Много смертей Гарри Поттера

— Том Риддл был одержим желанием избежать смерти. Его прозвище (29) — достаточное тому доказательство, — заявил Дамблдор.

Он ухватил лимонный леденец и в кои-то веки не озаботился предложить Гарри такой же.

— Полет от смерти? — спросил Гарри. — На самом деле по-французски все это звучит иначе.

— Том всегда намного лучше разбирался в магии, чем в языках, и прозвище себе он придумал, когда был немногим старше тебя.

Лично Гарри считал, что придумал бы имя лучше, чем Волдеморт. Черный Том звучало вполне себе страшно. В комиксах Дадли о Бэтмене имелся персонаж Загадочник(30). Возможно все отказывались произносить его настоящее имя, так как оно звучало настолько постыдно, что никто не захотел возиться с ним.

Гарри внезапно задумался, не вызвано ли его легкомыслие эффектами изъятия воспоминаний для омута.

— И как же он пытался избежать смерти? — спросил Гарри.

В этот раз Дамблдор молчал дольше, словно тщательно взвешивал свои слова.

— Он использовал старейшую и темнейшую магию из тех, что смог найти. Слышал ли ты когда-либо о крестражах?

Гарри покачал головой.

— Я признателен, мальчик мой, что ты не читал такие книжки, в которых даже просто упоминались бы крестражи.

Гарри слегка улыбнулся, но лишь для вида. Дамблдор бы расстроился, узнав, какие книги читал Гарри. Все, что смог найти о темной магии, полагая ее частью ведущейся игры, так как эту самую магию как минимум скорее всего применили бы против него.

Он расстроился бы еще больше, если бы увидел те воспоминания, которыми Гарри не поделился... оставить Квиррелла трехголовому псу, уничтожить яйцо дракона, все темнее и целеустремленнее с каждой потерянной жизнью.

И тем не менее, Гарри никогда не слышал о крестражах.

— Это темная магия, разделяющая душу, — пояснил Дамблдор. — Части души помещается в объекты, которые выступают якорями остальной души заклинателя, привязывая его к миру. Даже если он погибнет, то не сможет скончаться.

Разум Гарри заработал с бешеной скоростью.

— Так что пока существуют эти объекты, его нельзя убить. Почему все не пользуются крестражами?

Дамблдор кивнул.

— Создание крестража требует убийства, принесения жизни в жертву, и нанесения увечий собственной душе. Хуже того, — продолжал Дамблдор, — обретенная тобой жизнь — лишь жизнь призрака, безотрадный ужас, и большинство людей предпочли бы подобному смерть.

Гарри полагал, что Темный Лорд смог бы вынести практически что угодно, лишь бы избежать смерти, принимая во внимание готовность Волдеморта провести большую часть учебного года под потным, воняющим чесноком тюрбаном.

— Он нашел способ избежать такой жизни, — произнес Гарри. — Он, пожалуй, уже прошел часть пути, необходимого для обретения нового тела.

— Ему пришлось убить еще одну женщину для этого, — мрачно сообщил Дамблдор.

Гарри наморщил лоб.

— Почему бы вам не убить его просто сейчас, пока он еще младенец, а затем уже разобраться с этими якорями?

— Никто не знает, где он, — пояснил Дамблдор. — Все инструкции передаются через Барти Крауча-младшего и тот никогда не задерживается на одном месте настолько, чтобы его удалось схватить.

Скорее всего, именно Барти Крауч-младший привязал его тогда и опустил Волдеморта в котел. Гарри никогда не забыл бы его лица, но хорошо, что удалось узнать еще и имя.

Гарри внезапно сообразил, что может порыться в воспоминаниях в омуте и узнать, кто же столкнул его под поезд и кто из Пожирателей Смерти ударил его ножом. Пускай в этой временной линии они ничего такого и не творили, но все равно задолжали Гарри.

— И как я связан со всем этим? — поинтересовался он.

— В прошлом лишь немногие осмеливались создать крестраж, — ответил Дамблдор. — И никто из осмелившихся не решился создать больше одного.

Волдеморт никогда не удовольствовался бы безопасным решением, он всегда стремился быть лучше всех.

