Жизнь и приключения Максима Горького по его рассказам

Илья Груздев
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: Для тех детей, которым трудно справиться с трилогией Горького («Детство», «В людях», «Мои университеты»), виднейший биограф и исследователь его творчества Илья Груздев (1892–1960), написал еще при жизни Алексея Максимовича книгу, озаглавленную «Жизнь и приключения Максима Горького». Это была одна из первых биографических повестей в нашей детской литературе.

Книга добавлена:
8-05-2023, 07:53
0
227
46
Жизнь и приключения Максима Горького по его рассказам

Читать книгу "Жизнь и приключения Максима Горького по его рассказам"



Не падая духом

Уже наступала пора снимать скороспелые сорта яблок. Урожай был обилен, ветви яблонь гнулись до земли под тяжестью плодов. Работы организатору артели предстояло много.

Однажды рано утром Ромась приплыл из города с новым товаром. Переоделся, вымылся и, собираясь пить чай, весело говорил:

— А хорошо плыть ночью по реке…

И вдруг, потянув носом, спросил озабоченно:

— Как будто гарью пахнет?

В ту же минуту на дворе раздался вопль кухарки:

— Горим!

Бросились на двор, — горела стена сарая со стороны огорода. В сарае держали керосин, деготь, масло. Несколько секунд Алеша и Ромась оторопело смотрели, как желтые языки огня лижут стену и загибаются на крышу. Кухарка притащила ведро воды, Ромась выплеснул его на полыхающую огнями стену и, бросив ведро, сказал:

— К чёрту! Бесполезно! Выкатывайте бочки, Максимыч! Аксинья, — в лавку!

Алеша быстро выкатил на двор и на улицу бочку дегтю и взялся за бочку керосина, но когда он повернул ее, — оказалось, что втулка бочки открыта, и керосин потек на землю.

Пока он искал втулку, огонь не ждал, сквозь дощатые сени сарая просунулись острые его клинья, потрескивала крыша, и что-то насмешливо пело.

Выкатив неполную бочку, Алеша увидал, что по улице отовсюду с воем и визгом бегут бабы, дети. Ромась и Аксинья выносят из лавки товар, спуская его в овраг, а среди улицы стоит черная, седая старуха и, грозя кулаком, кричит пронзительно:

— Л-а-а-а, дьяволы!..

Снова вбежав в сарай, Алеша нашел его полным густейшего дыма, в дыму гудело, трещало, с крыши свешивались, извиваясь, красные ленты, а стена уже превратилась в раскаленную решетку. Дым душил и ослеплял, у Алеши едва хватило сил подкатить еще бочку к двери сарая, в дверях она застряла и дальше не шла, а с крыши на него сыпались искры, жаля кожу. Он закричал о помощи, прибежал Ромась, схватил его за руку и вытолкнул на двор.

— Бегите прочь!.. Сейчас взорвет…

Ромась бросился в сени, Алеша за ним — и на чердак, там лежало много книг. Выбросив их в окно, он захотел отправить вслед за ними ящик шапок, окно было узко для этого, тогда он начал выбивать косяки полупудовой гирей, но — глухо бухнуло, на крышу сильно плеснуло. Это взорвалась бочка керосина.

Крыша, над Алешей запылала, затрещала, мимо окна лилась, заглядывая в него, рыжая струя огня. Алеше стало нестерпимо жарко. Он бросился к лестнице, — густые облака дыма поднимались ему навстречу, по ступенькам вползали багровые змеи, а внизу, в сенях, так трещало, точно чьи-то железные зубы грызли дерево.

Алеша растерялся. Ослепленный дымом, задыхаясь, он стоял неподвижно какие-то бесконечные секунды. В слуховое окно над лестницей заглянула рыжебородая, желтая рожа, судорожно искривилась, исчезла, и тотчас же крышу пронзили кровавые копья пламени.

Ему показалось, что волосы на голове его трещат, и, кроме этого, он не слышал иных звуков. Понимал, что погиб, отяжелели ноги, и было больно глазам, хотя он и закрыл их руками.

Вдруг он опомнился — мгновенно сообразил, что нужно делать, — схватил в охапку свой тюфяк, подушку, связку мочала, окутал голову овчинным тулупом Ромася и выпрыгнул в окно.

Очнулся он на краю оврага, перед ним сидел на корточках Ромась и кричал:

— Что-о?

