Кельнская королевская хроника

Год 1225

Король Генрих собирает во Франкинфорте имперский сейм, куда прибывает епископ[959], посланный королем Англии, с другими посланниками этого же короля, чтобы добиться бракосочетания между германским королем и сестрой английского короля. Поскольку такой брачный договор не понравился князьям и надежды на успех не было, то посланники вернулись обратно, не добившись желаемого.[960]

В том же году некий человек, облаченный в одеяние отшельника, жителями Фландрии и Хеннегау из-за портретного сходства был принят за графа Балдуина, который, как известно из истории, много лет назад добился императорского трона в Константинополе, а затем пропал в Греции.[961] Этого человека возвели в графское звание. Через два месяца, когда он уже владел большой частью земли и ходил в императорском багровом одеянии, вместе с которым он носил крест, как было принято у константинопольского императора, его, наконец, проверил французский король Людовик в крепости Перон в Вермандуа[962]. Когда король обнаружил обман, то часть сторонников графа все-таки последовала за ним, и он направился в Кельн под предлогом поиска защиты у архиепископа Энгильберта, который тогда в своих руках держал управление Германской империей[963]. По пути он тайно выбрался из своего окружения и в одиночку бежал, чтобы как-нибудь случайно не попасться епископу. Через некоторое время в Бургундии его узнали, схватили и перевезли обратно во Фландрию, где он закончил свою жизнь на виселице в Рисле[964], крепости во Фландрии, однако большая часть народа даже и после его смерти еще утверждала, что он действительно был тем самым графом.

Далее в том же году, 7 ноября, Энгильберт, уважаемый архиепископ Кельнской церкви, отец нашей родины и гордость Германии, о горе! был зверски убит своим родственником, графом Изенбергским[965]. Этот граф осудил королевскую церковь в Эзенде[966], где он был правителем, за сильное угнетение, в то время как сам он терзал своих зависимых людей тяжелейшей гужевой повинностью и барщиной. Поскольку архиепископ, который в то время осуществлял временное управление империей, не позволил ему совершить несправедливость, то граф, возмутившийся тираничными методами правления епископа, замыслил его убийство, тем более, как говорят, его подстрекали к этому многие дворяне, высокомерию которых не давал развиваться честный церковный князь. И вот, граф сопровождает господина архиепископа, когда тот возвращается по злополучной дороге из Зосаца[967], города в Вестфалии, в Кельн, имея с собой двадцать пять подготовленных для такого преступления оруженосцев, тогда как архиепископ не подозвевает ничего дурного, поскольку его врожденное мужество и родственные узы с графом не давали никакого повода к подобному подозрению, несмотря на то, что несколько дней назад в одном письме его предупреждали об этом. И вот, выбрав удобное время и место неподалеку от деревни, называемой Свельме[968], граф с несколькими своими сообщниками, кровавыми палачами, бросается на церковного князя, ударяет его в бок и призывает гнусных разбойников добить его. Те пронзают его мечами и кинжалами, нанося тридцать восемь ран. После содеянного граф со своими сообщниками бежит в крепость Изенберг[969]. Благословенное тело осталось лежать всеми брошенное, так как от ужаса перед таким неожиданным преступлением бежала вся свита, за исключением одного молодого слуги, который в одиночку охранял тело своего господина. С наступлением ночи два крестьянина увозят тело на телеге, чтобы сохранить его от разложения в той самой церкви, которую убиенный собирался самолично освятить в следующее воскресение, для чего он в день, когда случилось его убийство, исповедался в своих грехах. Через день тело было перевезено в монастырь Берге[970], где тамошние братья приняли его с великим плачем, умастили благовониями и неусыпно охраняли его с пением Псалмов, некоторые братья уверяли, что при этом они слышали ангельские голоса. Также один из братьев в то время увидел, как убитый явился ему во сне и сказал, что венец мученичества он принял за справедливость. Внутренности покойного были похоронены там же, а дорогое тело накануне праздника Мартина (10 ноября) доставили в Кельн. При неописуемом плаче и стенаниях оно было встречено духовенством и народом и погребено в соборе Святого Петра, где ему было сооружено замечательное надгробие, возле которого изо дня в день умножались чудеса и росла исцеляющая сила, посредством чего некоторые больные возвращали себе желаемое здоровье. Все единодушно надеялись, что он добился ореола мученичества, так как был справедливейшим судьей, а также доблестным защитником родины и церкви Божией, найдя свою смерть при их защите. Среди других его достойных поступков можно отметить достижение очень прочного общественного порядка. Также, принеся большую выгоду церкви и родине, он приобрел расположенную на Мозеле крепость Турун[971], бывшую убежищем разбойников, и превратил ее во владение кельнской церкви.

При известии о его смерти граф Генрих Шверинский выполняет свое обещание относительно выдачи короля Дании[972], освобождает короля согласно условиям соглашения и, получив заложников и значительную сумму денег, позволяет ему совершенно свободно возвратиться на родину.

Затем 15 ноября старший пастор боннцев, Генрих из рода Мулнаркера[973], был назначен блюстителем опустевшего поста, и сразу же после выборов в присутствии приоров он дал клятву отомстить за убийство своего благочестивого предшественника. Через некоторое время по приказу новоизбранного епископа вассалы кельнской церкви осадили крепость Изенберг, быстро добились ее сдачи и сровняли крепость с землей. То же самое сделали и с другой крепостью этого графа, называемой Нинбрюк[974]. Затем на Рождество (25 декабря) епископ Кунрад из Порту в качестве легата апостольского престола прибыл в Кельн и заклеймил страшной анафемой проклятого Фридериха и его приспешников.