Я — следователь

4. Экспертиза

Посмотрев на часы, я отметил: близится время обеденного перерыва. Три с лишним часа пролетели незаметно. «И почему так быстро идет время? — подумалось с сожалением. — Кажется, не прошло часа с тех пор, как сел за составление обвинительного заключения, а фактически пишу уже почти четыре часа. Вообще-то и сделано много». Я успокоился и с удовлетворением придвинул к себе стопку листов бумаги, исписанных торопливым размашистым почерком. Прежде чем перейти к концу заключения, решил еще раз перечитать написанное и невольно начал восстанавливать в памяти некоторые детали дела.

Труп мужчины был обнаружен в кустах ивняка, в шестнадцати метрах от обочины. Милиция быстро нашла автомобиль, совершивший наезд, — «ВАЗ-2101». У него оказалось сильно помято правое крыло и разбита фара. Расследование дела было закончено в короткий срок, тем более что обвиняемый — Олег Павлович Трушин, инженер-механик завода стройматериалов, расположенного в нашем городке, — полностью признавал себя виновным. Но в суде случилось непредвиденное...

Отложив черновик обвинительного заключения, я полистал первый том дела, нашел протокол судебного заседания и начал читать его.

«Подсудимый Трушин. Действительно, на предварительном следствии я признавал себя виновным. Но сейчас все хорошо взвесил и прихожу к выводу, что оговорил себя. Почему это случилось? Накануне вечером я ужинал в ресторане и, возвращаясь домой, управлял автомобилем в нетрезвом состоянии. Задержание на другой день так потрясло меня, что я пошел на поводу у следователя и подтвердил все, о чем он спрашивал.

Председательствующий. Допустим, вы оговорили себя. Чем же тогда объяснить повреждение автомобиля?

Трушин. Все это вполне объяснимо и не связано с наездом на человека. Я уже говорил, что скорость у меня была большая, не менее девяноста километров. Я слышал сильный глухой удар, от которого и была помята машина. На другой день утром на этом месте я видел убитую собаку. По всей видимости, я ее задавил, а признался в наезде на человека».

По ходатайству защитника Трушина судом был допрошен дополнительный свидетель Телятков. «Мы с Трушиным, — сказал он, — работаем в одном цехе и довольно часто ездим на работу вместе — иногда на моей, иногда на его машине. В один из дней, число и даже месяц я сейчас точно назвать не могу, Олег Павлович рано утром зашел ко мне и сказал, что поедет со мной, так как сам он накануне вечером помял свою машину. На дороге мы видели большую убитую собаку. Трушин еще пошутил, не его ли это жертва. Я повторяю, что дату назвать не могу, но знаю, что Олега в тот день задержала милиция».

Разумеется, при таких обстоятельствах у суда возникло сомнение в виновности подсудимого, и он выполнил одно из основных требований уголовного закона, гласящее, что всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого или подсудимого. Дело было возвращено на дополнительное расследование. Трушину изменили меру пресечения: он был освобожден из-под стражи и с него взяли подписку о невыезде.

И тогда дело попало ко мне, следователю прокуратуры, юристу первого класса. Хорошо помню свой первый разговор об этом деле с прокурором района Тельцовым.

— Да, признание обвиняемого — еще не доказательство, — заметил он.

— Прочитав дело, считаю, что в совокупности собранные доказательства дают все основания предполагать виновность Трушина, — возразил я.

— Вот именно, предполагать, — живо подхватил прокурор, — а мы должны не предполагать, а располагать четкими, конкретными доказательствами. Казалось бы, сначала они были. — Тельцов начал загибать пальцы. — Совпадение во времени, когда Трушин возвращался из ресторана и когда наступила смерть потерпевшего; повреждение машины; признание факта наезда самим Трушиным. Но вот Трушин отказался от своих первоначальных показаний и дал сносное объяснение причинам повреждения автомобиля. В таком случае совпадение во времени уже ничего не дает и начинают приобретать особое значение такие обстоятельства, как нахождение трупа в кустах довольно далеко от дороги и отсутствие в заключении судмедэксперта категорического вывода о том, что повреждения потерпевшему нанесены именно автомобилем. «Твердым тупым предметом, возможно выступающими частями автомобиля» — вот что говорится в этом заключении. Все это заставляет усомниться в вине Трушина. Адвокат закономерно высказал предположение не о наезде, а об убийстве потерпевшего неизвестными лицами.

— А я, например, убежден в виновности Трушина. Многие факты, которые вы считаете сомнительными, вполне объяснимы, в частности нахождение трупа в кустах, в шестнадцати метрах от дороги. При скорости автомобиля под сто километров в час потерпевший вполне мог быть отброшен далеко в сторону. Удар был очень сильным, не случайно у него оторвались почки...

