Много смертей Гарри Поттера

— Арс Мориенди(27), — в некотором замешательстве прочел название Гарри.

Книга выглядела старой и потрепанной, словно страницы обратились бы в пыль, реши Гарри ее прочесть.

Драко всмотрелся в книгу.

— У отца в библиотеке есть копия этой книги, но наша намного новее, — сообщил он. — Эта же выглядит так, словно перед нами экземпляр оригинала... начала пятнадцатого века. Если это так, то его цена не уступает стоимости дома. Оригиналы писали от руки. Возможно, это более поздняя копия, одна из первых отпечатанных маггловских книг. Копия отца относится к семнадцатому веку, а эта книга выглядит старше.

Брать у Люциуса книги — плохая идея, но Малфой даже не показывался в проявителе врагов. Гарри не покидало тревожное чувство, что не Люциус прислал ему книгу. Старший Малфой никогда не послал бы ему что-то настолько дорогое.

Драко добавил:

— Копии даже начала шестнадцатого века стоят шесть тысяч галлеонов.

Пускай хвастовство Малфоя о деньгах обычно надоедало Гарри, но сейчас оно оказалось на самом деле полезно.

— О чем она? — спросил Гарри.

— На английский название переводится как "Искусство умирать". Что-то о том, как умереть хорошо, — ответил Малфой.

Он посмотрел на Гарри и, должно быть, что-то заметил на его лице.

Только один из известных Гарри людей потратил бы столько денег лишь затем, чтобы произвести впечатление. Послание, такое, которое понял бы только Гарри.

Волдеморт знал и подкалывал этим фактом Гарри.

Он ощутил, как по спине его пробежал холодок. Проявитель врагов ошибался.

Волдеморт находился как никогда близко.

* * *

— Драко ошибся, — сказал Гарри. — После того, как Дамблдор проверил книгу на ловушки, то сообщил, что это версия от одна тысяча шестьсот сорок второго года, стоящая всего лишь пятьсот галлеонов.

— Все равно огромная куча денег, чтобы тратить ее, не оставив даже записки, — отозвался Невилл. — Есть идеи, кто мог ее прислать?

— Идей нет, — ответил Гарри.

Формально он не знал, кто ее прислал. Тем не менее, подозрения леденили Гарри кровь. В результате остаток дня оказался испорчен, несмотря на уверения Дамблдора, что в книге отсутствуют яды, проклятия или иные ловушки.

Гарри оказался так занят размышлениями об отправленном ему послании, что не смог насладиться игрой в снежки после полудня. Ему оставалось только надеяться, что он не ударится в размышления во время танца, ведь Гарри не хотел испортить Гермионе вечер.

Они поджидали вместе тех, кому назначили свидания. Невилл пригласил на бал девчонку Уизли, а Гарри ждал Гермиону. Знал, что она будет выглядеть ошеломляюще в фиолетово-голубом платье, и собирался изобразить на лице в ответ подобающее впечатление, пускай уже и видел все это раньше. В конце концов, Гермиона заслужила подобной реакции за то, что терпела его все эти годы.

Даже сейчас, наконец-то осознав грозящую ей опасность, Гермиона все равно осталась на стороне Гарри. Для него это значило больше, чем он мог предположить.

Гарри не помнил, чтобы в прошлый раз в вестибюле собиралось столько народа, вероятно, его отвлекало беспокойство из-за танца с Флёр. Он поискал взглядом Гермиону, пытаясь не выглядеть встревоженным.

Пускай усилиями Гарри отношения между ними оставалась беззаботными, но он подозревал, что многое будет зависеть от того, как пройдет вечер. Месяцы неловкости не доставили ему никакого удовольствия, и Гарри не имел ни малейшего намерения повторять их.

Гермиона, пожалуй, самый важный человек в его жизни. Поэтому не расстраивать ее тоже являлось важным.

Как он собирался такого добиться, Гарри не знал наверняка. Хрупкое равновесие, дабы удерживать ее на расстоянии достаточном, чтобы она оставалась в безопасности, но без отталкивания прочь и вреда отношениям. Из-за этого Гарри нервничал сильнее, чем следовало.

В конце концов, на балу он уже побывал в прошлой жизни.