— Полагаю, что Волдеморт создал больше одного крестража?

Дамблдор кивнул.

— И сколько же? — спросил Гарри.

Если существовали вещи, привязывавшие Волдеморта к этому миру, то Гарри пришлось бы уничтожить их, прежде чем он смог бы наконец-то убить темного лорда.

— Я не знаю, — ответил Дамблдор. Заметив выражение лица Гарри, он вскинул руку. — Вопреки тому, во что верит большинство, я не всеведущ в магии. Я мог бы сравняться в возрасте с Николасом Фламелем, и даже тогда едва скользнул бы по краю возможного в ней.

— В общем, где-то там якоря... мы не знаем, сколько их... или как они выглядят... и где находятся, — подытожил Гарри и обмяк в кресле. — Невозможная задача.

Дамблдор покачал головой.

— Трудная, но не невозможная. Есть пределы тому, как сильно можно разрывать душу и на сколько клочков, и после этого уже невозможно будет создавать крестражи, иначе душа просто растворится в небытие.

Похоже, сотни крестражей в запасе у Волдеморта не имелось. Но все же, без знания точного количества не удалось бы сказать наверняка, что уничтожены все.

Словно предвидев его мысли, Дамблдор продолжил:

— Есть человек, знающий точное число. Но все же сколько бы я ни спрашивал, он мне так и не рассказал.

Скорее всего, незнакомец являлся окклюментом, иначе Дамблдор бы просто вытащил информацию из его разума. Также это защитило бы его до известной степени и от Империо.

— Кроме того, я считаю, что ты уже уничтожил один из крестражей Тома, — поведал Дамблдор. — Та книга, которую ты уничтожил во время второго года обучения. Только осознание того, что Волдеморт не выпустил бы так легко один из своих якорей в мир, не будь у него других, привело меня к пониманию, что у него больше одного крестража.

— И все же, — сказал Гарри. — Я не понимаю, какое это имеет ко мне отношение.

Дамблдор замер в нерешительности.

— Я считаю, что, разделив свою душу до таких пределов, он разодрал ее в клочья и сделал хрупкой. Полагаю, что, когда убивающее проклятье отскочило от тебя в него, душа его раскололась и засела в тебе.

Гарри застыл.

— Вы утверждаете, что я один из якорей, удерживающих Волдеморта живым?

Дамблдор кивнул.

— Он не собирался его создавать и определенно не знает о нем, но все жеэто якорь, как ни крути. Столь же важно то, что по моему мнению, он тот якорь, что привязывает тебя к миру, не давая умереть.

— Означает ли это, что если я убью его прямо сейчас, пока он младенец, то Волдеморт перезагрузится? — спросил Гарри.

Дамблдор покачал головой.

— Он не может умереть, пока не уничтожен последний крестраж. Полагаю, что он просто стал бы призраком, как это уже случалось в прошлом.

— Так почему тогда он вспомнил обо мне сейчас? — спросил Гарри. — Предполагая, что и правда вспомнил?

— Когда он создал свое тело из части тебя, твоя кровь стала его. Вы стали ближе, чем братья, и полагаю, что он мог оказаться связан с тобой крепче, чем раньше.

— То есть если я вернусь в прошлое, то и он вернется, но не наоборот, — сделал вывод Гарри и поморщился. — Так что если мы не найдем крестражей, то обречены повторять все это снова и снова, пока не умрем оба от старости?

— В пророчестве говорится, что один из вас убьет другого, — напомнил ему Дамблдор. — В отличие от заявленных тобой "видений", пророчество нельзя убрать и изменить. Возможно, Волдеморту потребуется лишь один раз убить тебя, чтобы ты умер навсегда. Также возможно, что все будет иначе. Невозможно узнать заранее.

Итак, Волдеморт мог проскочить, убив его лишь разок, тогда как самому Гарри придется убивать его много раз. Все это казалось невозможным.

Хуже того, если Гарри выступал в роли одного из якорей, удерживающих Волдеморта, означало ли это, что ему придется как минимум раз умереть, когда не останется других крестражей?

— Так с чего начнем? — спросил Гарри.