— Дорогой мой, — улыбнулся прокурор, — я, так же как и вы, убежден в виновности Трушина. Но его вина должна быть доказана объективно, независимо от моего или вашего убеждения. Необходимо найти то, может быть, единственное доказательство, которое объяснит ситуацию и не будет зависеть от признания или отрицания обвиняемым своей вины. Подумайте, как найти это доказательство.

— Разрешите, я доложу свои соображения завтра.

В тот день пришлось до полуночи просматривать последние выпуски сборника «Советская криминалистика на службе следствия».

— Эврика! — наконец пробормотал я удовлетворенно и отправился спать.

Наутро в первую очередь поинтересовался в милиции, где находятся вещи потерпевшего и крыло автомобиля. С радостью узнал, что вещи выданы родственникам потерпевшего, а крыло так и осталось на поврежденной машине.

Сначала решил допросить обвиняемого.

— Знаете, после того, как меня арестовали, отпало всякое желание ремонтировать машину и садиться за руль. — Трушин заискивающе улыбнулся и полез в карман за папиросами.

— А может, вы испытываете к автомобилю отвращение не из-за ареста, а из-за чего-то более серьезного?

— По всей видимости, из-за ареста. — Трушин отвел взгляд в сторону, помолчал, а затем, будто убеждая самого себя, повторил: — Конечно, из-за ареста, что-либо другое исключается.

Слесарь станции технического обслуживания в присутствии понятых снял с автомобиля Трушина поврежденное крыло. Я составил протокол изъятия. Затем несколько часов пришлось потратить на тщательный осмотр одежды погибшего. Вечером доложил свои соображения прокурору:

— Работать сейчас с Трушиным нет никакого смысла. Он чувствует неуверенность и вполне может снова признать себя виновным, а в суде повторится прежняя история. Считаю, что нужно продолжать расследование, условно отбросив показания Трушина. Сейчас я приобщил к делу новые вещественные доказательства. Правда, осмотр одежды ничего не дал, но я надеюсь на экспертизу. Она должна установить, имеются ли волокна от одежды потерпевшего на крыле автомобиля и есть ли на одежде потерпевшего следы краски, которой окрашено крыло.

Через десять дней услышал в телефонной трубке энергичный голос старшего эксперта:

— Поздравляю. Приезжайте.

Теперь я был готов к завершающему разговору с Трушиным.

Обвиняемый осторожно пристроился на краешке стула и вопросительно взглянул на меня. Во взгляде читались настороженность, ожидание и тоска.

— Располагайтесь удобнее, разговор будет долгим.

Трушин доставил мне много хлопот, а моим коллегам и неприятностей, но я на него не злился. Вообще старался не злиться на подследственных, справедливо считая, что озлобленный следователь — это уже не следователь. К обвиняемому можно относиться по-разному: иногда с сочувствием, иногда с брезгливостью, но никогда — со злобой.

— Вы, Трушин, грамотный человек, инженер, и потому буду с вами предельно краток и откровенен... По вашему делу проведена сложная комплексная экспертиза, и заключение экспертов единогласно.

Трушин внимательно слушал, безвольно опустив руки.

— В складках плаща погибшего обнаружены микроскопические частицы краски. По цвету и иным показателям они совпадают с соответствующими параметрами краски вашего автомобиля.

Трушин закусил нижнюю губу.

— Но это еще не все. При осмотре крыла на пластмассовом указателе поворота обнаружен микроскопический след расплава пластмассы. Скорость у вас была очень высокая, удар оказался сильным, потому и образовался расплав. А в нем найдено шесть микроволокон ткани, из которой изготовлен плащ погибшего. Установлены и другие совпадения. В общем, читайте заключение сами и делайте соответствующие выводы. — Я подал Трушину заключение экспертов.

— Верю вам, — тихо вымолвил инженер и, закрыв глаза, откинулся на спинку стула.

Какое-то время в кабинете стояла тишина. Оставалось терпеливо ждать. Трушин заговорил неожиданно, не открывая глаз:

— Это было так. Перед моей машиной промелькнула тень человека, и сразу же раздался резкий сильный удар. Машину сильно тряхнуло, у меня почти выбило руль из рук. Все произошло так неожиданно, что я не успел сбросить газ и коснуться педали тормоза. Автомобиль остановился только метрах в шестидесяти-семидесяти от места столкновения. Я вылез из кабины и пошел назад. На обочине никого не было. «Обошлось», — подумал я тогда. Но, оказывается, не обошлось, просто труп забросило далеко в кусты. А позднее я не только вас, но даже сам себя убедил, что задавил собаку: ведь нужно какое-то облегчение совести.

— Ну и как, облегчили вы совесть ложью?

— Нет, — устало ответил Трушин.

Еще раз проанализировав имеющиеся доказательства, я приступил к окончанию обвинительного заключения.