Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя)

Послесловие

В восьмой год правления Цинь, год гуньтань, в осень, в день цзя-цзы, когда было новолуние, некто спросил меня о двенадцати заметах. Я, вэньсиньский хоу, отвечал: «Некогда постиг я смысл поучения Хуанди Чжуансюю, там говорилось:

Есть великий Круг в вышине
И великий Квадрат в глубине;
Ты, сумевши это взять образцом,
Станешь матерью народу и отцом.

Так, известно, что во времена древности, когда царил мир, это происходило от подражания небу и земле. Двенадцать же замет есть то, на чем зиждутся порядок и смута, существование и гибель, есть то, чем познаются долголетие и ранняя смерть, счастье и несчастье. Когда наверху соразмеряются с небом, внизу сообразуются с землей, посередине считаются с человеком, тогда с очевидностью определяются истинное и ложное, возможное и невозможное. От неба движение, а лишь в движении жизнь. От земли устойчивость, а лишь в устойчивости покой. От человека доверие к нему, а лишь от доверия — повиновение. Если все трое исполняют должное, то без приложения усилий все идет как надо. Идет как надо — это значит следует своему внутреннему закону. Искусство следования — соблюдение внутреннего закона и смирение своего «я».

Если зрением пользоваться по собственному произволу, глаза ослепнут. Если слухом пользоваться по собственному произволу, уши оглохнут. Если способностью к размышлению пользоваться по собственному произволу, разум будет охвачен безумием. Если во всех этих трех сферах по собственному произволу обращаться с цзин, рассудку не под силу будет составить себе обо всем правильное представление. Когда же рассудок не обладает правильным представлением обо всем, уходят дни счастья, приходят дни невзгод. Это так же верно, как то, что солнце садится на западе.

Чжаоский Сян отправился на прогулку в своем парке. Когда он приблизился к мосту, конь его отказался идти дальше. Колесницей правил Цин Бин. Сян ему велел: «Пройди вперед и посмотри, что там под мостом. Похоже, там кто-то есть». Цин Бин пошел вперед, заглянул под мост, а там лежал Юй Ян, притворяясь мертвым. Он обратился к Цин Бину: «Уходи отсюда, у меня дело к твоему господину». Цин Бин отвечал: «В юности мы были с тобой друзьями. Ныне же ты задумал большое дело. Если я скажу об этом господину, я нарушу дао дружбы. Если же, зная, что ты задумал причинить зло моему господину, я не скажу ему об этом, я нарушу дао подданного. Для человека в моем положении остается одно — умереть!» И, отступив, он наложил на себя руки. Цин Бин, конечно, не стремился к смерти. Но он слишком серьезно смотрел на нарушение долга подданного и испытывал отвращение к нарушению дао дружбы. Поистине Цин Бин был добрым другом Юй Яну.

КНИГА ТРИНАДЦАТАЯ

КНИГА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

КНИГА ПЯТНАДЦАТАЯ

КНИГА ШЕСТНАДЦАТАЯ

КНИГА СЕМНАДЦАТАЯ

КНИГА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

КНИГА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

КНИГА ДВАДЦАТАЯ

КНИГА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

КНИГА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

КНИГА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

КНИГА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

КНИГА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

КНИГА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