Алеша встал на ноги, очумело глядя, как таяла их изба, вся в красных стружках, черную землю пред нею лизали алые собачьи языки. Окна дышали черным дымом, на крыше росли, качаясь, желтые цветы.

— Ну, что? — кричал Ромась. Его лицо, облитое потом, выпачканное сажей, плакало грязными слезами, глаза испуганно мигали, в мокрой бороде запуталось мочало. Алеша почувствовал огромную радость при виде его, потом ожгла боль в левой ноге, он лег и сказал Ромасю:

— Ногу вывихнул.

Ощупав ногу, Ромась вдруг дернул ее, Алешу хлестнуло острой болью, но через несколько минут, пьяный от радости, прихрамывая, он сносил к бане спасенные вещи, а Ромась, с трубкой в зубах, весело говорил:

— Был уверен, что сгорите вы, когда взорвало бочку и керосин хлынул на крышу. Огонь столбом поднялся, очень высоко, а потом в небе вырос эдакий гриб, и вся изба сразу окунулась в огонь. Ну, думаю, пропал Максимыч!

Он был уже спокоен, как всегда, аккуратно укладывал вещи в кучу и говорил чумазой, растрепанной Аксинье:

— Сидите тут, стерегите, чтоб не воровали, а я пойду гасить…

В дыму над оврагом летали белые куски бумаги.

— Эх, — сказал Ромась, — жалко книг! Родные книжки были…

Горело уже четыре избы. Бестолково суетились мужики и бабы, заботясь каждый о своем, и непрерывно звучал воющий крик:

— Воды-ы!

Вода была далеко, под горой, в Волге. Ромась быстро сбил мужиков в кучу, хватая их за плечи, толкая, потом разделил на две группы и приказал ломать плетни и службы по обе стороны пожарища.

Алеша был настроен радостно, чувствовал себя сильным, как никогда.

В конце улицы он заметил кучку богатеев со старостой и Кузьминым во главе; они стояли, ничего не делая, как зрители, кричали, размахивали руками и палками. С поля верхами скакали мужики, взмахивая локтями до ушей, вопили бабы встречу им, бегали мальчишки.

Загорались службы еще одного двора, нужно было как можно скорее разобрать стену хлева, она была сплетена из толстых сучьев и уже украшена алыми лентами пламени.

Мужики начали подрубать колья плетня, на них посыпались искры, угли, и они отскочили прочь, затирая ладонями тлеющие рубахи.

— Не трусь! — кричал Ромась.

Это не помогло. Тогда он сорвал шапку с кого-то, нахлобучил ее Алеше на голову и закричал:

— Рубите с того конца, а я здесь!

Алеша подрубил один, два кола, — стена закачалась; тогда он влез на нее, ухватился за верх, а Ромась потянул его за ноги на себя, и вся полоса плетня упала, покрыв Алешу почти до головы. Мужики дружно выволокли плетень на улицу.

— Обожглись? — спросил Ромась.

Его заботливость увеличивала силы и ловкость Алеши.

Радостно работал он, не помня себя, и наконец выбился из сил. Очнулся он, сидя на земле, прислонясь спиною к чему-то горячему. Ромась поливал его водой из ведра, а мужики, окружив их, почтительно бормотали:

— Силёнка у робёнка!

— Этот — не выдаст…

Два крестьянина, Кукушкин и Баринов, оба закоптевшие, как черти, повели Алешу в овраг, ободряя:

— Ну вот, брат, все и кончилось.

— Устал, поди?

Алеша не успел еще отлежаться и прийти в себя, когда увидал, что в овраг, к их бане, спускается человек десять богачей, впереди их — староста, а сзади его двое сотских ведут под руки Ромася. Ромась без шапки, рукав мокрой рубахи оторван, в зубах стиснута трубка, лицо его сурово нахмурено и страшно.

Солдат Костин, размахивая палкой, неистово орал:

— В огонь еретицкую душу!

— Отпирай баню!..

— Ломайте замок — ключ потерян, — громко сказал Ромась.

Алеша быстро вскочил на ноги, схватил с земли кол и стал рядом с Ромасем.

Сотские отодвинулись, а староста визгливо, испуганно сказал:

— Православные, — ломать замки не позволено!

Указывая на Алешу, Кузьмин кричал:

— Вот этот еще… кто таков?

— Спокойно, Максимыч, — говорил Ромась. — Они говорят, что я спрятал товар в бане и сам поджег лавку.

— Оба вы!

— Ломай!

— Православные…

— Отвечаем!

