Том 4. Пьесы 1865-1867

Явление третье

Воевода, Неустройко, Иван, старуха и слуги.

Старуха

Уйми холопей, закажи им трогать
Младенца!

Воевода

Вон ступайте! Ты, старуха,
Останься здесь с ребенком. Ближе к детям,
И ангел ближе, место благодатней.
Он не блажит у вас?

Уходят Иван и слуги.

Старуха

В кого родится
Благой у нас; давно мы присмирели,
С царя Бориса.

Воевода

Вспомнила Егорья?

Старуха

Ужли ж забыть! И правнуки и внуки
Праправнуков Егорья помнить будут.

Воевода

Раздень меня!

Неустройко снимает с него дорожную сулейку; воевода пьет чарку, потом снимает складень, целует и ставит в изголовье, потом снимает оружие.

Неустройко

Опочивай покойно!
Я в сени спать; понадоблюсь, так близко.

(Уходит.)

Воевода ложится и скоро засыпает.

Старуха

(качает зыбку и поет)

Баю-баю, мил внучоночек!
Ты спи-усни, крестьянской сын!
Допри́ж деды не видали беды.
Беда пришла да беду привела
С напастями да с пропа́стями,
С правежами беда, все с побоями.
Баю-баю, мил внучоночек!
Ты спи-усни, крестьянской сын!
Нас Бог забыл, царь не милует,
Люди бросили, людям отдали,
Нам во людях жить, на людей служить,
На людей людям приноравливать.
Баю-баю, мил внучоночек!
Ты спи-усни, крестьянской сын!
Беду нажили, как изжить будет?
Изживем беду за работушкой,
За немилой чужой, непокладною.
Вековечною, злою-страдною.
Баю-баю, мил внучоночек!
Ты спи-усни, крестьянской сын!
Ты спи, поколь изживем беду.
Изживем беду, пронесет грозу,
Пронесет грозу, горе минется.
Поколь Бог простит, царь сжалится.

(Засыпает над люлькой.)

Воевода

(во сне)

Сдавил всю грудь, проклятый! Душит, душит,
Вздохнуть не даст ни разу, зачураться!
Ох, смерть моя приходит! Чур меня!
Полегчило немного. Ох, тоскует
Душа моя! Отстаньте, отступите,
Мучители! Закройте ваши лица,
Измученные пыткой, испитые,
Как саван белые. И слезы, слезы
Сиротские, напрасные, как реки
Бегут кругом, и стон стоит до неба.
Кровавые потоки, муки, пытки!
Довольно мук, и палачей гоните!
Вы видите, мы по колено бродим
В чужой крови! Мы вымучили много
Добра себе чужого. Посмотрите,
Еще несут и сыплют: всё копейки
И денежки серебряные. Жгутся,
Проклятые; они не деньги, угли
Из кузницы, из горну. Вот с мехами
Подходят дьяволы и раздувают,
И пышет жаром, так и пышет жаром;
Вся кровь горит, огонь бежит по жилам
И сердце жжет.

(Просыпается.)

О Господи помилуй!

(Садится.)

И сон тяжел, и сонный бред замучил.
С молитвой лег. Не знаю, что за притча!
И рад не спать, да сон одолевает,
Сомкну глаза, так одолеют грезы…

Старуха

(впросонках)

Баю-баю, мил внучоночек!
Ты спи-усни, крестьянской сын!
Белым тельцем лежиши в люлечке,
Твоя душенька в небесах летит.
Твой тихой сон сам Господь хранит,
По бокам стоят светлы ангелы.

Воевода

О Господи, и нас помилуй, грешных!

(Ложится.)

Старуха

Баю-баю, мил внучоночек!
Ты спи-усни, крестьянской сын!
С тобой сидит бабка старая.
До зари с зари прибаюкивает,
Тихой сон очам наговаривает
Да качку-качалку покачивает.

(Засыпает.)

Воевода

(во сне)

К суду зовут. От судьев откупиться
Я знаю как. Не первый раз. Не страшен
Боярский суд, московской. Где я?

