Безмолвная

21

Райден

Я всегда полагал, что у меня не особо развито чувство сопереживания, а сердечная мышца отсутствует за ненадобностью, но мышка… Маленькая, вредная, упрямая девчонка, не желающая покидать мою голову, пробралась в самое нутро, и я почувствовал собственное сердцебиение.

Это оказалось больно.

Невыносимо почти, невероятно до дичайшей рези в груди, но не так паршиво, как осознавать, что Лея является парой оборотня. Не моей. И знать, что битва заранее проиграна, ещё толком не начавшись, тоже было невесело. А теперь ещё и брак не за горами.

Конец моей холостяцкой жизни был лишь вопросом времени, и я не был против, что когда-нибудь мне подберут невесту. Правда, не думал я, что это случится так скоро, и теперь мысль о жизни рядом с незнакомкой отравляла разум, где во всю хозяйничала другая девушка. Девушка, которая только выиграет, если будет держаться от меня подальше…

Так я думал, пока мы с оборотнем не поняли, что она исчезла.

Когда мы наконец-то нашли мышку, ступившую на одну из пространственных троп и угодившую в ловушку для крупной дичи, оставленную когда-то отцом, я протрезвел мгновенно. И странно так — пока Рысь мне по ушам ездил о том, какая я сволочь, я даже хотел снова ввязаться с ним в драку, хотел выпустить пар, а едва увидел, в каком Лея состоянии, меня всего будто с ног до головы ледяной водой окатило.

─ Будь добр, хотя бы сейчас выруби своего засранца, ─ попросил он, как только мы вернули малышку в дом.

Она тряслась от холода, но я чувствовал, что в её голове творится что-то гораздо хуже, и именно оно не давало ей вернуться к нам.

─ Демоны, я найду и убью всех тех, кто это с ней сделал, ─ обещал, а сам себя презирал, ведь по сути я оказался гораздо хуже тех тварей — плевать, что она меня хотела.

─ Ты ей нужен, ─ не соглашался со мной Рысь. ─ Мы оба, так что заткнись и просто помоги ей прийти в сознание. Плевать, каким способом.

Зерно истины в его словах имелось, да и Лея тянулась к нам всем существом, даже с закрытыми глазами, отогреваясь в горячей воде, но нашей отчаянной близости было недостаточно. А потом открылись её раны.

Клянусь, я в жизни не испытывал страха за чью-то жизнь, однако в тот жуткий миг понял, переживу и её презрение, и ледяную ненависть в прекрасных разноцветных глазах — только бы жила… Это было уже не вопросом безопасности Высших — её личной безопасности, потому что эти старые раны остались не только на теле. В голове. И именно туда мня унесло с молчаливого позволения оборотня, впрочем, я бы и без него поступил был так же.

Я не был уверен, помнила ли Лея всё, но то, что я увидел, оказавшись в её воспоминаниях, только убедило в правильности решения. Укус позволил погрузиться в самый эпицентр её боли, и я стал наблюдателем чужого кошмара, не способным никак вмешаться и повлиять на происходящее. Только смотреть, сжимая зубы до крови.

Мышка, как и несколько других девушек, уже была без сознания, в полубреде, как только старый урод с ней закончил, но в отличие от остальных жертв, над ней единственной надругались. Я пытался быть беспристрастным, пытался увидеть лишь общую картину, но взгляд всё равно возвращался к хрупкой фигурке, съёжившейся на столе от боли и отвращения к самой себе. Убью, никого не пощажу…

─ Твоя мать была нечиста и спуталась с одним из этих отродий, ─ с улыбкой вещал этот смертник, приняв тьму, и я мог только догадываться, о ком он говорил. ─ Даже перед лицом смерти она его защищала. Жаль, не смогла.

Кинжал в его руках, впитав кровь Леи и остальных, поблёскивал чёрными глянцевыми гранями, и я, к своему ужасу, узнал его. Эти фанатики поклонялись не своим людским богам, а Чёрному Богу — Нэросу, очевидно, мечтая если не пробудить его, то призвать на помощь в борьбе с нами. Даже наши дети знали, что нельзя взывать к нему, иначе по всему миру начнутся необратимые разрушения.

Зачем им такая сила?

Но ответ уже плавал где-то на поверхности сознания вместе с картинками того, как мышка выбиралась из этого жуткого места. Я не знал, кем она была на самом деле, никогда не видел таких жутких и прекрасных созданий одновременно, но однозначно впечатлился тем, с какой яростью она выгрызала глотки всем этим ублюдкам, встретившимся на её пути, и жалел о том, что не убила того старикана.

И, возвращаясь в реальность, я прекрасно понимал, что ждёт меня, как только Лея узнает, что своим укусом я поставил ей метку принадлежности. Клеймо любовницы, навсегда связавшее нас друг с другом неразрывными узами. Сделал своей, и теперь она никогда меня не простит, ведь я не позволю ей от меня уйти. А если посмеет, это будет война не на жизнь.