Пьесы о богах и людях

Тармия: (вставая) Ваше Величество, мы ничего в этом не понимаем.

(Выходят.)

Король: (Ихтариону и Лудибрасу) Мы отдохнем от государственных дел хоть когда-нибудь или нет? Мы будем счастливы, не так ли, в этом прекрасном древнем дворце?

Лудибрас: Если ваше Величество приказывает, мы повинуемся.

Король: Но разве Тек не прекрасен? Разве орхидеи в джунглях не удивительны?

Лудибрас: Мы тоже так думали, ваше Величество; они были прелестны в Барбул-эль-Шарнак, где они были редки.

Король: Но когда солнце встает над ними утром, когда на лепестках цветов еще лежит роса; разве тогда они не великолепны? Нет, они совершенны.

Лудибрас: Я думаю, что они были бы великолепны, если б были синего цвета и если б их было поменьше.

Король: Я так не думаю. Но Вы, Ихтарион, считаете ли вы город красивым?

Ихтарион: Да, ваше Величество.

Король: Ах. Я рад, что Вы его полюбили. Это меня восхищает.

Ихтарион: Я не люблю его, ваше Величество. Я его ненавижу. Я знаю, что он красив, потому что ваше Величество сказали так.

Лудибрас: В этом городе опасный нездоровый климат, ваше Величество.

Гарпагас: Опасно покидать Барбул-эль-Шарнак надолго.

Ихтарион: Мы умоляем ваше Величество возвратиться в центр Мира.

Король: Я не вернусь в Барбул-эль-Шарнак.

(Король и караульные выходят. Ихтарион, Лудибрас и Гарпагас остаются.

Входят Аролинда и Кароликс; обе нежно приближаются к своим мужьям.)

Аролинда: Ты говорил с Королем?

Лудибрас: Да.

Аролинда: Ты сказал ему, что он должен немедленно возвратиться в Барбул-эль-Шарнак?

Лудибрас: Ну, я…

Аролинда: Когда он уезжает?

Лудибрас: Он не сказал, что уедет.

Аролинда: Как!

Кароликс: Мы не уедем?

(Аролинда и Кароликс плачут и отступают от своих мужей.)

Лудибрас: Но мы говорили с Королем.

Аролинда: O, мы должны остаться и умереть здесь.

Лудибрас: Но мы сделали все, что могли.

Аролинда: O, я буду похоронена в Теке.

Лудибрас: Я больше ничего сделать не могу.

Аролинда: Моя одежда изорвана, мои волосы грязны. Я остаюсь в рубище.

Лудибрас: Я нахожу, что ты прелестно одета.

Аролинда: (во весь голос) Прелестно одета! Конечно, я прелестно одета! Но кто увидит меня? Я одна в джунглях, и здесь я буду похоронена.

Лудибрас: Но…

Аролинда: О, оставь же меня одну! Для тебя нет уже ничего святого? Даже моя скорбь…

(Аролинда и Кароликс уходят.)

Гарпагас: (Лудибрасу) Что нам делать?

Лудибрас: Все женщины одинаковы.

Ихтарион: Я не позволю своей жене так говорить со мной.

(Гарпагас и Лудибрас выходят.)

Я надеюсь, Тармия не будет плакать; это очень мучительно — видеть женщину в слезах.

(Входит Тармия.)

Не падай духом, не падай духом. Но я не сумел убедить Короля возвратиться в Барбул-эль-Шарнак. Ты скоро будешь счастлива здесь.

Тармия: (громко смеется) Ты — советник Короля. Ха — ха — ха! Ты — Великий Визирь Суда. Ха — ха — ха! Ты — хранитель золотого скипетра. Ха — ха — ха! O, иди и бросай бисквиты собаке Короля.

Ихтарион: Как!

Тармия: Бросай маленькие бисквиты собаке Короля. Возможно, она будет повиноваться тебе. Возможно, ты будешь иметь некоторое влияние на собаку Короля, если накормишь ее бисквитами. Ты… (Смеется и выходит.)

(Ихтарион сидит, обреченно опустив голову.

Снова входят Лудибрас и Гарпагас.)

Лудибрас: Ее Искренность, царственная госпожа Тармия, говорила с Вами?

Ихтарион: Она сказала несколько слов.

(Лудибрас и Гарпагас вздыхают.)

Мы должны оставить Тек. Мы должны отбыть из Тека.

Лудибрас: Как, без Короля?

Гарпагас: Нет.

Ихтарион: Нет. В Барбул-эль-Шарнаке сказали бы: «Они были когда-то в Суде», и люди, которых мы раньше наказывали, стали бы плевать нам в лицо.

Лудибрас: Кто может приказывать Королю?

Гарпагас: Только боги.

Лудибрас: Боги? Нет теперь никаких богов. Мы стали цивилизованными людьми более трех тысяч лет назад. Боги, лелеявшие наше младенчество, мертвы или ушли вскармливать более юные народы.