В углу открывается часть кремлевского дворца, боярская площадка, постельное крыльцо. На площадке думный дворянин, дьяк, Несытов, Поджарый; разные дворцовые чины стоят на лестнице и на площадке. Из дворца выходит большой боярин.

Как я
Попал в Москву? Вот царские палаты,
Постельное крыльцо; дворяне ходят
По лестнице, бояре на площадке.
И я ходил проситься на кормленье,
Покланялся немало, с год толкался,
Ступени тер, без шапки. Что за люди?
Все новые. А вот и Бастрюкова
Я вижу там. Пойти и мне с поклоном.
Никак не встать, как скованный, и ноги
Как вкопаны. А вот большой боярин.
На крыльце.

Большой боярин

Несут молву, что якобы Шалыгин
Задуровал на воеводстве. Правда ль?
Аль, может, врут?

Думный дворянин

Посадским утесненье
Великое, убытки и налоги
Напрасные чинит.

Воевода

(на постели)

Не верь, боярин!

Думный дворянин

Продажей и убойством изобидел.

Большой боярин

А челобитья есть?

Дьяк

Без челобитья
На городах живут ли воеводы!
Другой путем усесться не успеет,
Глядишь – уж шлют. Давно сидит Шалыгин,
Так как не быть! Нельзя без челобитьев.
Святой и тот на всех не угодит.

Большой боярин

За воевод дьяки всегда заступа,
Горой стоят. Как надо, христиане:
Не платят злом за добрые поминки;
И правды не узнать от них. Собака
Собаку знает, не укусит.

Думный дворянин

Много
Обижено Шалыгиным напрасно.
На днях в приказ прислали челобитье,
Коль правда все, не ждать ему пощады.

Большой боярин

А челобитчик кто?

Думный дворянин

Да всем посадом
От старосты, во всех посадских место.

Большой боярин

И старостам нельзя во всем поверить.
Поссорятся, сейчас и челобитье;
А помирятся, так его же просят
На воеводство. Их не разберешь.
А недоборы?

Думный дворянин

Есть и недоборы.
Здесь Бастрюков Семен, в Москву приехал
Из города. Спроси его, он знает
Про все дела.

Большой боярин

Ну, кликни Бастрюкова.

Думный дворянин подводит Бастрюкова; тот кланяется.

Не скажешь ли чего про воеводу
Шалыгина?

Бастрюков

Да что сказать, боярин!
Коль правду говорить, житья не стало
Ни меньшим, ни большим. Погадских мучит,
А жен себе берет.

Воевода

(на постели)

Не верь, боярин!
Поклепом злым обносит, мстя, по злобе.
Он сам воров таит и укрывает.

Бастрюков

С подьячими стакнувшись, научает
Воров в тюрьме поклепом и молвою
Язычною посадских обносить,
Своей корысти ради ненасытной.
В тюрьме блюдет себе для волховства
Волхва. Дела позапустил. Посадских
Поразогнал: дворишки запустели,
От тесноты и не стерпя мученья –
Все врозь бегут.

Воевода

(на постели)

Он ворог мой! пустите,
Я задушу его! Пустите руки!
Кто держит их! Зачем меня связали?
Его связать!

Большой боярин

Кого б послать для сыску!

Думный дворянин

Охотники найдутся. Да уж разом
Сыскать велеть и сесть на воеводство.
Вот двое тут: Несытов да Поджарый.

Несытов и Поджарый подходят и кланяются.

Большой боярин

Вот и нашлись.

Несытов и Поджарый

(вместе)

Пустите покормиться!

Большой боярин

У нас еще и кошка не умылась,
А гости к нам на двор.

Думный дворянин

Давно уж просят.

Большой боярин

Где мед, там мух нальнет. Болото было б,
А черти будут.

Думный дворянин

Отпустить Левонтья
Поджарова. Он прохарчился больно
И отощал, как жердь. А Бастрюкова
Пускай опять в губные выбирают.

Большой боярин

Пиши наказ, да пусть и едут с Богом,
Я доложу назавтра государю.

Видение исчезает.

