И вырезали, и порезали, подумал я. Что же она за человек, поди разберись.

— Давай пойдем куда-нибудь вечером? — предложил я. — На меня упала куча денег.

— Боюсь, не получится, — сказала она, вздохнув. — Вечером я занята.

— А завтра?

Она задумалась, покусывая губки, и тут вновь затрезвонил этот проклятый звонок. Я просто оглох от его трелей. Сюда надо покойников свозить, чтобы они оживали. Когда он наконец умолк, мы оба облегченно вздохнули.

— Кошмар! — сказала Полина. — Его все ненавидят. Звонит когда хочет. Сам по себе. Словно пакостит.

— Что же его никто не вырубит? Так как насчет завтра?

— Ты позвони. Может быть, что-нибудь и получится.

— Ясно, — сказал я.

Видно, она что-то уловила в моем голосе.

— Ты извини, — мягко произнесла Полина. — Но совершенно сумасшедшие дни. И этот конкурс.

— А зачем он тебе вообще нужен?

Полина посмотрела, как на снежного человека:

— Не понимаешь? Это же — все. Если я займу место, то — и предложения от фирм, и поездки по всему свету, и призы. В долларах, между прочим. Другая жизнь.

— Значит, у тебя свой товар, — сказал я.

— Какой? — не поняла она.

— Красота. Ладно, я подожду тебя после лекций. Хоть провожу немного.

— Не надо, — сказала она. — Они кончатся только через три часа.

— Я все равно дождусь.

— Не стоит, — еще раз повторила Полина. — Ни к чему это все.

Я так и не понял, что она имела в виду, сказав эту фразу. Спустившись по лестнице, я потолкался у стенда с объявлениями, посмотрел книжки в киоске. Делать мне было нечего. Но я все же нашел для себя занятие. Когда снова затрезвонил звонок, я высмотрел, откуда к нему тянется провод, встал в коридоре на подоконник и оборвал его питательную артерию. Теперь они перестанут его ненавидеть, а будут любить и уважать. Как всякого, кто молчит и таится.

Прошло часа два. Чтобы убить время, я затеял игру: стал считать номера остановившихся у подъезда машин. Побеждал тот, чья сумма была больше. Сначала выиграл серый «жигуль» с мужичонкой в пиджачонке. Потом — яркая брюнетка, подкатившая на «мерседесе». Она купила в киоске пачку «Мальборо» и уехала. А на первое место вышел подъехавший спустя двадцать минут статный красавец на «тойоте». Он вылез, одернул дорогой плащ и стал прогуливаться рядом с машиной. Параллельно со мной. Так мы и ходили кругами, вокруг да около. У него были шикарные усы и военная выправка.

— Который час? — спросил я, поравнявшись с ним.

— Без десяти три, — четко ответил он, взглянув на свой «ролекс».

И тут я увидел, что в его «тойоте» за задним ветровым стеклом лежит морская фуражка. Ба! — догадался я. Да это, никак, наш адмирал приехал! Ну точно, лет сорок, я его даже видел как-то по телевизору, он выступал как член правительства, отвечающий за экологическую обстановку. Адмирал от экологии. Такие люди — и без охраны. Думали, не узнаем. Вот бы сейчас теракт сделать. Ногой в лоб. И конечно же ждет Полину. Я стоял, приглядываясь к нему, а он не обращал на меня никакого внимания. Думал государственную думу. Где зарыть в полночь радиоактивные отходы. Я бы подсказал где — у себя на балконе. Да, с таким женихом Полина не пропадет. Мне бы надо было повернуться и уйти, а я все стоял и смотрел на него. Наконец и он заметил меня. Сначала недоуменно оглянулся, снова одернул плащ, затем подошел ближе и улыбнулся.

— Тебе чего, мальчик? — спросил он дружелюбно.

— Щец охота, — снаглел я. — Давно не кушал.

Он порылся в кармане и протянул мне двухсотрублевую купюру.

— Хватит?

— Благодарствую. — Я взял деньги и поклонился.

А из подъезда уже посыпались студенты. Мы с адмиралом стали высматривать нашу Полину, и она появилась — позади всех. Нарядная, красивая, как новогодняя игрушка. Она метнула в мою сторону быстрый взгляд и пошла к адмиралу. А он — навстречу. Потом он чуть приобнял ее за плечи, поцеловал, что-то говоря, она рассмеялась, и они оба сели в машину. И больше она на меня так и не посмотрела.

Когда они умчались, я пошел к метро и уже у входа, обнаружив в кулаке смятую двухсотрублевку, сунул ее нищей старушке. Полина сделала свой выбор, и, может быть, она права. Хотя все во мне противилось этому. Я чувствовал себя как аквалангист, которому перерезали кислородный шланг. Да еще где-то рядом кружат акулы. Я добрался до Главпочтамта и позвонил оттуда в Тверь, чтобы хоть немного глотнуть воздуха. Трубку сняла Катя.

— Что случилось? — спросила сестра; она сразу поняла по моему голосу, что не все в порядке.

— Скверно, — сказал я. — Так здесь скверно, если бы ты знала!..

— Поезжай сейчас же к Володе. Вас лишь двое в Москве. Позвони ему.

— Хорошо, — пообещал я. — Катя, предупреди маму, что завтра я приеду. Наверное, не один.

— Снова с девушкой?

— Ее еще нельзя так назвать. Помнишь, о чем мы говорили? Она всем понравится.

— Не сомневаюсь. Будем ждать. Мы все любим тебя.

— И я вас тоже, — сказал я, вешая трубку. Больше не мог говорить — ком стоял в горле.

Потом, когда я немного отдышался, набрал еще один тверской номер. Анин. Сам не знаю зачем. Возможно, потому, что до меня наконец-то дошло: насколько умеешь прощать ты, настолько простят и тебя. Я только послушал ее взволнованный голос, но сам говорить не стал. Будет лучше, подумал я, если мы объяснимся при встрече. Оставался еще один звонок, последний. Брату. Мне не очень этого хотелось, но я набрал номер.

— А я разыскиваю тебя, — сказал Володя. — Приезжай ко мне через час. — Голос у него тоже был взволнованный.

— Ладно, — согласился я. — Накрывай стол. Есть повод выпить.