Ихтарион: Я отказываюсь слушать это… O, стражи ушли. Нет, боги бесполезны; они пришли в упадок.

Гарпагас: Этого места упадок не коснулся. Барбул-эль-Шарнак остался в другом веке. Город Тек едва цивилизован.

Ихтарион: Но все живут в Барбул-эль-Шарнаке.

Гарпагас: Боги…

Лудибрас: Идет старый пророк.

Гарпагас: Он верит в богов так же, как вы или я.

Лудибрас: Да, но мы не должны показывать, что мы об этом знаем.

(Голос-Богов (пророк) проходит по сцене.)

Ихтарион Лудибрас, и Гарпагас: (вставая) Боги добры.

Голос-Богов: Они благожелательны. (Уходит.)

Ихтарион: Слушайте! Пусть он пророчествует Королю. Пусть он предложит Королю уйти, пока боги не разрушили город.

Лудибрас: Заставим ли мы его это сделать?

Ихтарион: Я думаю, что мы сможем его заставить.

Гарпагас: Король более цивилизован, чем мы. Он не станет думать о богах.

Ихтарион: Он не может отвернуться от них; боги короновали его предка, а если нет никаких богов, кто же сделал его Королем?

Лудибрас: Да, это правда. Он должен повиноваться пророчеству.

Ихтарион: Если Король откажется повиноваться богам, люди разорвут его на части, и неважно, боги ли создали людей или люди — богов.

(Гарпагас бежит за пророком.)

Лудибрас: Если Король обнаружит обман, нас ждет мучительная смерть.

Ихтарион: Как Король обнаружит его?

Лудибрас: Он знает, что нет никаких богов.

Ихтарион: Ни один человек не может быть в этом уверен.

Лудибрас: Но если они существуют…!

(Входит пророк в сопровождении Гарпагаса. Ихтарион тут же отсылает Лудибраса и Гарпагаса.)

Ихтарион: Есть одно щекотливое дело насчет Короля.

Голос-Богов: Тогда я немногим могу вам помочь — ведь я служу только богам.

Ихтарион: Это касается и богов.

Голос-Богов: Ах… Тогда я весь внимание.

Ихтарион: Этот город слишком вреден для Короля, тело которого очень нежно. Кроме того, здесь нет никаких дел, которые с пользой мог бы совершать король. И для Барбул-эль-Шарнака опасно долгое отсутствие Короля, поскольку…

Голос-Богов: Это касается богов?

Ихтарион: Да, это касается богов — если бы боги знали обо всех обстоятельствах, они предупредили бы Короля, вдохновив Вас на пророчество. Но поскольку они не знают этого…

Голос-Богов: Боги знают все.

Ихтарион: Боги не знают того, что не истинно. Это не совсем истина…

Голос-Богов: Записано и сказано, что боги не могут лгать.

Ихтарион: Боги, конечно, не могут лгать, но пророк может иногда изрекать пророчества, которые хороши и полезны людям, таким образом угождая богам, хотя его пророчества и не истинны.

Голос-Богов: Боги говорят моими устами; мое дыхание принадлежит мне, я человек, я смертен, но мой голос — от богов, а боги не могут лгать.

Ихтарион: Будет ли мудро в тот век, когда боги утратили свою власть, прогневать могущественных людей ради богов?

Голос-Богов: Да, мудро.

Ихтарион: Нас тут трое, а ты с нами один. Боги спасут тебя, если мы захотим тебя убить и спрятать твое тело в джунглях?

Голос-Богов: Если Вы сделаете это — значит, такова воля богов. Если нет на то их соизволения — Вы не сможете ничего сделать.

Ихтарион: Мы не хотим этого делать. Однако ты изречешь пророчество — ты предстанешь перед Королем и скажешь, что боги говорили с тобой и что в течение трех дней ради мести некому неизвестному человеку, находящемуся в этом городе, они сметут с лица земли весь Тек, если все люди не оставят город.

Голос-Богов: Я не сделаю этого, поскольку боги не могут лгать.

Ихтарион: Разве с незапамятных времен не существовало традиции, в согласии с которой пророк имеет двух жен?

Голос-Богов: Верно. Таков закон. (Ихтарион поднимает вверх три пальца.) Ах!

Ихтарион: Три.

Голос-Богов: Не выдавайте меня. Это было давно.

Ихтарион: Тебе не позволят больше служить богам, если люди все узнают. Боги не станут защищать тебя, поскольку ты и богов оскорбил.

Голос-Богов: Гораздо хуже, что боги будут лгать. Не предавайте меня.

Ихтарион: Я расскажу остальным все, что знаю.

Голос-Богов: Я изреку ложное пророчество.

Ихтарион: Вот! Ты сделал мудрый выбор.

Голос-Богов: Когда боги покарают меня, который заставит их лгать, они узнают, какого наказания достойны Вы.

Ихтарион: Боги не покарают нас. Давно уже боги не имеют обыкновения карать людей.

Голос-Богов: Боги покарают нас.

ЗАНАВЕС