Воевода

(просыпается)

И страшен сон, да милостив Господь.
Недаром шлю из года в год поминки
Приятелю-дьяку и доброхотам.
Ужли ж они меня не пожалеют,
Греха не побоятся? Грех великий
Поминки брать задаром. Что поминки!
Всех прах и тлен. Душа своя дороже.
Оброк плачу, так можно спать спокойно,
Не выдадут. Не всякий сон да в руку.
Сосну еще – и в город. Да приняться
За Бастрюковых. Насолили оба.
Отец мутит, а сын ворует девок.
Недогляди немного, и увез бы
Жемчужину такую, что и в царских
Не сыщется палатах. Да ему ли,
Беспутному, сокровище такое!
Ему бы пить, а красоты девичьей
Не разберет он, бражник; та ль, другая ль
Ему одно. Уж он, гляди, за пьянством
И позабыл о ней. А если помнит?
А если врет Мизгирь, и ворожбою
Он обманул меня, чтоб только выжить
Из города, чтоб не был я помехой
Их плутовству! Людишки все продажны,
За денежку любого купишь. Каждый
И пьяница и вор. Зачем заехал
Я в эту глушь? На самых добрых конях
Весь день скакать, до ночи не доскачешь.
А там, гляди, гульба, потеха, пьянство
Во всем дворе. А в терему у Марьи
Чужой сидит хозяином, целует,
Глядит ей в очи, к сердцу жмет ее,
Как у себя, как дома. Либо вовсе
Сманил ее и был таков. Немало
Светлиц и повалуш у Бастрюкова,
Зачем ему в чужие красться вором,
Исподтишка, с оглядкой миловаться,
Чтоб люди не видали. То ли дело,
Привез домой, она не поперечит,
Гуляй душа, никто не помешает.
О, дьяволы! Грызи зубами руки
Да плачь теперь; свою башку седую
Разбей об печку. Дураком родился
И дураком умрешь. Вот близко локоть,
Да не укусишь. Ты кому поверил?
Кого оставил дом стеречь? Бабенку!
Она, родясь, алтына не видала:
Достать мошну да позвенеть ей к рылу,
Себя продаст, не только что чужую.
А слуги? те назло, не из корысти,
Готовы дом поджечь со всех углов.

(Молчание.)

Скачи, Нечай, скачи, приедешь в пору.
Там пир идет, весь мир гуляет, пляшут,
Здоровье пьют, Нечая поминают:
«Берег Нечай, да людям. У Нечая
И по губам текло, да не попало».
Да скоро ль утро? Ехать бы, да темно
И бездорожье, ноги изломаешь!
Дрожи как лист осиновый, Иудой
Трясись теперь; сиди да утра жди!
Хоть бы колдун какой! Поворожить бы.

(Подходит к старухе.)

Ты ворожишь, старуха?

Старуха

Нам, боярин,
И ворожить-то не о чем. Мы Бога
И так прогневали. А вам, боярин,
Без ворожбы сполагоря живется.
Ты отойди, здесь ангельское место.
Баю-баю, мил внучоночек!
Ты спи-усни, крестьянской сын!

Воевода

(садится на постель)

Вы, черти полуночные, сбирайтесь –
Иль рвите врозь меня, иль помогите!
А сон опять морит. Прилягу малость.
Забрезжит свет, на ко́ней и в дорогу.

(Засыпает.)

Старуха

С тобой сидит бабка старая.
До зари с зари прибаюкивает,
Тихий сон очам наговаривает,
Да качку-качалку покачивает.

(Засыпает.)

Часть сеней в доме Бастрюковых. Бастрюков Степан с чарой меду, Дубровин, Резвый, Зоря, Кубас, Шишига и слуги одеты гребцами.

Воевода

Да вот они. Роман Дубровин, Степка,
Вы оба тут. Ну, вас-то мне и надо.
Попался, брат Степан! Иди к ответу!
Не я сужу, закон, не обижайся,
Что не по шерсти гладят. Ты умеешь
Воров скрывать, умей ответ держать.

Степан Бастрюков

Повеселей бы что-нибудь, робята!

Резвый

Да вот игра: садись, робята, на пол
Да запоем: «По матушке по Волге!»