Падающий дождь

VI

«Мы недавно примирились с таким повсеместным явлением в международных отношениях, как шпионаж, но прежде не были известны американские масштабы политических убийств… Дело «зеленых беретов» поднимает перед американским народом глубоко волнующие вопросы. На процессе в Нюрнберге Соединенные Штаты заявили, что факт войны не отменяет моральные нормы и что люди должны нести ответственность за определенные преступления, хотя они и выполняют приказы военного времени. Если Соединенные Штаты были правы в Нюрнберге, то в каком же положении оказываются Соединенные Штаты сейчас? В каком положении оказываются воины Соединенных Штатов во Вьетнаме, не только в деле Чиена, а вообще в войне, которая ведется в нарушение конституции Соединенных Штатов?» Из статьи американского публициста Нормана Казинса, опубликованной в журнале «Сатерди ревью»

Клифа известие о новом повороте в деле «зеленых беретов» застало в Сайгоне, куда он прилетел из Бангкока, растратив почти все свои деньги. Хорошо еще, что он догадался заблаговременно купить обратный билет. Осмелев, Клиф позвонил в Ня-Чанг, доложил новому начальству о прибытии из отпуска. Начальство было в курсе дела, советовало пока в Ня-Чанг не спешить, обещало перевести жалованье в Сайгон. Решение начальства безмерно обрадовало Клифа: он побаивался, как бы в связи с некоторым затишьем боевых действий в Южном Вьетнаме его не послали в Лаос, где уже более тысячи «зеленых беретов» дрались против местных партизан.

Клиф снова окунулся в ту жизнь, ради которой рисковал в джунглях головой. Его пьянила ницшеанская вседозволенность при полной безнаказанности.

Снова Сайгон. Снова солнце, непомерно яркое в ослепительно радужном ореоле смога. Тысячи стрекочущих и чадящих мотороллеров «хондо» на Ты-зо, десятки тысяч велорикш. Говорят, что нет сейчас в мире города с большей плотностью населения, чем Сайгон. За десять лет войны его население подскочило с четверти миллиона до трех миллионов. Газетчики, продающие «Вьетнам гардиан», маленькие юркие сине-белые такси марки «Рено», зонты и конусовидные шляпы из пальмы ко, белые костюмы в сизом дыму выхлопных газов, базары и кофейные, кофейные и базары. Школьницы в цветастых ао-даи до щиколоток поверх панталон из белого шелка, мини-юбки с пятидюймовыми шлицами, бритоголовые буддийские монахи в шафрановых рясах, серые монашки. Ватаги воинственно настроенных студентов — эти молодые люди никогда не знали мира. Толпы голодных беженцев на помойках, длинные очереди за пособием: в день семь пиастров, что равняется четырем центам. На эту сумму можно купить горсть риса. Еще недавно Южный Вьетнам был рисовой чашей Азии, теперь он сам покупает рис у Америки.

И всюду вокруг — американская солдатня. Клиф слышал, что на одного воюющего американского солдата во Вьетнаме приходится восемь бездельников в тыловых службах. Сайгон кишит этими жирными крысами. И разумеется, солдатами и офицерами АРВН — опоры сайгонской диктатуры Тхиеу-Ки-Кьема.

Сайгон — фронтовой город, незримо разделенный на два враждебных лагеря. Американский лагерь у всех на виду, а лагерь Вьетконга — лагерь-невидимка. Вьетконговцы наносят удар из подполья, а американцы осатанело бомбят кварталы бедноты в южновьетнамской столице.

В баре ресторана «Амираль», где всегда можно встретить летчиков авиакомпании «Эйр Америка», Клиф распил бутылку джина «Гордон» с зеленоберетчиком из бывших немцев-нацистов, знакомым по Форт-Браггу.

— Послушай, приятель, — хрипло зашептал, дыша перегаром джина, этот рыжий «берет» с погонами капитана и пистолетом «Беретта». — Вижу, норовишь ты выпить за чужой счет. Пропил все, что ли?

Клиф кивнул с пристыженно-горделивой усмешкой.

— Все до нитки спустил в Бангкоке.

— Могу помочь тебе поправить дела. — Рыжий капитан придвинулся еще ближе, зашептал еще тише: — Я тебя неплохо знаю и думаю, ты не откажешься заработать тут на одном дельце. Дядя Сэм тратит миллиарды на эту вшивую страну, вот мы и решили вернуть немного деньжат наших же налогоплательщиков. Если разобраться, эти деньги — наши деньги.

Полунамеками капитан объяснил Клифу, что в Сайгоне, как и в Бангкоке, Гонконге и других городах Юго-Восточной Азии, действует не первый год подпольный офицерский синдикат, который обложил налогом владельцев местных увеселительных и питейных заведений. В среднем с них дерут по двести долларов в неделю. В случае отказа хозяина какого-нибудь бара платить дань в ход пускаются обычные аргументы американских рэкетеров: поджог, спровоцированная драка, разговор «по душам» со строптивым хозяином. Или же злачное заведение вдруг попадает в список мест, посещение которых категорически запрещается американцам, и тогда хозяин его прогорает.