— Наш ответ…

Ромась шепнул:

— Станьте спиной к моей спине! Чтобы сзади не ударили…

Замок бани сломали, несколько человек сразу втиснулось в дверь и почти тотчас же вылезли оттуда, а Алеша тем временем незаметно сунул кол в руку Ромася и поднял с земли другой.

— Ничего нет…

— Ничего?

— Ах, дьяволы!

Кто-то робко сказал:

— Напрасно, мужики…

И в ответ несколько голосов буйно, как пьяные, заорали:

— Чего — напрасно?

— В огонь!

— Смутьяны…

— Артели затевают!

— Воры! И компания у них — воры!

— Цыц! — громко крикнул Ромась. — Ну, видели вы, что в бане у меня товар не спрятан, — чего еще надо вам? Все сгорело, осталось — вот. Видите? Какая же польза была мне поджигать свое добро?

— Застраховано!

И снова десять глоток яростно заорали:

— Чего глядеть на них?

— Будет! Натерпелись…

У Алеши ноги тряслись, и потемнело в глазах. Сквозь красноватый туман он видел свирепые рожи, волосатые дыры ртов на них и едва сдерживал злое желание бить этих людей. А они орали, прыгая вокруг:

— Ага-а, колья взяли!

— С кольями!?

Оторвут они бороду мне, — говорил Ромась, и Алеша чувствовал, что он усмехается. — И вам попадет, Максимыч, — эх! Но — спокойно, спокойно…

— Глядите, у молодого топор!

У Алеши за поясом штанов действительно торчал плотничий топор. Алеша забыл о нем.

— Как будто трусят, — шепнул Ромась Алеше. — Однако вы топором не действуйте, если что…

Но толпа заметно откатилась, а какой-то маленький и хромой мужичонка, приплясывая, неистово визжал:

— Кирпичами их издаля!

Он действительно схватил обломок кирпича, размахнулся и бросил его Алеше в живот, но раньше, чем Алеша успел ответить, сверху ястребом свалился на мужичонку Кукушкин, и они, обнявшись, покатились в овраг. За Кукушкиным прибежали Панков, Баринов и другие сторонники Ромася из бедняков, и тотчас же вожак богатеев Кузьмин солидно заговорил:

— Ты, Михайло Антонов, человек умный, тебе известно: пожар мужика с ума сводит…

— Пошел прочь, дурак, — ответил Ромась, не взглянув на него. И, обращаясь к Алеше, сказал: — Идемте, Максимыч, на берег, в трактир.

Вынул трубку изо рта, резким движением сунул ее в карман штанов и, подпираясь колом, устало полез из оврага.

Сошли к реке, выкупались и потом молча пили чай в трактире на берегу.

— А с яблоками мироеды проиграли дело, — сказал Ромась.

Пришли крестьяне, друзья Ромася. Помолчали, странно, как незнакомые, присматриваясь друг к другу щупающими глазами.

— Что теперь будешь делать, Михаил Антоныч?

— Подумаю.

— Уехать надо тебе отсюда.

— Посмотрю.

— А не робок ты! — сказал Алеше Панков. — Тебе здесь можно жить, тебя бояться будут…

Вечером Ромась сказал Алеше хмуро и тихо:

— Я вот что, Максимыч, надумал. Продаю здесь все, что осталось, и еду в Вятскую губернию, поселюсь там и поработаю. Приезжайте и вы. Идет?

— Подумаю.

— Думайте.

Он лег на пол, повозился немного и замолчал. Сидя у окна, Алеша смотрел на Волгу.

— Сердитесь на мужиков? — сонно спросил Ромась. — Не надо. Они только глупы. Но станут умнее. Поймут — кто им враг, и тогда мироедам конец!

Ромась восхищал Алешу своей непоколебимой уверенностью, но слова его не успокаивали, не могли смягчить горечи пережитого.

Огромной казалась ему сила темной деревни и трудна еще здесь борьба. В день прощания с Ромасем рассказал он ему свои горькие думы.

— Не годится падать духом, Максимыч, — сказал ему с упреком Ромась. — Смотрите на все спокойно, памятуя об одном: все проходит, все изменяется к лучшему. Медленно? Зато — прочно! Заглядывайте всюду, ощупывайте все, все надо знать, все надо понять. До свидания, дружище!


Скачать книгу "Жизнь и приключения Максима Горького по его рассказам" - Илья Груздев бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Книжка.орг » Детская проза » Жизнь и приключения Максима Горького по его рассказам
Внимание