Конечно, всему предстояло измениться из-за отсутствия учеников Дурмштранга. Поэтому Гарри никак не мог полагаться на то, что все пройдет так же, как в прошлый раз. Изменения, как правило, приводили к цепной реакции вроде тех огромных перемен, кто с кем пошел на бал, вызванных исчезновением двадцати учеников Дурмштранга.

Когда Гермиона наконец-то вышла, Гарри застыл. Фиолетово-голубая мантия исчезла, сменившись скорее платьем, чем, собственно, мантией, причем бордового цвета. Волосы остались прилизанными и сияющими, но сложный узел отличался. Почему-то теперь ее волосы выглядели даже лучше, чем в первый раз.

Гермиона оглянулась, выискивая Гарри, а найдя, улыбнулась.

Как он мог этого не замечать? Когда Гермиона улыбалась, то лицо ее освещало всю комнату радостью. Он всегда смутно ощущал, что она прекрасна, но теперь, узрев все в полной мере, Гарри задумался, не является ли и Гермиона отчасти вейлой.

Он улыбнулся и в кои-то веки без принуждения.

Гарри внезапно понял, что с нетерпением ожидает вечера, не ощущает его как обязаловку. В конце концов, он наслаждался танцами с Флёр. Танцы с лучшей подругой, несомненно, окажутся еще прекраснее.

Когда Гермиона подошла к нему, Гарри взял ее руку и слегка поклонился. Несмотря на толпу вокруг, он ощущал себя так, словно они остались здесь одни.

— Вижу, ты похитила у Флёр немного ее магии вейлы, — заметил Гарри. Увидев, что Гермиона в замешательстве, он кивком указал на людей вокруг. — Посмотри на них, глазеющих на тебя, и скажи, что ты видишь.

Гермиона оглянулась. Люди таращились на них обоих и перешептывались. В обычной обстановке от подобного у Гарри случился бы приступ подозрительных мыслей, но не этим вечером. Сегодня он точно знал причину их шепотков и ощущал гордость за Гермиону.

Он слышал от Невилла, как ее дразнили раньше из-за зубов. Ее травили почти так же, как его, пусть и не столь открыто. Иногда Гарри думал, что не столь явные приёмы травли наносили больше эмоционального ущерба.

В конце концов, защита от удара кулаком или даже заклинания давалась легко. Тем не менее, шепоток или слух, уклончивое замечание... такому почти невозможно дать отпор.

Поэтому теперь Гарри гордился тем, что настал звездный час Гермионы.

Улыбка ее, несмотря на поведение людей, стала ярче, и она сцепила свою руку с его.

— Пойдем внутрь, — предложила Гермиона.

Гарри кивнул, и они направились в Большой зал.

Когда они ступили внутрь и узрели стены, украшенные гирляндами и покрытые серебристой мерцающей изморозью, все вокруг заахали. Гермиона рядом с ним оцепенела, но затем расслабилась.

Макгонагалл вызвала чемпионов, чтобы они открыли бал своим танцем, и Гарри сделал полшага вперед, прежде чем опомнился и остановился.

Когда Флёр и Седрик начали танцевать, Гермиона окинула его странным взглядом.

Видению, как Флёр танцует с кем-то еще, следовало бы взволновать Гарри, но странным образом он ничего не ощутил. Гарри бросил взгляд на Гермиону рядом и решил, что, по крайней мере, сегодня вечером именно он танцует с самой прекрасной девушкой на балу.

Когда танец чемпионов завершился и остальным разрешили выйти на танцевальную площадку, Гарри сопроводил туда Гермиону. Положил руки на ее талию, и они начали танцевать, едва заиграла музыка.

Танец с ней ощущался практически непринужденным. Намного более естественным, чем танец с Флёр, хотя, возможно, теперь он просто знал, что именно нужно делать.

Гермиона подалась вперед и прошептала ему в ухо:

— Откуда ты узнал? — спросила она.

Гарри посмотрел на нее, не понимая, о чем это она. Он продолжал танцевать, но ощутил внезапную тревогу.

— Выручай-комната, — пояснила Гермиона. — Она выглядела в точности, как зал сейчас. Откуда ты узнал?