— Сегодня я должен обойти моих данников в районе притонов, — тихо сказал капитан, — а мой напарник улетел в командировку. Пойдешь со мной вместо него? Не пожалеешь.

Клиф с чувством пожал руку рыжего «берета». Слухи о подпольном офицерском синдикате давно дошли до него, да все не удавалось зацепиться за кого-нибудь, установить контакт с большими людьми. Говорили, что синдикат ворочает миллионами, торгуя контрабандным героином, опиумом и другими наркотиками.

От рыжего капитана Клиф узнал, что многие летчики американских авиакомпаний, и в первую очередь принадлежащей ЦРУ «Эйр Америка», тайно вывозят наркотики: опиум из Китая и Лаоса, гашиш из Индии — в Соединенные Штаты. Недаром компанию «Эйр Америка» называют иногда «Эйр опиум». Местные контрабандисты доставляют наркотики в Сайгон, пряча их в рога буйволов.

Бойкая торговля марихуаной идет и здесь, в Южном Вьетнаме. Разве сам Клиф Даллас Шерман не покупал сигареты с марихуаной, платя всего от пяти до пятнадцати центов за сигарету? Из этих грошей складывается огромная прибыль. Ведь покупает такие сигареты каждый третий джи-ай, плюя на все запреты и аресты. Синдикат поставил производство наркотика на широкую ногу, несмотря на то, что сайгонское правительство приняло закон, запрещающий возделывание, продажу и потребление вредного зелья. Закон этот так и остался на бумаге. То же и с опиумом: сегодня за один только доллар вы можете выкурить 10—12 трубок опиума.

В тот вечер Клиф заработал двести долларов. Немного, но начало было положено.

Сидя в «Копакабане» за бутылкой бурбона, капитан со смехом рассказывал Клифу о том, как генерал Абрамс распорядился выслать армаду вертолетов на поиски плантаций запретной культуры. Вертолетчики вернулись ни с чем. Об этом позаботился вездесущий синдикат, подкупивший их.

— Ты парень надежный, — с пьяной доверчивостью, попыхивая дорогой сигарой, говорил капитан. — Держись за нас, и ты не пропадешь и в Штатах. Сам понимаешь, что наша фирма не смогла бы торговать на домашнем рынке без связи с тамошними синдикатами. Не знаю, как ты, а я не собираюсь засиживаться в армии. Поверь мне, Клиф, мы и дома сможем с успехом применить все те специальные знания, которые мы получили в Брагге и здесь, во Вьетнаме. Ведь мы — цвет Америки!

Под занавес спели песню «зеленых беретов».

А потом Клиф завязал драку с лейтенантом-негром из «регулярников». Негр посмел заявить, что белая Америка ведет в Индокитае две геноцидные войны против цветных: одну против народов Индокитая, другую против американских негров, подставляя в первую очередь именно их под пули Вьетконга. Он доказывал, что потери черных в Индокитае намного превышают потери белых. В ответ Клиф размозжил черному нос, и приятелям с трудом удалось вырвать Клифа из рук военной полиции.

По утрам Клиф, выискивая новости по делу «зеленых беретов», по-прежнему просматривал газеты.

Исход борьбы в матче Пентагон — Лэнгли решил… Л. Мендель Риверс, демократ из Южной Каролины, член палаты представителей и председатель комитета по делам вооруженных сил этой палаты. Риверс — один из доверенных лиц того военно-промышленного комплекса, который имеет своих людей в ЦРУ, Пентагоне, на Уолл-стрите и в высших сферах.

Достаточно оказалось одного телефонного звонка Риверса министру обороны Мелвину Лэйрду, чтобы дело «зеленых беретов» было закрыто. Кроме того, негласный приказ предписывал армейскому командованию в корне пресечь всяческую информацию о «зеленых беретах».

Было объявлено, что, поскольку директор ЦРУ уведомил президента об отказе ЦРУ по соображениям национальной безопасности представить свидетелей и разрешить своим сотрудникам давать показания, дело «зеленых беретов» закрывается.

И армия Соединенных Штатов, как ликующе сообщила газета «Пасифик старз энд страйпс», сняла обвинение с восьми «зеленых беретов», аннулировала их дело.

Даже официозная пресса в Соединенных Штатах и та была возмущена этой публичной пощечиной американской Фемиде.

«Самым большим скандалом вьетнамской войны» называли американские газеты дело «зеленых беретов».

В печать просочились слухи о тайной сделке, заключенной в вашингтонских коридорах власти и положившей конец делу Роэлта.

«Американские военные и политические деятели уклонились от выполнения своего долга, — писала газета «Нью-Йорк пост». — Оправдав офицеров «зеленых беретов», они еще раз привлекли внимание к собственной виновности…»

Член сенатской комиссии по делам вооруженных сил сенатор Стивен Янг — тот самый, который разоблачил затеянную ЦРУ преступную инсценировку «зверств Вьетконга» в Южном Вьетнаме, — заявил, что дело «зеленых беретов» замял лично президент Никсон. «Он приказал сделать это, — заявил сенатор Янг репортерам. — Каждый осведомленный сенатор знает, что приказание исходило из Белого дома».