Мне ли бояться!..

2

— Вы можете заказывать все, что угодно, но… помните, что счет выписан на двести долларов, — сказал на прощание вежливый сотрудник «Пробы». — Желаю удачи.

— Ну что же, Вера, будем пировать? — спросил Гавр, потирая руки.

Девушка молчала. Она смущенно поглядывала по сторонам и словно раздумывала: уйти сразу или немного подождать? В зале ресторана «Глобус» стояли тишина и прохлада, мягко струился свет, а возле их уютного столика в нише уже застыл официант.

— Будем! — решительно сказала она. — Только предупреждаю заранее: никаких глупостей.

— Глупости остались позади, — согласился Гавр, раскрывая меню и протягивая его девушке. — Не стесняйтесь, мы должны съесть двести долларов. И ни цента меньше. Скажите, — обратился он к официанту, — название вашего ресторана как-то связано с «Укрощением строптивой»?

— Простите? — изогнулся тот.

— Ну, Шекспир, театр, «Глобус», — пояснил Гавр.

— У нас только высококачественные продукты, — твердо ответил официант. И добавил, немного подумав: — Повар — из Венеции.

— Знаю я этих итальяшек, — пробормотал Гавр. — Вечно они спагетти забудут завязать как следует.

Девушка изучала меню, шевеля губками, словно зубрила урок. Ей, наверное, было около двадцати лет. Почувствовав, что на нее смотрят, она сердито сдвинула брови, и щеки ее вспыхнули.

— Дорогая, ты не забыла уложить ребенка? — заботливо спросил Гавр. — Позволь, я помогу тебе. — И он протянул руку за меню.

Девушка покраснела еще сильнее. Она бросила меню на стол, и Гавр быстро пробежал карточку взглядом.

— Тебе не вредны омары? — рассеянно спросил он. — Доктор говорил, что они укрепляют организм… Так. Поросенок с хреном и гречневой кашей. Откуда повар из Венеции знает, как готовить это блюдо? А у вас нет просто клюквы? Жена обожает клюкву. Ой!

Носок туфельки пришелся ему как раз под коленную чашечку. Девушка одарила Гавра ясным взглядом и улыбнулась.

— Клюква отменяется, — согласился он. — Тогда: салат Каприччиозо, жюльен, ньокки запеченные, лозанье с соусом «Болонья», канниллоки с овощным рагу… Ну и неаполитанский пирог с креветками, а также рогатини с гарганзолой и моллюсками под базиликовым соусом. Десерт мы закажем потом. Если сможем. Что ты будешь пить, дорогая?

Девушка отрицательно покачала головой. Ее злил этот самоуверенный, нахальный тип, которого подбросила ей судьба. Она даже начинала жалеть, что поддалась на уговоры подруги и пошла вместе с ней на передачу. Но та уверяла, что они отлично проведут время, что она уже обо всем договорилась и их ждут не дождутся разные призы.

«Как стыдно! — подумала она. — Целый час испытывать унижения перед телекамерой и этим орущим залом, а теперь еще и сидеть в компании с каким-то проходимцем!» — И она посмотрела на блондина, перечислявшего коктейли и вина официанту. «Да он еще и алкоголик!» — ужаснулась она, чувствуя к нему какое-то странное, любопытное отвращение. Официант удалился, а Гавр взглянул на нее и улыбнулся.

— Учтите, — строго произнесла Вера. — Если вы еще раз позволите себе такие шутки, я немедленно уйду.

— Не делайте этого, — попросил блондин. — Я попросту не смогу съесть все заказанное.

— Сможете. Думаю, вы на все способны. Хочу сказать откровенно: вы мне далеко не симпатичны. Просто неприятны. Я не люблю людей такого склада.

— А как же перст судьбы? Ведь мы, как это?.. Избранники небес, — пошутил Гавр.

— Нас выбрала в пару толпа. И оставьте эту чепуху. Я попала на передачу случайно. Я вообще думала, что иду на дискотеку.

— А не за суженым?

— Ну что, вас еще раз по ноге ударить? — в раздумье произнесла девушка.

— Не надо. Несмотря на всю вашу хрупкость, ваше серебряное копытце бьет прямо в цель. Хорошо, откровенность за откровенность. Я пришел на передачу просто для того, чтобы вкусно поужинать. Режиссер — Митька Говоров — мой школьный приятель. А у меня сегодня, видите ли, день рождения. И вот я — здесь, в одном из лучших ресторанов Москвы, с прелестной, хотя и чуточку злой девушкой. Что может быть лучше такого подарка от Митьки?.. Только ужин в одиночестве, — ответил он сам себе. — Но, надеюсь, вы не испортите мне праздник? Ведь мы теперь связаны долговыми обязательствами.

— А не сесть ли нам за разные столики? — спросила Вера, снова вспыхнув. — Нигде в конкурсе не сказано, что мы должны обязательно сидеть напротив друг друга. Можно и повернуться спиной. Все равно романтическое путешествие в Гонконг вам не светит.

— Я вообще не намерен завтра появляться на телепередаче, — усмехнулся Гавр, делая глоток «Мартини». — А вот вам будет трудно объяснить этому болтуну в смирительной рубашке внезапное исчезновение своего «избранника». Скажите, что я отправился на небеса за другими невестами.

— Я не доставлю вам такого удовольствия, — ответила Вера, пригубив безалкогольный коктейль «Оршад». — Ноги моей больше не будет в этом клубе.

— Название которого полностью соответствует вашей сути, — добавил Гавр.

— Ну и чудесно. А вам по душе, я догадываюсь, развязные, нахальные… натуры.

— Не всегда. Попробуйте лозанье. Его надо есть ложкой.

— Не учите ученого. Мой отец преподавал в Риме русскую литературу, и я выросла возле Колизея.

