Путь

Полчаса пролетели неожиданно быстро, и она даже вздрогнула, когда раздался звонок в дверь. Осторожно поднявшись, она зашагала к двери. Открыв со щелчком замок, она распахнула дверь и застыла, вцепившись в ручку. Он стоял и молча смотрел на нее серьезным взглядом, ожидая, когда она пригласит его войти.

Перед глазами все расплылось от подступивших слез, мысли стали громче, и она, не выдержав, кинулась к нему. Отчаяние, страх, боль, напряжение — все это наконец вырвалось наружу и полностью затопило сознание. Он обнял ее и молча повел в квартиру. И только усадив на диван, заглянул в глаза и мягко попросил:

— Рассказывай.

Она говорила долго, вспоминая свое беззаботное детство, когда вся жизнь для нее заключалась в фигурном катании, вспоминая все свои победы и поражения, все сомнения, которые терзали ее в течение последних нескольких лет. Рассказывала о том, как почувствовала облегчение, когда профессор сказал, что больше в спорт ей дороги нет, ведь ей давно уже перестало казаться, что она занимается своим делом. О том, что следом за облегчением пришли оцепенение и ужас, потому что она не представляла, что теперь делать, ведь она никогда толком не видела мира за пределами фигурного катания. Что все усилия были напрасными. О том, что теперь все в жизни изменится, а она не уверена, что готова к этим переменам. Говорила, говорила, а слезы бежали по щекам. Он гладил ее по волосам и не перебивал, ждал, когда она выскажет все, что думает.

А потом они просто молчали какое-то время, слушая мерное тиканье часов, висевших на стене, безжалостно отсчитывающих секунды, торопящих время вперед.

— Знаешь, сегодня я почувствовала, что совершенно одинока, — сказала она вдруг тихо. — Мы все одиноки, каждый живет в своем маленьком внутреннем мире. Мы чувствуем боль, страх, голод, грусть, радость, и никто другой не в силах прочувствовать все так, как чувствуем это мы. Да, другие испытывают все те же чувства и эмоции, но по-своему. И мы тоже никогда полностью не поймем их, как бы ни старались. Я всегда буду наедине с собой и своей жизнью. И никто не узнает, кто я на самом деле. Никто. Никогда.

— Главное, чтобы ты сама понимала и помнила, кто ты, — ответил он с улыбкой, и на какое-то время снова стало совсем тихо.

А потом он говорил все те слова, которые нужно было сказать. О том, что несмотря на то, что большую часть сознательной жизни она посвятила спорту, впереди еще много возможностей для самореализации, ведь ей всего девятнадцать лет. Что жалеть о прошлом не имеет смысла, потому что в нем было немало счастливых моментов. Что она может пойти учиться, куда угодно, даже в его университет, если угодно и если ей не страшна перспектива видеть его каждый день. И она улыбалась его идеям, успокаиваясь все больше, чувствуя, как отступает ощущение полнейшей безысходности. Она даже поверила, что выдержит тяжелый разговор с тренером и родителями. А он обещал на крайний случай научить ее играть в шахматы, ведь это тоже спорт...

Она уснула у него на плече, услышав, прежде его тихое «Я рядом».

А проснулась, укрытая пушистым мягким пледом, когда за окном было уже темно. Одна. И почувствовала себя еще более одинокой, чем раньше. Почему-то она была совершенно уверена, что он не оставит ее сейчас, не уйдет вот так — не прощаясь, пока она спит.

Вздохнув, она села, опустив ноги на пол, и обняла себя руками — ей безо всякой на то причины было холодно, несмотря на плед, которым была укрыта.

Вдруг послышался звук открывающейся двери, и она зажмурилась, когда полоска света из прихожей добралась до нее, слегка ослепив. Дверь с тихим хлопком закрылась, а на пороге комнаты с пакетами в руках показался он. И зажег свет.

— Проснулась? А я купил твои любимые булочки с корицей, теперь тебе точно можно, — улыбнулся он и тряхнул одним из пакетов. — Ничего же, что я взял ключи?

Она только отрицательно помотала головой и улыбнулась, пряча взгляд.

— Ты чего? — спросил он, быстро положив пакеты на стол, и подошел к ней.

— Почувствовала себя совсем одинокой, когда проснулась, — честно призналась она.

— Но ты же говорила, что мы все всегда одиноки? — Он сел рядом.

— Говорила, — кивнула она. — Просто я поняла… Пусть мы все одиноки, но есть вещи, которыми мы можем поделиться друг с другом: теплый взгляд, искренняя улыбка, объятия. С ними, кажется, и боль, и страх, и грусть гораздо легче пережить. Когда я ухожу в свои мысли, то чувствую одиночество, да. И полностью оно не исчезнет, даже если ты будешь рядом со мной. Но ты все равно будь. И обними меня. А я обниму тебя в ответ.