Как мы хоронили Иосифа Виссарионовича
- Автор: Артур Соломонов
- Жанр: Драматургия / Самиздат, сетевая литература
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Как мы хоронили Иосифа Виссарионовича"
Сцена пятая. «Десерт почти нетронутым остался…»
Публика расходится. За стол на сцене садятся Вольдемар в одежде и гриме Сталина, в гриме остаются актёры, играющие Ленина, Берию и Хрущёва. Рядом с ними Валентина.
Ленин. Публика хорошо принимала…
Хрущёв. А главный зритель? (Берия пожимает плечами.) Чей это был осуждающий кашель, а? Прогромыхал над сценой и растаял…
Берия. Так не бывает, Никита.
Валентина. Вольдемар Аркадьевич, звонили из вашего музея…
Сталин. Ну?
Валентина. Просят костюм, в котором вы сейчас выступали. Хотят положить под витрину и написать: в этом костюме в первый раз в роли Сталина…
Сталин. Чего торопятся? Не открыли ещё мой музей-то. На юбилей мой открываем, до этого ещё год. Глядишь, с такими нервами и не дотяну…
Валентина (всплёскивает руками). Не говорите так!
Ленин. Не надо волноваться, гражданочка.
Валентина. Ах, вы ничего, ничего не понимаете…
Сталин. Выйди из роли. Прямо сейчас выйди. Вот. А в музее, где ордена мои и грамоты, не забудут написать: «Вольдемар Аркадьевич к наградам относился иронически»?
Валентина. Уже написали, я видела табличку. Я должна вам напомнить про сегодняшний день. Расписание у нас такое…
В глубине сцены появляется Человек из министерства. Он исполнен печали. Валентина не замечает его.
Валентина. Сегодня вечером на Малой сцене творческая встреча с актёром, который играл под вашим руководством двадцать лет назад; на Новой сцене творческая встреча с артистом, который играл под вашим началом тридцать лет назад. Вам придётся быстро перемещаться из зала в зал, мы закупили для этого машину, знаете, удобные такие, ездят в аэропортах, внутри, мы её украсили цветами и афишами… По пути вам придётся открыть в фойе фотовыставку, посвящённую вашему творчеству с первых театральных шагов и до сего дня… (Вольдемар Аркадьевич прикладывает палец к губам, Валентина замолкает).
Сталин. Не томите нас.
Человек из министерства молча протягивает телеграмму Вольдемару Аркадьевичу, тот передаёт Валентине. Она зачитывает.
Валентина. От министра. Прежнюю мою телеграмму считать недействительной. В архив театра телеграмму не сдавать. Уничтожить в присутствии сотрудника Минкульта.
Хрущёв. Господи…
Человек из министерства. Уничтожить надо прямо сейчас.
Сталин. Что, сжигать? А спектакль наш? Тоже сжигать?
Человек из министерства. На сей счёт указаний не имею. Где…
Валентина разыскивает прежнюю телеграмму, смотрит на режиссёра, тот кивает, она кладёт бумагу в пепельницу, поджигает. Человек из министерства собирает пепел в пакетик и прячет в карман. Собирается уходить.
Сталин. Постойте. Мы же…
Ленин. Если отозвана телеграмма, как нам понимать ход дальнейших событий…
Берия. Хотелось бы ясности.
Человек из министерства приближается, шепчет.
Человек из министерства. Вот я сказал там, при всех. Я сказал, что президент доел десерт. Это я вас пощадил.
Хрущёв. Господи…
Человек из министерства. На самом деле он не стал доедать. Корзинка сладкая. С малиной. Почти нетронутая осталась.
Пауза.
Ленин. Как нам это понимать, товарищ?
Человек из министерства. Ладно. Проясню. Я могу быть уверен, что все, здесь сказанное, здесь же и погибнет?
Валентина. Зачем такие слова…
Сталин. Погибнет.
Человек из министерства. Министр культуры подошёл к президенту. Тот был расстроен. (пауза)
Сталин. Ну же!.. Простите.
Человек из министерства. Это нехорошо, сказал президент, что ваш герой умирает. Не надо смерти.
Сталин. А что же надо?