— Теперь я понимаю, почему он так разрушен. И его вы не пощадили, что уж говорить обо мне!

— Шут! — коротко ответила Вера. — Скажите, паяц, а сколько вам сегодня исполняется?

— Двадцать пять. Приятно, что вы начинаете проявлять интерес к моей персоне.

— Вовсе нет, не обольщайтесь! Но… не сидеть же нам с набитыми ртами и жевать эти ньокки? Или вы хотите, чтобы я молчала?

— Браво. Главное — вы уже оставили мысль о соседнем столике. У вас очень приятный голос, так что говорите сколько угодно. Лишь бы это не мешало пищеварению.

— Скажите… Гавр… я буду вас называть так, как вас окрестил Ведущий, хотя это и не настоящее имя, насколько я понимаю.

— Естественно, — улыбнулся блондин.

Вера внимательно посмотрела в его темные глаза, но, кроме веселых искорок, ничего больше не обнаружила. У него было странное лицо: асимметричное, оживленное, то неспокойное, то словно погруженное в сон.

— Скажите, чем вы занимаетесь?

— Я банкир.

— И у банкира не было денег на ужин в ресторане в свой день рождения? Не верю.

— Я банкир, который обанкротился, — пояснил Гавр. — А что делаете вы?

— Читали, наверное, объявления в газетах: «Досуг для состоятельных людей»? Сауна, массаж и прочее. Так вот, это я.

— Придется и мне произнести великие слова Станиславского: не верю!

— Как угодно. Все равно у вас нет средств, чтобы в этом убедиться.

Впервые Гавр посмотрел на нее с некоторым удивлением.

— Я начинаю вами восхищаться, — сказал он, принимаясь за флип-коньяк. — Там, в клубе, вы были так зажаты, что я испугался: не станет ли вам дурно от корсетных шнурков. Сейчас вы приходите в себя. Следуйте в том же направлении, и мы даже потанцуем, если здесь когда-нибудь заведут итальянскую шарманку. Потом я покажу вам, как это делается, если вы не знаете. Танец — это когда двое держатся друг за друга, чтобы не упасть.

— Все-таки вы хам, — подумав немного, сказала девушка. — Но хам любопытный.

— Хоть на том спасибо, — ответил Гавр, поднимая бокал с «робионьоном».

— Слушайте, а вы не покроетесь изморозью от этих коктейлей? — забеспокоилась Вера.

— Русский человек непобедим, и никакими американскими штучками нас не взять, — успокоил ее Гавр.

— Дай-то Бог!

— Вы не хотите выпить шампанского за мое двадцатипятилетие?

— Пока что вы этого не заслужили.

— Что ж, подождем до лучших времен, — вздохнул Гавр и добавил, наклонив корпус и вытягивая шею: — Кажется, они должны наступить с минуты на минуту. — Взгляд его был устремлен за спину девушки, туда, где около декоративного бассейна бил небольшой фонтан и который сейчас огибали трое решительных парней в кожаных, оттопыривавшихся на боку плащах. Вне всякого сомнения, они направлялись к ним. — Готовьтесь, — ласково сказал Гавр. — Ко мне идут кредиторы.

Но кожаные парни прошли мимо их ниши, даже не взглянув на молодых людей.

— Фу! — выдохнул Гавр. — Начитаешься всякой дряни, вроде «Московского комсомольца», а потом на каждом углу разборки мерещатся. Ну как жить в постоянном напряжении?

— А чего вы боитесь? — пытливо спросила девушка.

— Безумия, которое нас всех поглотило.

Гавр хотел еще что-то добавить, но не успел. Стрельба возле них началась так внезапно и с такой скоростью, что они даже не могли понять — кто и откуда палит? Девушка вскочила, но Гавр сгреб ее за плечи и втолкнул в глубину ниши, навалившись всем телом. Похоже, что стреляли сразу из нескольких автоматов. Треск и шум стоял, как на карнавале в Рио-де-Жанейро, только ламбады не было. И не было криков, словно все вокруг онемели. А те, кто выполнял свою работу, делали ее профессионально. Сколько длилась стрельба — несколько секунд, минут? Казалось, в это время может уложиться вся жизнь. Впрочем, для кого-то так оно и случилось.

— Тихо… — прошептал Гавр, прижимая свои губы к губам девушки, чтобы она не закричала. — В нашем положении лучше всего не двигаться. Только бы не стали бросать гранаты.

— Пустите меня, — чуть слышно ответила Вера. — Вы мне ключицу сломаете.

— Дырка в голове будет хуже, — успокоил ее Гавр и добавил: — Ну скоро они там кончат? Черт, так и не дали неаполитанский пирог попробовать! Весь праздник испортили.

— Зато будет что вспомнить.

— Если останемся живы. Ну, кажется, все!

Они услышали торопливый топот ног, а затем — на несколько мгновений — наступила мертвая тишина. Никто не решался выглянуть из своих укрытий. И лишь спустя минуту, словно обрушившаяся с горы лавина, со всех сторон понеслись крики и вой. Опрокидывались стулья, летела на пол посуда, мигали лампы, искрилась перебитая электропроводка, а люди давились около лестницы, стараясь поскорее покинуть это жуткое место.

— Давайте выбираться отсюда, — сказал Гавр, успев отхлебнуть «Шерри-коблер». — Десерт заказывать не будем.

Когда они бежали через зал, Гавр держал девушку под руку, стараясь, чтобы она не глядела в ту сторону, где возле перевернутого и простреленного столика в нише лежали тела. Но она все же обернулась из-за его плеча и слабо вскрикнула, а весь дальнейший путь до выхода из ресторана «Глобус» ему пришлось почти что нести ее на руках.