Человек из министерства. Да, вот именно так, не жалея себя, спросил министр.
Сталин. И?
Человек из министерства. Рождение надо.
Берия. Что, вот прямо с акушерками, в роддоме? Маленького Ста…
Сталин. Шутки, Лаврентий, оставь для лучших времён.
Человек из министерства (внушительно). Не надо смерти. Расстроился президент. И юмора не надо, фарса. Не время сейчас. Он сказал: «Ступайте вглубь».
Хрущёв. Господи…
Человек из министерства. Я вам завидую, честно говоря.
Сталин. Что?
Человек из министерства. Потому что президент обычно молчит. Или так говорит, что надо догадываться, голову ломать. А ради вас он столько слов сказал, и все понятно. Все министры позавидовали нашему министру.
Сталин. Что он ещё сказал? Очень прошу, не надо больше пауз. У моих артистов больные сердца.
Валентина. У Вольдемара Аркадьевича тоже…
Сталин. Не обо мне речь.
Человек из министерства (торжественно). Министр, рискуя собой ради вас, сказал президенту: в обществе нет консенсуса по поводу отца народов. Кто-то проклинает, кто-то прославляет. Общество накалено и разобщено. Господин президент, мы хотим знать: как мы относимся к Сталину?
Сталин. Ну а он?
Хрущёв. Господи, а он?
Человек из министерства. Долго молчал.
Сталин. А потом?
Человек из министерства. Потом высморкался.
Сталин. Ну а потом?
Человек из министерства. У человека, сказал он, не случайно есть два глаза. Не случайно два, а не один.
Пауза.
Сталин. Все-таки решили довести артистов до сердечного приступа?
Человек из министерства. Потому одним глазом надо видеть тирана и палача, а другим — великого строителя государства. Министр спросил… Ей-богу, поставьте свечку за его здоровье, так он за вас сегодня сражался!
Сталин. Поставим! Все поставим! Умоляю — дальше!..
Человек из министерства. Министр спросил: значит, следует воспринимать Сталина как палача-героя? Президент снова высморкался. Тогда министр подытожил… Знаете, я сейчас рассказываю, и сам не верю… Наш министр человек героического склада, вот что я вам скажу. Он подытожил — значит, общественный консенсус будем налаживать на таких основаниях: тиран-строитель и палач-герой? И президент выразительно посмотрел на него. Обоими глазами, Вольдемар Аркадьевич. Обоими глазами.
Человек из министерства удаляется.
Берия. Если следовать правилам конспирации, надо сжечь и новую телеграмму из министерства. Ту, которая повелевает сжечь прежнюю.
Ленин. Зачем?
Берия. Иначе будет косвенная улитка одобрения…
Сталин. Что несёшь! Какая улитка одобрения?
Берия. Я сказал: косвенная улика, подтверждающая, что министр первоначально одобрил то, что потом не одобрил президент.
Сталин. Лизоблюд ты, Лаврентий… Сжигай.
Тот подает телеграмму Валентине, и она её сжигает.
Сталин. Странно пахнут сожжённые министерские телеграммы… Печально как-то пахнут…
Валентина (всхлипывает). Это запах несбывшихся надежд…
Сталин. Рождение, значит… И юмора чтоб ни-ни… В Кремле смерти нет, конечно… И смешного там ничего нет, как мы могли подумать… А премьера через три недели.
Валентина. А давайте ничего менять не станем?
Все смеются, а Вольдемар по-отцовски гладит Валентину по голове.
Сталин. А мы и не станем. Мы просто сократим.
Ленин. Да там есть что сокращать! Мысль надо довести до кристальной ясности, а потом уже выходить с ней к публике.
Берия. Честно говоря, мне внутри этой иронии некомфортно. Я вообще не понимаю — над чем мы смеёмся?
Хрущёв. Моё недоумение более глобально: я не пойму, зачем мы смеёмся.
Сталин (берёт трубку, поджигает, пыхтит). Вот также и меня сдадите, да? Как только ветерок в другую сторону подует? (Валентине) Человек есть наимерзейшее творение Бога.
Валентина. Записать?
Сталин. Не надо суеты. Просто запомни.